Он & Она - Диана Машкова

Это было нельзя объяснить, но Анна получала громадное удовольствие, глядя на следы вызванного ею всплеска эмоций. А что, если этот безумный диджей и вправду любит Арсюшу? Интересно, сможет ли она убедить своего незримого соперника принять положение вещей таким, каково оно есть? Чтобы он не уходил сам, но и не пытался избавиться от нее.

Немного подумав, Анна решила действовать все тем же проверенным способом: деньгами. Она предложила Арсению несколько вариантов компенсации его любовнику причиненных неудобств. Одним из самых серьезных «откатов» была покупка студия звукозаписи для диджея. Уж от такого подарка – Анна была уверена! – ни один звукоплет не откажется.

И тут же она имела удовольствие в очередной раз убедиться в продажности всех и вся! Правильно. Единственная трудность заключается лишь в том, чтобы угадать цену каждого человека: работа, машина, квартира или вот студия, как сейчас. С некоторых пор Анна Александровна начала презирать людей, сознание которых формировалось под ее чутким руководством. Нельзя не признать, что у хозяйки телеканала были на то все основания.

Олеся торопливо сунула ключ в руку квартирной хозяйки – пожилой одинокой тетки с убитыми пергидролем волосами. Та стояла перед ней растерянная, готовая прослезиться. Олеся, поддавшись порыву, полезла в карман джинсовой курточки и отсчитала стоимость еще одного месяца проживания.

– Вот, возьмите, Вера Ивановна, – торопливо пролепетала она.

– Олесенька, да зачем же, – всхлипнула тетка, пряча деньги в свой кошелек, – ты и так оплатила вперед, а теперь уезжаешь!

– Не могу я остаться, – Олеся в отчаянии тряхнула роскошными волосами, – у папы рак! Как они без меня?!

– Да-да, – Вера Ивановна с видимым удовольствием сопереживающего человека залилась слезами, – ну, хоть вернешься?

– Кто знает, – пробормотала Олеся, подхватив огромную спортивную сумку, в которой уместилось все ее имущество, – это ж такая вещь…

– Ты не забывай, – хозяйка продолжала хлюпать носом, – ты мне уж дочкой стала! Красавица моя!

Вера Ивановна полезла обниматься, и Олеся почувствовала влагу ее щеки на своем подбородке.

– Все! Мне пора!

– Ну, с Богом!

Приютившая Олесю на добрых полгода квартира долго оставалась открытой за ее спиной: девушка услышала грохот железной двери, только когда добежала до выхода из подъезда. Все! Передышка закончилась – пора снова пропасть из Москвы хотя бы на пару недель, а потом начинать все с нуля: в другой квартире, на новой работе. Как надоела ей эта глупая суета! Хотелось самого обычного покоя и уверенности в завтрашнем дне.

Воровато оглядевшись – кто знает, вдруг менеджер ресторана, в котором она работала, успел подослать к ее дому людей – и ничего подозрительного не обнаружив, Олеся выскочила во двор. Сразу нырнула в арку и выбежала на Ленинградский проспект. Ближе всего будет до Шереметьева. По подземному переходу она перешла на другую сторону проспекта и, подойдя к самой обочине, стала голосовать.

Первые две машины пришлось пропустить: на разбитых «Жигулях», за рулем которых восседали подозрительного вида чабаны, она принципиально не ездила. Не так бесполезна ее жизнь, чтобы бессмысленно рисковать. Следующей остановилась чистенькая синяя Skoda, да еще и с женщиной за рулем. Подарок судьбы!

– В Шереметьево поедете? – поинтересовалась Олеся, открыв переднюю дверцу.

– Сколько? – невежливо ответила вопросом на вопрос шофересса, брюнетка лет сорока.

– Сколько скажете, – устало вздохнула Олеся, – только багажник откройте.

К счастью, дама, не в пример многим, попалась сдержанная. Вопросов пассажирке не задавала, о себе не рассказывала, за что Олеся была ей признательна. За время в пути они перекинулись всего парой фраз:

– Пробка впереди. На самолет не опоздаете?

