Война за Пустоши - Михаил Уханов

Достал из кармана единственную оставшуюся у меня карту. Мелкую, ведь на ней изображалась чуть ли не половина нашего континента. Отправляясь в Орду, я прихватил с собой несколько дорожных карт, но почти все они вместе с остальными моими вещами остались в ставке Глуума. Хорошо еще, что ничего ценного о землях Севера Глуум из них не узнает. На оставленных картах в основном изображались Приграничье и земли людских королевств. Эти территории степняки прекрасно знали по своим набегам и без моих карт. А эту я в последний момент, уже собираясь на вечерний пир к Повелителю Великой Степи, все же прихватил с собой. Тогда мне подумалось, что карта может пригодиться. «Вдруг все же сумеем договориться о совместных действиях», – подумал я и сунул ее в поясную сумку. И вот не пригодилась. Да и сейчас от нее было немного пользы. С картами вообще тяжело. Возьмем, к примеру, людские как наиболее часто встречающиеся. И что мы на них видим? Понятно, что наш, созданный Творцом мир, который велик и разнообразен. Естественно, в нем в изобилии есть леса, поля, реки, болота, горы, пустыни и вулканы. Леса стоят, поля лежат, реки текут, болота тоже лежат и мерзко булькают. Вулканы, соответственно, извергаются. Имеются континенты, на которых все это и расположено, а также моря и океаны, которые оные континенты омывают. Короче, смотрите карты мира, там все это изображено. Но в том-то и фокус, что изображено далеко не все. Карты людей дают лишь примерную картину окружающего мира. Почему примерную? Потому что мир у нас один, а государств много, и каждое государство старается карты немного подправить, естественно, с самыми благими намерениями. Границы сопредельных королевств, например, в свою пользу передвинуть, это же благое дело, разве не так? А потом у соседа требовать земель, исконно принадлежащих родной державе. Соседи тоже не лыком шиты, свои карты давно заготовили и рады предъявить. Вот и мотает на людских картах эти границы, как облака по небу в ветреный день. Да и не только границы. Некий людской Владыка, у которого в бурю несколько кораблей напоролось на рифы вокруг одного островка и затонуло, высочайшей волей запретил всю провинившуюся островную гряду. Четыре острова со всех карт этого королевства стерли и повелели забыть навеки. Корабли, правда, на рифы продолжали налетать, так что эту область объявили запретной для мореплавания. Корабли там гибнут? Гибнут. Почему гибнут – понятно, от козней Черного Властелина и его проклятого чародейства, от чего же еще? Интересно, вот не было бы меня в этом мире, на кого бы они всех собак вешали? У остальных народов карты тоже не без греха. На гномьих картах, например, гор нет. Точнее, есть, но в виде бесформенных пятен, чтобы Враг, то есть я, не догадался, где у них что полезное или нужное. А так как у гномов полезным и нужным считается все, на их картах сплошная секретность и завеса из тумана. Зато за пределами гномьих владений все дороги и города, особенно торговые, указаны с истинно гномской точностью. Но это хоть понять можно. Эльфийские карты довольно точные, но зато полны того, что эльфы именуют «магией», а лично я называю «эльфийским прибабахом от большого же эльфийского ума». Вот скажите мне на милость, кому нужна карта, нарисованная краской, видимой только в свете луны, причем исключительно луны нарождающейся? Или карта, где все названия написаны на древнеэльфийском времен их Второй династии? Где она, та Вторая династия? Даже прямых потомков почти не осталось, и сейчас эти руны не каждый эльфийский Владыка разберет. Там значение каждого знака меняется в зависимости от фазы той же луны, времени дня и еще от десятка столь же важных по эльфийским меркам обстоятельств.

Разумеется, свои карты имеются и в Черном замке. И каждый год рисуются новые. Но большая часть этих карт показывает только мои земли, а потому пределы Черного замка они и не покидают. Более-менее подробно изображены сопредельные территории, которые нам хорошо известны. Есть описания и начертания всех наиболее важных морских и сухопутных торговых путей. А вот с землями, лежащими далеко в стороне от них, полная неизвестность. Как сейчас, например. Карта передо мной. Мелковата, правда, но какая есть, других не будет. Вот на ней Великая Степь, перечеркнутая несколькими торговыми трактами. А где на этой карте место, где я нахожусь? Тут даже священное орочье озеро не указано.

