Урожденный дворянин. Рассвет - Роман Злотников

Тем не менее Сурен догадался, что речь идет о той самой «неполадке» в его голове, причинившей ему эту ужасную боль.

– Это лечится? – жалобно выговорил он.

– Я могу, пожалуй, его снять, – произнес незнакомец. – Но не уверен, что это не скажется на вашем психическом здоровье.

В гараж заглянул сторож дядя Ашот. Узрев лежащего на полу племянника и незнакомца, колдующего над ним, дядя Ашот испустил боевой клич и с метлой наперевес ринулся на выручку. Правда, где-то на середине дороги он, видимо, успев оценить собственные бойцовские качества, резко затормозил, опустил метлу… а потом и вовсе ее бросил, выхватил телефон и рванул прочь из гаража – во двор, который тотчас наполнился его призывными криками о помощи.

Мысль о том, что минут через пять на территории «Эх, прокачу!» соберется коллектив салона в полном составе: и хозяин Аванес Сергеевич, и менеджеры Вардан, Гагик, и Зураб, – придала Сурену бодрости. А уж подумав о том, что еще через пять минут наверняка успеют подскочить и Татул со своей станции техобслуживания, и Мамикон Мамиконович из ресторана «У Мамикона Мамиконовича», он окончательно воспрял духом.

Оттолкнув от своего лица руки незнакомца, Сурен вскочил на ноги. Его тотчас повело в сторону, он упал бы, но молодой человек, тоже выпрямившийся, поддержал его.

Сурен открыл было рот, чтобы свирепым воплем заявить о своей готовности сопротивляться коварно проникшему на территорию салона незнакомцу до последней капли крови, однако тот как-то особо щелкнул пальцами прямо у Сурена перед глазами – и сознание мойщика «Эх, прокачу!» снова погасло.

На этот раз Сурен очнулся почему-то не в гараже, а во дворе, под ярким утренним солнцем. Он ощутил себя сидящим на лавочке у гаража. Дядя Ашот преспокойно подметал двор, мурлыча что-то под нос, а незнакомца нигде не было видно. Сурен поднялся, ощупал себя, проверил карманы (ага, все на месте), заглянул в гараж. Никого. Все вокруг спокойно и обычно, словно это недавнее происшествие ему просто-напросто приснилось.

– Чертовщина какая-то… – начиная дрожать, подумал Сурен.

Дядя Ашот остановился напротив него, оперся на метлу, посмотрел укоризненно:

– Чего расселся, слушай? Уснул? Работать надо, так всю жизнь проспишь…

«И правда приснилось»! – облегченно подумал мойщик.

* * *

Евгений Петрович Пересолин перешагнул порог кривочского офиса компании «Витязь», общо поздоровался:

– Будьте достойны!

– Долг и Честь! – нестройным хором ответили ему Игорь Двуха, Женя Сомик, Виталик Гашников, Борян Усачев и Олег Гай Трегрей.

– Садитесь, Евгений Петрович, – пригласил Олег, придвигая стул мэру Кривочек. – Ну вот, теперь все в сборе.

Прежде чем усесться, Пересолин выглянул в коридор и недовольно буркнул:

– Вы от меня и здесь не отстанете, опти-лапти? Дайте от вас отдохнуть хоть немного!.. Охранники ваши! – пояснил он всем присутствующим, плотно затворяя офисную дверь. – Утром выхожу из квартиры, а они на лестничной площадке торчат. Всех соседей перепугали. И с тех пор ни на шаг не отходят. Жена грешным делом подумала – из органов товарищи. Мол, жители Кривочек коллективное заявление написали в прокуратуру, о том, что я у них Тимохин пруд украл, вот меня и арестовывать пришли…

– Про Серегу вы, Евгений Петрович, разве не слышали? – сумрачно осведомился Виталик Гашников. Как Трегрей, Жмыхарев, и Усачев, он был воспитанником детского дома, где до недавнего времени директорствовал Пересолин.

– Слышал… – сразу построжел мэр Кривочек. – Какого парня сгубили, сволочи!.. Вот кого охранять-то надо было. А я-то кому и на что сдался?..

– В этом мы сейчас и постараемся разобраться, – сказал Олег. – Кто, на что и, главное, кому сдался… Итак, приступим. Что мы имеем? Начнем с очевидного…

– Очевидное… – подхватил Двуха. – Оно же – невероятное. На витязей началась охота. Причем ведет ее кто-то очень серьезный. Не пытается ни запугать, ни к чему-либо склонить, ни на переговоры выйти. А работает конкретно на уничтожение.

– Причем на уничтожение не абы кого, – вступил Сомик, – а исключительно старших витязей. Рядовых парней не трогают, Виталик с Боряном сегодня эту тему промониторили.

Гашников и Усачев согласно покивали.

– Дополняю, – проговорил Олег. – Вперво, этот неведомый враг обладает способностями, сравнимыми со способностями познающего Столп Величия Духа, ступившего на вторую ступень. А еще: стремится уничтожить нас таким способом, чтобы случившееся сошло за несчастный случай. О чем это говорит?

– О том, что светиться не хотят, естественно, – пожал плечами Двуха. – Несчастный случай ни один мент копать не начнет – если его на то специально не настрополят. Кстати, по поводу ментов… А где Нуржан? Он вроде вчера обещал быть?

– Звонил невдавне, – сообщил Олег. – Срочное дело у него, чуть позже подъедет…

– А Мансур? – вспомнив, встрепенулся Двуха. – Мансур-то как? С этой суетой прямо из головы вылетело…

– Мансуру мы дозвонились, – ответил Виталик Гашников. – Все с ним в порядке. Хотя голос у него невеселый, прямо скажем… Видно, те проблемы семейные, из-за которых он на родину махнул, и впрямь очень серьезные.

– Может, помощь нужна?

– Он в подробности не вдавался, – сказал Борян. – Семья, вы же понимаете… Уверял, что сам справится. О том, что здесь у нас происходит, мы ему, конечно, рассказали. Чтоб поосторожнее был…

– До нашего Мансура добраться – это сильно постараться надо, – добавил Виталик. – И стреляный, и резаный… Разве что из крупнокалиберного орудия его свалишь…

– Да тьфу на тебя! – замахал руками Двуха.

– Подытожим, соратники, – проговорил Олег. – Нам противостоит некая глубоко законспирированная группа, в составе которой наличествуют агенты с беспрецедентным уровнем подготовки. Это раз. И два: тем, кто направляет эту группу, очень не по нраву то, что мы делаем. Точнее, то, что мы делаем – сюминут. Ведь раньше-то мы с ними не сталкивались, они вот только на нас вышли…

– А что мы такого делаем… сюминут? – наморщился Сомик. И тут же сообразил: – Палестра!

– Пока это всего лишь предположение, – качнул головой Трегрей, – но, сдается мне, так оно и есть. По крайней мере, возникновение в этом мире макета палестры, как совершенно нового объекта, могло послужить своего рода катализатором… в принятии решения по расправе над нами.

– Мудрено как-то… – недоверчиво проговорил Двуха. – И кому же эта самая палестра, не построенная еще, кстати, только в виде макета существующая, помешала?

– Cui prodest, – сказал Олег.

– А? – переспросил Двуха.

– «Кому выгодно», – перевел Пересолин. – Латинское изречение. Когда не видно, какие силы предпринимают определенные действия, следует поставить вопрос: «Кому выгодно?»