Бесконечность не предел - Василий Головачев

На ней был серебристо-чёрный вингсьют, у Прохора защемило сердце, когда девушка превратилась в птицу и сделала каскад пируэтов, на что толпа зрителей ответила ей восхищённым гулом и водопадом аплодисментов.

— Здорово крутанула! — заговорили рядом болельщики на английском, цокая языками. — Бейс-акро проходит как ласточка, вронг на два вьюри больше, и три ворда плюс! Будет чемпионкой!

Прохор и сам понимал, что Устя сделала что-то сверхоригинальное, перевод ему не требовался, лишь хотелось похвастаться, что прыгала его девушка.

— Отличный прыжок! — опустил свой бинокль Саблин. — Пойдём встречать.

О своём прилёте они Устинье звонить не стали. Прохор хотел сделать сюрприз, и теперь у него вдруг заколотилось сердце, будто это он сам только что совершил прыжок со Стены Троллей.

Саблин искоса глянул на него.

— Жарко?

— Холодно, — бледно улыбнулся Прохор.

— Посиди в палатке под холмом, попей кофе, я её приведу.

— Сам сиди, я не для этого прилетел.

Они двинулись к концу площадки, где в сетчатой изгороди были ворота для выхода прыгунов.

Устинья уже сняла вингсьют и в окружении парней из российской команды двигалась к выходу. Парни шутили, один из них держал девушку под руку, она смеялась, раскрасневшаяся и довольная.

В толпе раздались приветственные крики.

Спортсмены ответили, поднимая руки.

Устинья пробежала глазами по рядам зрителей и наткнулась взглядом на стоящих у ворот Саблина и Прохора.

Глаза девушки стали большими, она споткнулась, улыбка на лице сменилась выражением безмерного удивления.

Несколько мгновений Прохор и она смотрели друг на друга.

Прохор неловко развёл руки в сторону: мол, вот он я, извини.

Парень, державший Устю под руку, что-то сказал ей на ухо. Это был Глеб Мисюра, руководитель группы российских бейсеров.

Она вырвала локоть у него из ладони и, взвизгнув, метнулась к Прохору, с разбегу прыгнула к нему на грудь.

Раздались весёлые крики, возгласы, смех.

Спортсмены знали Прохора в лицо и не удивились, увидев его за оградой площадки приземления. Лишь Глеб помрачнел, вдруг почувствовав себя лишним, но Прохор помочь ему ничем не мог.

Он обнял девушку, вдыхая травяной запах её разгорячённого тела. Мелькнула мысль поцеловать Устю при всех, но она его опередила, чмокнув в щёку, потом в другую и в губы.

— Как я рада тебя видеть!

Он хотел сказать, что появился здесь по вполне прозаической причине — сбить со следа преследователей, устроивших слежку за ним в Суздале, но вовремя прикусил язык. В душе пели колокола и разгоралось странное чувство обладания сокровищем, пронизанное ожиданием перемен, и Устя играла в этом ожидании главную роль. Отпускать её, как раньше, одну куда бы то ни было больше не хотелось.

— В машину, — скомандовал Глеб Мисюра членам группы.

— Она поедет с нами, — бесстрастно сказал Саблин. — Мы знаем, где вы остановились.

Мисюра с сомнением посмотрел на него, перевёл взгляд на обнявшуюся пару.

— У нас режим…

— Мы довезём её до отеля, не волнуйся насчёт режима, всё будет в порядке.

— Грузимся, — отошёл Мисюра, явно расстроенный появлением соперника.

— За мной, — кинул Саблин, начиная спускаться к стоянке машин.

Поддерживая прильнувшую к нему Устю, Прохор двинулся за другом, переживая необычную для себя растерянность и гордость, что лучшая прыгунья чемпионата открыто проявляет к нему такие чувства.

— Я не верила, что ты прилетишь, — призналась она.

— Я же звонил.

— Звонил, но я не поверила, думала, просто поддержать хочешь. А когда увидела — чуть сердце не выскочило!

— Подумаешь — подвиг…

— Ты не представляешь, как мне приятно!

— Это очень заметно, особенно когда тебя ведут под локоток.

Устинья шире распахнула сияющие глаза.

— Ты меня ревнуешь?!

— Немножко, — кивнул он, сделав квадратное лицо.

Она фыркнула.

— Дурачок! Неужели не видишь?

— Что?

Устинья повернула его к себе, обняла за шею, не отводя взгляда.

— Я же люблю тебя!

Он уловил косой взгляд проходившего рядом Мисюры, пробормотал:

— На нас смотрят…

— Ну и пусть смотрят, я ни у кого ничего не краду.

Поцелуй был нежным и мягким…

Саблин ждал их у бежевого «Шевроле», каким-то образом сумев уговорить водителя отвезти всех троих в отель.

Прохор и Устя сели сзади.

Саблин по-английски продиктовал суровому на вид бородачу адрес отеля, и «Шевроле» неспешно отправился в путь, то и дело уступая дорогу другим автомобилям.

Впрочем, Прохора это не раздражало. Поймав ещё один взгляд Глеба Мисюры, команда которого усаживалась в белый фургончик «Вольво», он снова почувствовал себя хозяином положения, хотя никаких усилий к этому не прикладывал. Всё зависело от Усти, а она любила только его.

Вспомнились замечания Прохора-11, позавидовавшего положению «родича» из второго Ф-превалитета. В его числомире девушка по имени Юстина, та же Устя, только с иной судьбой, к Прохору относилась совсем иначе.

До кемпинга доехали всего за полчаса, несмотря на толкотню разъезжавшихся на своих авто по разным кемпингам зрителей.

— Завтра последний день соревнований, — сказала Устя пунцовыми от поцелуев губами; она как ухватила Прохора за руку, так и не отпускала. — Групповые прыжки. Мы пока на первом месте.

— Будешь чемпионкой, — предсказал Прохор, всё больше хмелеющий от близости девушки. — Я слышал разговор болельщиков, ты недосягаема.

— Ты меня дождёшься?

— Что значит — дождёшься? Я приехал поболеть, потом отпразднуем твоё чемпионство.

— Дома будем праздновать, ещё победить надо.

— Пробудем здесь несколько дней, — оглянулся сидящий впереди Саблин. — Съездим к фьордам, на озёра, погуляем по здешним достопримечательностям. Когда ещё удастся так спокойно отдохнуть?

— Мне нельзя, на работе ждут.

— Подождут, я всё улажу.

Устинья нерешительно сморщила носик, встретила понимающий взгляд Прохора.

— Вы что-то недоговариваете.

— Доберёмся до отеля, поговорим. Ничего особенного, — успокоил её Прохор. — Есть кое-какие проблемы, но они вполне решаемы.

Саблин искоса посмотрел на друга, однако возражать не стал. По его мнению, пугать Устю какими-то Охотниками, гоняющимися за Прохором из другого измерения, не стоило.