– Нет. Все о'кей.

Олеся пока и понятия не имела о том, на какой именно самолет она может опоздать. Приедет в аэропорт, там разберется с рейсами в города, от которых ближе всего добираться до Пригорска, и купит билет. Это же не проблема. Гораздо больше ее волновал другой вопрос: в кожаной сумочке, расположившейся сейчас у нее на коленях, лежали полмиллиона рублей, когда станут просвечивать ручную кладь, могут придраться. Конечно, она прекрасно знала, что справку, подтверждающую доходы, имеют право требовать только на сумму от шестисот тысяч. И все равно. Ей пока не встретился ни один блюститель порядка, умеющий спокойно пройти мимо пачек с деньгами. Она не какая-нибудь знаменитость, не дочка влиятельного отца: оберут до нитки, и никто не узнает. А без этих денег Олеся не может явиться в родной город! Ее там ждут, как посланницу божью.

Когда машина выехала за город, девушка вздохнула с облегчением. Менеджер ресторана оказался товарищем нерасторопным – если бы подсуетился, мог бы ее поймать. Хотя, с другой стороны, что такое для этого заведения бутылка коньяку?! Посетитель платит там за ужин столько, сколько мама Олеси, например, получает за шесть месяцев работы в своей поликлинике.

Действовала Олеся осторожно, ни о какой системе ее начальник не догадался, а потому, видимо, и решил не искать ее из-за паршивых двадцати тысяч рублей. Подумал, видимо, что красавица-барменша оступилась всего один раз: выставила пьяному клиенту счет за бутылку, хотя налила только бокал. Чертов финансовый директор какой-то известной конторы, – это ж надо было напороться именно на него! – хоть и не вязал лыка, но, видимо, по профессиональной привычке заметил подлог и поднял чудовищный шум. Прискакала охрана, вызвали менеджера. Олеся не стала дожидаться, когда притащится руководство и устроит ей «темную». Улизнула потихоньку через кухню ресторана. Переоделась на улице в подворотне, и была такова. Не хватало только, чтобы организовали дурацкое служебное расследование и спихнули на нее под шумок все финансовые огрехи последних месяцев. Да, она сочинила немало способов тащить деньги. Но ведь не единственная она! Многие скрывали чаевые или обсчитывали. А отвечать за грехи всех и сразу придется годами жизни, да еще, скорее всего, в колонии строгого режима. Не вяжется это с ее планами.

Олеся в очередной раз подумала о том, как ей нужна тихая денежная гавань! Сколько можно перебегать с места на место? Да и суммы, которые удавалось извлечь из всех этих баров и ресторанов, были позорными: средств, вырученных за двенадцать месяцев работы, как правило, хватало всего на полдюжины мероприятий, да и то только в России. А нужно было гораздо больше! Некоторым необходим был Берлин!

Машина въехала на территорию аэропорта и остановилась у входа. Услышав наконец от шоферессы, сколько придется заплатить за поездку, Олеся только присвистнула. До чего же люди жадные существа! Чтобы не распаляться понапрасну, она оправдала женщину сложными жизненными обстоятельствами, которые сию же секунду выдумала, и спокойно рассталась с деньгами.

После покупки билета – рейс вылетал поздно ночью – девать себя было некуда, и девушка отправилась бродить по аэропорту в поисках свободного кресла. Мимо нее торопливо сновали люди с чемоданами и целые семьи с тележками. Олеся засмотрелась на молодую мамочку, которую крепко держали за руки два симпатичных мальчугана: примерно трех и пяти лет. Они тянули ее в разные стороны и сердито лопотали что-то, настойчиво требуя каждый свое. Оба были одеты по-взрослому: в рубашки, джинсы и классической формы кожаные ботиночки. На этих маленьких мужичков, не умеющих поделить на двоих одну маму, нельзя было смотреть без улыбки. Олеся торопливо смахнула слезу и отвернулась.