Тревога и тревожность. Хрестоматия - Валерий Астапов

Если субъект считает, что ситуация является препятствием для удовлетворения потребностей, скорее всего возникает тенденция к гневу и нападению (агрессия). Если же опасность в субъективном плане кажется большей по сравнению с имеющимися средствами по ее преодолению, то преобладает тенденция к переживаниям страха и выходу из опасной ситуации. Наконец, если агрессия и бегство субъективно оцениваются как невозможные, возникают состояния подавленности, апатии, депрессии, человек отказывается от действий (ступор).

Таким образом, во всех описанных случаях происходит трансформация состояния тревоги в другие эмоциональные состояния, имеющие отрицательную модальность: страх, ужас, паника, апатия и др.

Следует отметить, что в описанном ряду существуют и так называемые критические ситуации. Критическая ситуация может быть определена как невозможная, т. е. в такой ситуации субъект сталкивается с серьезными препятствиями в реализации своих мотивов, стремлений, ценностей. Такую ситуацию нельзя разрешить через предметно-практическую и познавательную деятельность. Выход из нее возможен через «переживание» (по терминологии Ф. Е. Василюка), понимаемое как особая форма внутренней деятельности по перестройке субъективного отношения к происходящему благодаря переоценке личностных позиций, переосмыслению жизненных целей и др. Это чрезвычайно сложная форма «внутренней работы», которая может быть осуществлена только самим человеком, переживающим кризис.

Преодолевая критические ситуации, субъект нередко обнаруживает у себя способность «подняться» над уровнем требований конкретной ситуации: выйти за пределы первичных отношений, поставить новые цели для решения исходной задачи, т. е. действовать в форме надситуативной активности, необходимой для преодоления внешних и внутренних «барьеров» деятельности. Так, Л. С. Выготский, анализируя известную из истории философии ситуацию буриданова осла, указывает, что человек в подобной ситуации попытался бы овладеть ею, прорывая горизонт биологической стимуляции поведения. Он может выйти из затруднений, вводя иную – надбиологическую – детерминацию поведения.

Способность встать, в принципе, над любой ситуацией, восполнить ее, вписать в более широкий контекст бытия и составляет существо деятельности как специфической формы отношения к действительности. «Человек, конечно, не может просто упразднить причинные законы природы, он, конечно, не может сделать так, чтобы подброшенный камень не падал; но зато он может сам по собственной инициативе взять да подбросить камень, когда это не входило в „программу“ действующих без него причин; он может со своей стороны вмешаться в ход событий».

Надситуативная активность может выразиться в бескорыстном, немотивированном риске, когда возможный выигрыш в случае удачи представляется проблематичным но сравнению с последствием неудачи.

Другим вариантом надситуативной активности может быть постановка субъектом «сверхзадачи», для решения которой в «будущем» ему необходимо в «настоящем» последовательно решить несколько новых задач, контекстуально не связанных с определенной ситуацией, приближая конечную цель.

Аналогичная по типу реализация возможности «выйти» за пределы конкретной угрожающей ситуации в типичных стрессогенных условиях происходит в менее драматической форме, чем преодоление критических ситуаций для личности в целом. Она обычно осуществляется при успешном преодолении экстремальных ситуаций. «Встать над ситуацией», переосмыслить ее значение, установить новую иерархию последовательности решения поведенческих задач, способствующих достижению общей цели, – эффективный путь снятия состояния тревоги и формирования адекватных способов его преодоления.

Реализация функционального подхода к изучению состояния тревоги позволяет сделать следующие выводы:

– Для развития общей теории тревоги необходимо наряду с изучением тревоги как преходящего состояния и личностного свойства специально выделять и анализировать функции тревоги в рамках сложного личностно-когнитивного процесса по осмыслению и оценке ситуации.

– Функциональный подход позволяет рассматривать состояние тревоги не как набор переживаний и реакций, характеризующих данное состояние, а как субъективный фактор, организующий деятельность личности в целом.

– Последовательная реализация функционального подхода предполагает проведение комплексного анализа причин, функций и способов преодоления состояния тревоги, что позволяет выйти на уровень создания конкретных приемов и методов оказания психологической помощи человеку.

… Как я уже говорила, тревожность является динамическим центром неврозов, и поэтому нам постоянно придется иметь с ней дело.

Я использовала раньше этот термин в качестве синонима термина «страх», указывая таким образом на родство между ними. Оба эти термина в действительности обозначают эмоциональные реакции на опасность, которые могут сопровождаться такими физическими ощущениями, как дрожь, учащенное дыхание, сильное сердцебиение. Эти ощущения могут быть столь интенсивными, что внезапный сильный страх может привести к смерти. Однако между «тревогой» и «страхом» есть различие.

Когда мать, обнаружив у своего малыша прыщик или повышение температуры, боится, что ее ребенок из-за этого умрет, мы говорим о тревожности; но если мать боится смерти ребенка, который серьезно заболел, мы называем такую реакцию страхом. Или другой пример: человек не решается вступить в дискуссию, хотя тема разговора ему близка и интересна. Такое поведение можно объяснить тревожностью. Но если человек, заблудившийся в горах во время сильного урагана, боится, мы говорим о страхе. До сих пор мы опирались на простой и точный различительный признак: страх является реакцией, пропорциональной наличной опасности, в то время как тревога является несоразмерной реакцией на опасность или даже реакцией на воображаемую опасность[22].

Однако такая попытка разграничения имеет один недостаток, заключающийся в следующем: вывод о том, пропорциональна ли реакция, зависит от среднего уровня познания, достигнутого в данной культуре. Но даже если на основании этого знания утверждается, что определенная реакция является неадекватной, невротик не затруднится придать своему действию рациональное обоснование. В самом деле, можно погрязнуть в безнадежной аргументации, доказывая пациенту, что его чрезмерные опасения по поводу того, что на него нападет какой-то сумасбродный лунатик, является невротической тревожностью. Он же будет указывать на то, что его страх является обоснованным, и в доказательство этого станет приводить примеры ситуаций, которых он опасается. Дикарь проявил бы не меньшее упрямство, если бы его реакцию страха сочли не соответствующей реальной опасности. Например, дикарь из племени, в котором существует табу на употребление в пищу определенных животных, будет смертельно испуган, если случайно съест запретное мясо. В качестве постороннего наблюдателя вы можете назвать это неадекватной реакцией, ничем в действительности не оправданной. Но зная о верованиях племени в отношении запретной пищи, вам придется признать, что данная ситуация представляет реальную опасность для этого человека – опасность нарушить окружающий его животный и растительный мир или опасность подхватить болезнь.