Сергиевград, призыв, кровь, хлябь и смыв - Грильяж

и шантажистка.

Ответа я не слышал. Но раз уж меня не жаль, молока с сахаром ей тоже достанут. А лопочет она намного лучше, чем раньше. Логопед поработал или просто взрослее стала?

— Раз со мной не говорит никто, я пошёл, — рыпнулся я, но две (или больше) маленькие ладошки вжали меня за плечи в стул так, что в итоге я и две половинки мебели оказались на ковре. — Я вообще-то хрупкий, Лиза. Ты на удивление плохая девочка.

— Я? Я плохая? Ложь! И ты только похож на «братика-зайчика» с каникул. Кто ты? — произнесла девочка в бандане, что вернулась.

— Кир Грязев. Учащийся академии, маг земли и просто жертва произвола властей, — представился я, опустив и так всем понятное, что красавчик.

— Нет. Зайка, чьего имени я не знаю, похож на принца, он тонкий, бледный и несчастный! Ты не такой, ты просто несчастный! — уверенно заявила девочка.

— Вот, правду глаголишь. Тогда я пошёл, — рыпнулся я во второй раз, и оказался вжат в ковёр, но без новых последствий на свою попу. — Ну что ещё?

— Я поняла: я выросла, и он мог, — произнесла девочка с прищуром. — Давай поиграем в кубики!

— Давай, — вздохнул я.

Уж лучше так, чем слушать Асю. Хотя опасность и там, и тут.

Нет, я понимаю, что красавчик, но я как картина: трогать нельзя, как ваза: хрупкий, как скульптура: не гнусь под чужую волю, но могу упасть.

Набор кубиков оказался с новыми буквами, что вывалились передо мной: З, А, Л, И, П, Р, Е, Ь, С, Т, ещё Л и Е. Она-то и прелесть? Бандитка!

— Высыпай мешок до конца, а не только десять кубиков. И почему на одну штуку по одной букве, а не шесть? — проворчал я, а в следующий миг пожалел.

— Тогда мы высыпаем все! — радостно крикнула Лиза, а в следующий миг я понял, что у стен стояли мешки. И двойники побежали именно к ним.

— Стой! Я только про этот! — вякнул я, увидев злобную ухмылку у рыжего «поросёнка с яблоком», а в следующий миг мир покрыли буквы. Я выставил вверх руку с поднятым большим пальцем. — Всё, утоп. Скульптура рухнула под напором слов. Я ещё вернусь. Та-та-та-дам!

Через какое-то время меня отрыли.

— Ты почему не играешь? — возмутилась Лиза.

— Почему я не играю? Я — змея в спячке. Или крот. Или червяк, — парировал я и попробовал закопаться.

— Всё-таки ты братик-зайчик. Но прежним ты был красивее, — строго сказала трёх- или уже четырёхлетняя девочка.

— Всем не угодишь, не отрывай меня. Я дождевой червячок, мне солнечные лучи вредны, — проворчал я, ныряя под гущу кубиков. Эх, вместо них бы золотых монет. Но там и клюв, то есть нос, сломать можно. А тут нет.

— Хорошо, тогда я тоже червячок! — радостно заявила девочка в красном. И её стало очень много.

В итоге вместо моря кубиков и нескольких людей я был в окружении извивающихся и почему-то шипящих лизонек. Странные червячки.

Хе-хе, я-то тонул, но видел, как и поросёночек с яблоками тоже оказался унесён стихией. А нечего ухмыляться, милочка-Людмилочка!

Так, а теперь плавно к окошку…

— Ть-фу! Стоять! Червячку на улицу нельзя, там холодно! — выплюнув яблоко, заявила старшая из присутствующих здесь дочерей Аиста.

— Правда. Нельзя! — вторил ей хор лизонек.

Я от этого ора немного дезориентировался, потерял равновесие и споткнулся. Точно мне подножку поставила! Вот только кто? Эта в красном? Эта? Или вот эта?

У, злодейки! Какие злые и безнаказанные дети.

Ну, не буду же я ловить их и шлёпать по попе, чтобы потом меня Альмахан телекинезом прихлопнул. Хотя с чего бы это? Не я сюда рвался. Но пока особо и не за что, сам виноват, меня победил дошколёнок.

— Свободу попугаям, то есть мальчикам! — крикнул я. — Я объявляю забастовку.

— А что это? — по очереди начался новый гомон.

— Ха-ха, неудачник! Так его, Лизка! Это точно тот, с кем отец замышлял мою помолвку, но он отказался! Ты обещала его замучить, чтобы согласился, а я его потом бросила! — заявила девочка.

Лиза молча подошла, дёрнула её за огромную рыжую косу и вставила яблоко, которое раньше валялось на полу.

Тиран.

Узурпатор власти.

Елизавета Аистовна Красносолнцева!

Глория, Буянов или Золотой Песец, спасите!

Ха-ха, но так и надо с милочкой-Людмилочкой.

— Секунду, если вы обе спелись, чтобы меня сюда притащили, почему ты её заткнула? — спросил я у мелкой.

