Ночь грома - Стивен Хантер

— Я могу быть чем-то вам полезным, сэр? Вы пришли помолиться? Добро пожаловать.

— Благодарю вас, сэр, — ответил Боб. — Однако на самом деле мне нужно разрешить одну библейскую загадку, и я подумал, что именно здесь кто-нибудь сумеет мне помочь.

— Я попробую. Пожалуйста, пройдемте вот сюда.

За дверью оказался небольшой кабинет. Одну стену занимал книжный шкаф, заставленный различными Библиями и другими религиозными трудами.

— Присаживайтесь. Меня зовут Лайонел Уэстон, я пастор церкви Иоанна Богослова.

— Меня зовут Боб Ли Свэггер, и я вам очень признателен, сэр. Речь идет об одном отрывке, который привлек мое внимание. Моя дочь интересовалась этим отрывком, перед тем как попала в аварию, и я хочу понять, что это могло бы означать.

— Я попытаюсь помочь.

— Марк, глава два, стих одиннадцать.

— А, — сказал преподобный Уэстон, — да, конечно. «Встань, возьми постель твою и иди в дом твой». Или еще: «Встань со своей подстилки и иди в дом твой». Христос сотворил чудо. Он вернул способность двигаться человеку, разбитому параличом. Сомневающиеся не давали Ему прохода, но верующие принесли к Нему больного и немощного. Не из самолюбия, не из тщеславия, но из сострадания Христос возвратил его парализованным членам силу. Это одно из величайших чудес, о которых говорится в евангелиях. Больше того, можно сказать, что эти слова выражают чистую радость силе Господа, Его способности исцелять немощных верой. Вам это хоть сколько-нибудь помогло, мистер Свэггер?

Недоуменное выражение лица Боба было красноречивее любых слов.

— Быть может, для вашей дочери эти слова имели иносказательный смысл. Она говорит: «Я могу ходить». Ее болезнь исцелена. Ей явилось какое-то откровение. Не страдала ли она каким-либо душевным или физическим недугом?

— Сэр, я так не думаю. Похоже, воды только еще больше замутились. А не может это быть каким-то шифром, кодовым словом, сигналом?

— Мистер Свэггер, я думаю, Господь не говорил кодовыми словами. Смысл Его речей достаточно нам понятен.

— Вы правы, сэр, и я очень благодарен вам за то, что вы поделились со мной своей мудростью. Я должен буду подумать об этом, прикинуть, что к чему.

— Как дела у вашей дочери?

— Потихоньку идет на поправку. Я бы спросил у нее, но она по-прежнему без сознания.

— Я буду молиться о ней.

— Я вам очень признателен, сэр.

— Я буду молиться и за вас, мистер Свэггер. Надеюсь, вы разрешите эту загадку и во всем разберетесь. Вижу, вы из тех, кто привык доводить дело до конца.

— Я постараюсь, сэр. Боже, я постараюсь.

Выйдя из церкви, Боб взглянул на часы и увидел, что пора ехать в управление шерифа. Он подумал о том, не надеть ли кобуру с 38-м калибром, но в конце концов заключил, что это будет глупой, беспечной, ненужной ошибкой. Тельма сразу же увидит, что он вооружен, и за этим последуют неприятные вопросы и даже обвинения.

Ровно в восемь вечера Боб свернул на стоянку.

Фу! Ему в лицо ударило облако угольной пыли, висящее над полосой деревьев. Через секунду у него заболела голова. Неудивительно, что шериф торопится убраться отсюда ко всем чертям. Боб вошел в управление, и дежурный кивком указал ему на огороженный загон, где Тельма, в тенниске и легких брюках, ждала, пока три бойца из отдела по борьбе с терроризмом, вооруженные пистолетами-пулеметами «Хеклер и Кох МП-5» и автоматическими винтовками АР-15 с укороченным стволом, облачались в свое снаряжение, готовясь к делу.

— Добрый вечер, мистер Свэггер.

— Здравствуйте, следователь Филдинг.

— Это наша группа захвата.

Здоровенные крепыши, двое белых, один черный, лет двадцати пяти, все с коротко стриженными волосами, с толстыми бычьими шеями, похожие на полузащитников американского футбола, кивнули Бобу, не выказывая никаких искренних чувств.

— Ого, вижу, вы ждете, что будет стрельба. Эти парни похожи на коммандос.

— Всего лишь необходимые меры предосторожности. Сомневаюсь, что Кабби захочет играть по-крутому. У него нежная душа, если только он не накачан «ледком».

— Надеюсь, вы окажетесь правы.

— Ну хорошо, сэр, вы поедете со мной, а парни из группы захвата отправятся следом в своем микроавтобусе. Позвольте вкратце проинструктировать вас. Я остановлюсь недалеко от дома, и вы останетесь в машине; мы подождем, пока не подъедет микроавтобус и ребята не перекроют все выходы сзади. Затем я подам сигнал, и мой брат Том, пилот вертолета нашего управления…

— Ваш брат пилот?

— Том, служивший в армейской авиации, был трижды ранен в двух войнах. Последний раз, в Багдаде, ему досталось особенно сильно. У него возникли проблемы со здоровьем, и ему пришлось уволиться из армии. Быть может, всю эту войну с наркотиками я затеяла только потому, что мне удалось провести через Министерство юстиции все бумаги и добиться гранта, чтобы нам выделили «птичку» и моему брату было куда пристроиться.

— Понимаю. Впечатляюще. Вы ему помогли.

— Я пыталась, но вам же известен закон непреднамеренных последствий. И вот теперь меня беспокоит… впрочем, не берите в голову. Вернемся к делу. Том зависнет над домом, и второй пилот включит мощный прожектор на тот случай, если Кабби вздумает бежать. Я постучу в дверь и предложу Кабби следовать за мной. Все должно пройти хорошо, но если Кабби попытается смыться, он наткнется на тех ребят, а если он полезет на нас, нам придется его усмирить. Но я все-таки надеюсь, что мы обойдемся без неприятностей.

— Хорошо.

— Вы просто ждете в машине. Когда мы возьмем Кабби и отвезем его в управление, я дам вам послушать допрос из соседней комнаты. Поверьте, Кабби не матерый преступник; он сломается быстро, и я уже договорилась с прокурором, чтобы завтра утром было предъявлено официальное обвинение. Все бумаги уже готовы. Дальше останется только позаботиться о том, чтобы правосудие Теннесси не выронило мяч, а я буду внимательно за этим присматривать.

— Спасибо за то, что взяли меня с собой. Я вам очень признателен.

Они остановились на довольно широкой улице в более привлекательном районе города, расположенном к востоку от центральной части, заполненной покосившимися старыми домами — точнее сказать, лачугами, в лучшем случае сараями. У Боба возникло ощущение, что полиция уже бывала здесь, и не раз.

— Я вот уже десять лет охочусь за Кабби с переменным успехом, — сказала Тельма. — Какое-то время он способен продержаться чистым, иногда даже вплоть до шести месяцев, но потом снова принимается за старое. Грустно видеть, как хороший парень растрачивает жизнь впустую. Он сооружает лабораторию, некоторое время торгует отравой, затем кого-нибудь закладывает, чтобы выторговать себе еще небольшую передышку, а потом слоняется, ища, где бы наскрести немного мелочи, чтобы купить еще одну дозу. Господи, что этот наркотик делает с людьми! Воистину творение дьявола. Сэр, надеюсь, у вас в семье не было проблем с наркотиками?