Последний сон - Майя Анатольевна Зинченко

к его возвращению. Не зря же с него все началось. Лишившись конверта, связующего звена между вами и женой, вы можете все забыть, потому что нельзя помнить того, что не произошло.

— Я не хочу ничего забывать, — Лоуренс поежился.

— Это уже произошло однажды с вами, не так ли? Вы забыли ее. Вы прожили десятки лет, не помня о любимом человеке, плывя по течению как сухая ветка в потоке жизни. От вас как от пары остались только невнятные отголоски.

— Но мне было больно…

— Потому что маленькая часть вашего сознания знала, что что-то идет неправильно. Однако, — Генри поднял указательный палец вверх, призывая к вниманию, — я уверен, что худшее еще не свершилось. Ваша избранница пообещала встретиться с вами, и сила ее желания была так сильна, что она все равно смогла достучаться до вас. Она еще жива.

— Вы даете мне надежду, — Лоуренс промокнул платком испарину со лба. — Но почему она связалась со мной, а не с другим мной в будущем, который станет ее мужем?

— Не знаю, — пожал плечами Генри, — может он тоже услышал ее и пытается отыскать, или не может услышать, потому что его больше не существует, а может вы были столь несчастны, что стали идеальным адресатом для ее послания. Для снов нет разницы между прошлым и будущем.

— Мне до сих пор не по себе от мысли, что мне снится будущее, — признался Лоуренс. — В голове не укладывается. Я едва свыкся с тем, что может приснится прошлая жизнь, но сон о будущем принять тяжелее. А уж забрать из сна конверт и получить его в реальном мире — это до сих пор выглядит как чудо.

— Насколько хорошо вы знаете что представляют из себя сновидцы? — нахмурился Генри.

— Я любитель. — Лоуренс почувствовал, что краснеет. — В начале у меня был учитель, но он умер, потом я учился по книгам. Экспериментировал с ароматами, чаем.

— Полагаю, вы учились управлять наполнением сна, чтобы получить приятные грезы?

— Да, с этого я начал.

— Все с этого начинают, — неодобрительно проворчал почтмейстер. — В погоне за приятными переживаниями люди вмешиваются во сны, не понимая их сути.

То, каким тоном он это сказал, создало у Лоуренса ощущение, что к людям почтмейстер себя не причисляет. Подумав, Генри достал из ящика стола лист бумаги. В центре листа крупно вывел карандашом «Сон», отведя от него в стороны три луча.

— Так время ощущается человеком: прошлое, настоящее, будущее, — пояснил он. — Специально не подписываю, чтобы вы не думали, что одно важнее другого или начинается раньше другого, так как все они пребывают одновременно. Их различие как таковое существует только для того, кто смотрит. Здесь реальность, — он перевернул лист и подписал. — Которая также имеет прошлое, настоящее и будущее для того, кто в ней находится. Сны и реальность являются одним целым. Однако, оттого что они словно находятся на разных сторонах, когда мы спим, то не помним реальную жизнь, а после пробуждения забываем сны, какими бы подробными и яркими они нам не казались. Это понятно?

— Весьма наглядная демонстрация, — уклончиво ответил Лоуренс, которому ничего не было понятно, но он боялся рассердить своего единственного союзника в этом запутанном деле. — Если время не имеет значения и все существует одновременно, значит, я могу встретить свои прошлые и будущие личности в одном месте в реальности?

— Да, хотя подобное событие крайне маловероятно. Но так может случится под влиянием внешних факторов, как произошло с Артуром и Эриком.

— Я прошу прощения за тот случай…

— Сейчас уже не важно, я доволен тем, что вы осознали серьезность последствий своего вмешательства. Во сне каждому человеку доступны сны остальных его личностей. Словно это единый большой сон. Покрывало, что соткали все Лоуренсы одновременно, как бы они себя не называли в других жизнях.

— Звучит волшебно… — Лоуренс попытался осознать сказанное, но это было нелегко.

— Не думайте, что это просто и доступно каждому. В реальном мире вы возьмете карту и можете быть уверены, что доберетесь до нужного места. Во снах нет карт, нет путеводителя. Сны постоянно претерпевают изменения. Некоторые люди более восприимчивы к снам, другие менее. Навык этот можно развивать, но он имеет свои пределы.

— А как в это вписывается город? Что делает это место особенным?

— Смотрите! — Генри скомкал лист и кинул на стол. — Это наш город. Реальность, сон, времена переплетены в нем прямо сейчас. Они касаются гранями. Деятельность сновидца может быть разрушительна как… как этот карандаш, — он взял карандаш и проткнул им комок бумаги, после чего развернул лист, продемонстрировав гостю несколько дырок. — Видите, пустые места теперь есть как в реальности, так и во снах. Они влияют друг на друга.

— Но вы же сами сказали, что тот, кто стоит за похищением, не находится в городе.

— И я по-прежнему уверен в этом, но и вам ведь снились сны об этом доме до того, как вы приехали сюда.

— Только потому, что Элейн хотела жить здесь. Я готов отправится за ней хоть на край света.

— И какой мы можем сделать из этого вывод?

— Другой сновидец… — Лоуренс испуганно посмотрел на почтмейстера. — Тоже связан с Элейн?

— С ней, с вами, с домом, — почтмейстер подышал на линзы очков и аккуратно протер носовым платком. — Поэтому я и спросил, считаете ли вы, что злоумышленник попал в ваш сон случайно? Ваш категоричный ответ говорит о том, что вы тоже чувствуете эту связь, хоть и не осознаете ее.

— Откуда вы столько знаете о снах? — осмелился полюбопытствовать Лоуренс.

— Из книг, — в голосе Генри сквозила насмешка. — Из очень древних книг. Честно говоря, я люблю скрывать за туманом свое прошлое, поэтому не ждите от меня прямых ответов… Однако, что касается вашего дела, я намерен предложить свою помощь.

— Каким образом?

— Стать вашим наставником.

— Зачем вам это делать? Я думал, вы не питаете ко мне теплых чувств.

— Но я никогда не желал вам зла, и сегодня предложил пальмовую ветвь — свой завтрак. Кто-то посмел нарушить установленный порядок в моем городе. И хоть сон ваш и тут мои руки связаны, но этот город — мой, а значит, я в полном праве вмешаться всеми возможными способами. Вы принимаете мое предложение?

— А разве у меня есть выбор?

— Можете уехать домой. Рваная рана, полученная городом, затянется. Вы проживете еще десяток лет без всякой цели, а потом в один из дней вас просто не станет. Исчезните. Выбор есть всегда.

— Я бы исчез, если бы это вернуло Элейн, путь даже не для меня, для кого-то другого, — признался