Иванушка на курьих ножках - Дарья Донцова

тоже родились и жили в этом городе. У них в центре на Никитской были четырехкомнатные хоромы. Папа построил свое жилье в писательском кооперативе. После кончины своих родителей он унаследовал их квартиру. Вот ее отец завещал Эмилии, а мне досталась квартира в доме, где жили папа, мама, сестра и я… Эмилия не может признать, что нет у нее таланта, как у примы. Сестра постоянно говорила: «Кабы не рождение Лерки, я бы уже давно в Большом лучшей стала. А из-за девчонки я в дурацком театре не пойми кто!»

– Ей удалось в конце концов получить сольные партии, – заметил я.

– Правильно, – согласилась Леокадия, – но только после того, как ее муж, ко всеобщему изумлению, запел и поставил условие: жена должна стать солисткой. Чтобы удержать певца, на которого публика валом валила, директор согласился. Мечта сестры сбылась, но осадок остался. Эми понимала, почему ее повысили. Знаете, это как страстно желать роскошную шубу и купить ее в секонд-хенде. Вроде, почти новая, чистая, красивая, но кем-то ранее ношена и по дешевке куплена. Трудно признать, что тебе никогда не стать примой – данные не те, харизмы нет. Легче обвинить кого-то в своей неудаче. Эмилия сделала Валерию козой отпущения. Ей вообще дети не нужны были. Лера появилась, чтобы заручиться поддержкой Анны Степановны, но не помогло. Причина появления на свет Мариуса мне непонятна, но она определенно есть… Хотя… сына Эми любит.

– Пока был жив отец, мать ко мне относилась как к принцу, – сказал парень. – Но когда он скончался, она вмиг переменилась. Поэтому я переехал в квартиру, которую мне бабушка с дедом оставили. Они оба маму ненавидели, а ко мне прекрасно относились.

Я продолжил свою речь:

– Через несколько лет после рождения Валерия вместе с няней отправилась на дачу, где мирно доживал свой век литератор Георгий Николаев. Ему очень нравилась внучка, позднее он завещал ей свой загородный особняк. Когда Валерии исполнилось семь лет, в жизни Эмилии вновь появился Степан. Уголовник, который обладал уникальным голосом, решил порвать с криминальным миром. Он понимал, что его биография никак не подходит для солиста Большого театра, и составил план: убить Кирилла и начать жить под его именем. Но это опасно, ведь Анна Степановна могла понять, что к ней вернулся Степан! Но этот сын хорошо знал мать, для которой главное – общественное мнение. Анна скорее бы умерла, чем призналась, что в ее семье есть бывший зэк. И вроде, у Степана все получилось. Нанятый мужик оглушил настоящего Кирилла, бросил в подвал. Но киллер не был профессионалом, он не понял, что мужчина просто потерял сознание. Что случилось дальше с концертмейстером, мы знаем, они с Ниной покинули Москву и сейчас живут счастливо. У Эмилии и Степана родился Мариус, сына мать полюбила. Валерии же никак не удавалось услышать от нее доброе слово. Женщина ненавидела свое первое дитя.

Я на пару секунд замолчал, потом продолжил:

– Со временем Эмилия стала раздражать Степана. Характер у дамы трудный, поэтому мужчина нашел новую любовь. Что из этого вышло? Балерина убила супруга, свалила вину на дочь. В ее планах было присвоить Валерии статус психической больной, оформить над ней опеку, засунуть в психоневрологический интернат. Эмилия никак не могла успокоиться, что загородный дом отца достался его внучке.

– Понятно, – промотал Мариус. – Что-то страшно стало: вдруг во мне тоже проснется монстр? Генетика-то какая!

Леокадия встала и быстро собрала пустые бутылки из-под воды, которую выпила Эмилия.

– Есть ситуации, о которых лучше не думать… Намусорили вам. Да еще Эми тут спит.

– Она никому не мешает, – возразил Борис. – Бутылки тоже, сам выброшу их.

– Все равно на улицу идти, – улыбнулась Леокадия, – пойду мимо бака.

Мариус опять начал кашлять, потом вынул телефон.

– Сейчас разбужу маму, отвезу домой. Я за ней прослежу. Спасибо, что все выяснили.

– Остался один вопрос, – тихо произнес Боря. – Зачем Эмилия сейчас нам все рассказала? Очень странно, что женщина проявила такую откровенность.

– С ней случился истерический припадок, – печально объяснил Мариус, – мать в такие моменты всегда много воды пьет и способна на несвойственные ей поступки. Сегодня вот неожиданно болтать начала!

Глава тридцать третья

После того как все посетители ушли, мы с Борисом остались одни.

– Малоприятная история, – произнес я. – И вроде, все ясно. Эмилия ненавидит свою дочь. Кроме злости, в душе балерины еще живет патологическая жадность. Раньше еще была и жажда славы, но со временем это чувство притихло, потому что стало понятно: никогда Эмилии не выступать на сцене Большого театра. Не станут ей рукоплескать зрители Лондона, Парижа и Нью-Йорка. И это понимание еще сильнее озлобило мать Валерии.

Я посмотрел на Бориса.

– Вроде, мы все по полочкам разложили. Но почему на душе кошки скребут? Потому что нет ответа на вопрос: по какой причине Эмилия вдруг честно, откровенно выложила всю правду? Она хитрая, должна понимать, что кое о чем знать никому не следует! Неожиданная прямо исповедь. Но наш офис не церковь, а я не священник. В кабинете присутствовали члены семьи балерины. Что ею руководило?

– Иван Павлович, – тихо начал Боря, – аккаунт «Пою что хочу» продолжает свою работу. Мне захотелось узнать, откуда идет, так сказать, вещание. Существует программа, которая добывает всю информацию по айпи-адресу – имя хоста или домена, включая страну, город, данные провайдера, контактную информацию администрации и службы техподдержки. Сведения можно получить по всему миру. Но не стану вдаваться в технические подробности. Скажу коротко: публикации исходят от Леокадии Николаевой!

– Так, – протянул я. – Думаю, нам следует извиниться перед Ингой Густавовной. Мы ведь были уверены, что госпожа Вафел – автор нападок на Эмилию, ее учеников и Валерию. Может, сделать даме подарок? И у меня сейчас родилась идея!

– Хотел сказать то же самое, – засмеялся Борис. – Следует попросить бывшую домработницу об одной услуге.

– Верно! Звоните в ресторан, где маменька любит ужинать, пусть быстро доставят заказ. Сам приглашу госпожу Вафел.

Инга Густавовна оказалась точной, как поезд на железной дороге царских времен. В воспоминаниях людей, живших в начале двадцатого века, читал о том, что составы Москва – Санкт-Петербург – Москва ходили с точностью до минуты. Вот и госпожа Вафел позвонила в домофон ровно в двадцать часов.

– У вас какой-то праздник? – смутилась гардеробщица, входя в столовую. – Гостей ждете?

– Только вас, – дуэтом ответили мы.

Потом я продолжил:

– Уважаемая Инга Густавовна, должен признаться, мы вам не поверили, когда услышали рассказ об украденной трубке.

– И вашим словам о том, что не догадались отключить номер, тоже, – прибавил