Я долго вертел несчастный пергамент и так и этак, но в итоге сдался и убрал бесполезную карту подальше. В любом случае пора поворачивать на север. Если старый шаман прав, то до гор, отделяющих Пустоши от Великой Степи, мы должны доехать спокойно. Если, конечно, будем соблюдать разумную осторожность. Степные пути небезопасны для одиноких путников и в более мирное время. Горы здесь пониже, чем у Черного замка, так что более-менее удобный проход мы найдем. А перевалим через горы – выйдем в Пустоши. Уж в своих землях я как-нибудь разберусь, куда ехать. К тому же там можно встретить один из многочисленных пограничных дозоров, охраняющих мои южные границы. Тогда все у нас будет: и еда, и защита, и проводники. Я поделился своими мыслями с Урр. Орчанка была согласна со мной. Ее знания о землях Великой Степи заканчивались у пограничных гор. Дальше на север она никогда не забиралась и тамошние места ей были незнакомы. Решено, поворачиваем на север. Сейчас нам требовалось добраться до гор и покинуть владения Орды. А дальше будет видно.

Повернув на север, мы полтора дня ехали без особых происшествий. Лук Урр обеспечивал нас провизией. Впрочем, за добычей мы особо не гонялись, и пара степных куропаток нас вполне устроила. Мы запекли их целиком, разведя костер лишь в середине дня, когда пламя сложно заметить издали. Чтобы не выдать себя столбом дыма, для костра старательно выбирали самые сухие ветки и сучья. Осталось далеко в стороне неведомое мне Сладкое озеро, о котором говорил шаман. Как рассказала Урр, название озеро получило за необыкновенно вкусную по степным меркам воду. Увы, попробовать сладкой воды нам в этот раз не было суждено. Неразумно ехать к озеру, где, скорее всего, разбили стоянки кочевники. Объехав озеро стороной, мы никого не встретили, но особо об этом не жалели.

Беда случилась, когда мы уже приблизились к границе Великой Степи и редкие степные холмы начали постепенно подрастать в размерах, превращаясь в цепочку светло-серых невысоких скал, поросших редким лесом. У подножия этих гор мы и столкнулись с небольшим разъездом орков. Был ли это пограничный отряд воинов Повелителя Орды или очередная банда орков-изгоев, не важно. Двум одиноким путникам в степи одинаково опасны что те, что эти. Повезло еще, что мы вовремя заметили подозрительное движение на склоне одной из гор. Орки ехали в нашем направлении, мы поспешили спешиться и, прячась в высокой степной траве, как можно быстрее убрались с их пути. Лошадям поспешно обмотали морды одеждой, чтобы глупые четвероногие не выдали нас случайным ржанием. Мы уже почти достигли подножия соседней горы и готовились нырнуть в спасительную тень распадка, когда позади раздались громкие крики. Видимо, зеленокожие обнаружили наш след. Выдала ли нас помятая и не успевшая распрямиться степная трава, заметили ли степняки свежий лошадиный помет или что-то еще, теперь было не важно. Всадников оказалось почти два десятка, и, если они навалятся разом, это будет слишком много даже для меня. Храбрость и гордость сейчас – не лучшие помощники, нам надо было быстрее убегать, но убегать с умом. Чего проще – вскочить в седло и умчаться галопом куда глаза глядят. Проще, но не правильнее. Скачки галопом в горах обычно приводят к тому, что твоя лошадь ломает ногу в самый неподходящий момент. И ты, на мгновение ощутив себя вольной птицей-соколом, вылетаешь из седла. И летишь, когда на камни тропы, а когда и с обрыва в любезно раскрывшуюся перед тобою пропасть. И можешь считать себя настоящим счастливцем и любимчиком богов, если останешься в живых после такого полета. Так что скакать во весь опор нам с Урр не стоило. Но и излишне медлить тоже было ни к чему.