— Мы так не договаривались, — уверенно заявила Лиза.

— В смысле? — не понял я.

— Мы договорились, что я заставлю доставить сюда некоего Грязева, чтобы эта «мелочь» умоляла о помолвке, а потом вышвырнуть его отсюда. Но тебя я отдавать Милке не хочу, братик-зайчик.

— Тогда освободи, и пусть меня изредка зовут к тебе в гости, — предложил я, вставая на ноги. Хе-хе, три пропуска? Фигушки, Ушаков, давай проездной на месяц!

— Не-а.

— В смысле?

— Ты будешь играть со мной всегда! — радостно заявила оригинальная Лиза и обняла меня за ногу.

А следом меня почти выжили обнимашки остальных.

Ладно, я готов слушать Асю Светову, только бы выжить здесь.

— Прости, но я учусь в академии. Дело не в тебе, дело в учёбе, — выдохнул я, пытаясь понять, повредила ли девочка-геракл мне внутренние органы. Я не змей, а она не в колыбельной, но я почти выдавила, словно я тюбик зубной пасты.

Самочувствие можно было бы проверить по фигурке девочки, но что-то у меня в глазах множится.

— Подожди. Постой в сторонке, мне что-то плохо, — пробормотал я, а в следующий миг на меня зажарило маленькое солнышко целительства. — А-а-а-а-а! Стой, прекрати, я злодей, сейчас растаю! Всё щиплет! Ой-ой-ой! — поняв, что она прекратила, я продолжил танцевать танец «очищенного чудовища» из мультиков. Но в какой-то момент остановился, заметил намечающиеся слёзы. — Всё, спасибо, ты меня исцелила.

Промолчу, что раны так же нанесла мне именно ты, маленькая богатырша.

— Ты, *шмыг*, не умираешь? — тихо спросила она.

— Вроде бы, нет, — признал правду я.

— Тогда играть!

*Цензура*.

Ладно, пойдём по проверенному: ребёнка надо измотать. Вот только у неё магический вечный двигатель…

— Ладно, давай в прятки, чур я вода. Но ты должна остаться одна, иначе будет нечестно. «Поросёнка» можно здесь оставить, нам одним будет весело! — радостно предложил я.

— Какого поросёнка? — не поняла Лизонька.

— Да есть тут один, с яблоком. Пошли, — я взял мелочь за руку и вывел её в коридор.

— Условие: только в доме. Я считаю до ста, а ты пока прячься!

«Быстро вернёшься», — говорил он.

«Сгущёнка и вертолёт», — говорил он.

«Что ты дуешься?» — говорил он.

«На тебе артефакт для медитации, заслужил!» — говорил он.

Но я с Ушаковым по дороге домой в пять утра и не думал вести диалог. Обманщик! Работорговец! Детокрад!

Лиза — шулер. Пока находишь девочку в бандане, бац! уже в косынке.

Мелкая освоила приём перемещения.

Ничего, как-то я сумел её уговорить меня отпустить, когда она вымоталась и потратила почти все луны на те самые перемещения.

Фух…

Я вернулся в общагу, помылся и лёг спать. На медитацию настроя вообще не было, я устал не телом, а разумом.

Ненавижу детей. Теперь уже точно.

Зато артефакт.

Но как же я ненавижу детей…

А на следующее утро наступила зима: неожиданно в феврале кончилась оттепель. Поднялась метель, и занятия отменили.

Вот только меня ожидал сюрприз.

— Нам разрешили тут пожить, пока в университете сессия! — радостно заявила Анастасия Светова, предпочитающая иную форму своего имени, как только я открыл глаза ранним утром в 14−12. — Мне постелили в соседней комнате, а Стас поживёт у новых друзей!

— Во-первых, доброе утро, Ася, — проворчал я. — Во-вторых, тебе не жарко в шубе? В-третьих, пшла вон с кровати! — и сбросил эту нахалку на ковёр, что недавно вытряхивал на снегу, как и другие, по приказу завхоза. Благо у нас тут собачек и коней не выгуливают.

— Какой ты грубый! — произнесла девочка-подросток, а я понадеялся, что обидится. — Но перед этим ты не сможешь устоять!

Она повернулась боком, вытянула свою ногу вперёд.

— Понятно, ты решила пойти по пути принудительного брака, а под шубой ничего нет, — пробубнил я и скатился на другую сторону кровати. — Ничего не вижу, никого не знаю, жениться не хочу. И вообще, тебе шестнадцать, рано ещё о свадьбе думать!

— Поздно. Половина курса помолвлена!

— Вот видишь…

— А вторая свадьбу сыграла!

— Охренеть.

— А я о чём? Так что, я отсюда не уеду, пока ты не согласишься. Я тут узнала, что могу взять академический отпуск в университете и поступить в академию на дополнительные курсы. Ты как раз выйдешь на Планету, Вадим Вадимович, этот милый толстячок, мне всё рассказал! — начала щебетать Светова. — Ну, что скажешь?

— Трепло он, — проворчал я. — А ещё Невадимка!

— Неведимка? Он тоже