Мир из прорех. Иные земли - Яна Летт

– Наверное, да. Когда он… укусил меня, после этого я видел сон. Он говорил, что дал мне знание, которое всплывет, когда будет нужно. Видимо, так и случилось… потому что все произошло очень быстро, и я не был уверен в том, что делаю.

«Спрячь камень, дитя. Он не целый. Найди видящую, что поселилась в долине богов, в Литта. Когда вы приведете туда Аждая, она поможет сделать камень вновь целым. Береги его. Береги как зеницу ока. Я пошлю с вами тех, кто поможет его защитить. И еще…»

Богиня Тофф протянула к нему руку, и он увидел, что на ее ладони мерцают прозрачным светом камушки, похожие на те, что падали с крыльев к ее ногам.

«Возьми, Артем. Съешь одну. Не бойся».

Он покорно выбрал кристалл поменьше, стараясь не касаться когтистой руки, и сунул в рот. Камушек не имел вкуса.

«Глотай. Верь мне, дитя».

Кристалл легко скользнул в горло, и Артем почувствовал, как в животе разгорается тепло, почти жжение.

«Не бойся. Удача привела тебя сюда, в мой город. Он наверняка ищет тебя – он ищет камень, – и, стоило бы ему заполучить сильную видящую, он бы преуспел…»

Артем почувствовал, как холодком приподнимает тонкие волоски на шее, и судорожно вздохнул. Он понимал: на этот раз речь не про Аждая.

«Теперь с тобой мое благословение, дитя. Больше я ничем помочь не могу – ты принадлежишь другому богу. Но, пока ты не добрался до Аждая, Черный Всадник не сможет тебя увидеть».

– Черный Всадник?

«Да. Черный Всадник, развеявший в прах прежний мир. Тот, что дерзнул восстать против богов, желая господства людей. Тот, что нашел способ разделить священный камень Гинн – и убить бога, чего до него никогда и никто не делал. Саандор, сильный и гордый вождь людей, который приник к тайнам, что неспроста издревле прятали от людских глаз. То, что случилось полвека назад, случилось из-за его гордыни и жажды власти».

Саандор… Сандр.

– На нашей стороне… был эксперимент. Я так понял, что ученые искали новый источник энергии. Все это время я думал… все думали… что это мы виноваты.

«Человеческая гордыня одинакова по обе стороны от незримой завесы. Судьбы наших миров всегда были тесно связаны. Быть может, случись пятьдесят лет назад что-то одно, миры не соскользнули бы со своей оси. Но судьбе было угодно так, чтобы роковые события произошли одновременно. Огненные дожди. Землетрясения. Холодные зимы. Земля, не дающая пищи. Проломы и сумасшествие, что они несут. Миры, которые разделились тысячи лет назад, для того чтобы один стал воплощением хаоса, а другой – порядка, начали вновь сливаться воедино… Но они слишком далеко ушли друг от друга, чтобы это привело к гармонии. Если ничего не сделать, погибнут оба мира».

– Постойте… пожалуйста. – Артем заговорил быстрее, с ужасом видя, что свечение ее лица становится все менее ярким, и чувствуя: время их разговора истекает. – Пять богов. Один погиб. Аждая пропал. Камень нужен, чтобы все исправить… А еще нужно собрать всех богов вместе. Нужно найти Аждая у озера Карок. Привести его к долине Литта. И принести туда же камень. Там живет видящая. Она поможет.

«Все верно. Когда Аждая и камень будут там, придем и мы. Береги Гинн, дитя. Найди Аждая. То, что он дал тебе, дает тебе преимущество даже передо мной. С тобой его жрица – она поможет».

– Дайна?

«Да. Ловкая видящая Аждая. До сих пор она укрывала тебя от всех – даже от меня».

Сияние снова задрожало, смеясь, но быстро замерло.

«Ты должен идти, Арте. Дождись, пока я закончу с твоим братом, и идите. Пока не все зримо. Мне предстоит понять, как сделать остальное».

– Остальное?

«Саандор жив. Каким-то образом он смог уцелеть. Теперь это наша забота. Но ты… ты не должен колебаться. Вершить судьбы миров – бремя, которое всегда достается тем, кто этого бремени не желает. Только это и делает спасение возможным. Иди, дитя. Запомни все, что я сказала».

– Постойте! Как же я? Потом, когда все будет позади, я смогу…

Нежное сияние растаяло, и померкли звезды. Их проглотила чернота. Млечный Путь растаял вместе с жемчугом ее волос – и уже через мгновение не осталось ничего, кроме нежного запаха цветов… желтых цветов, весело парящих на ветвях серебристого деревца, растущего в сухой красной городской пыли.

– …Вернуться домой, – закончил Артем упавшим голосом. Богини больше не было, как не было таинственного места, в которое он перенесся, прикоснувшись к серебристому стволу.

Толпа шумела за его плечом как ни в чем не бывало, и рядом стояла, невозмутимая и неподвижная, незрячая сестра, а рядом с ней, очень красная и растрепанная, как будто запыхавшаяся после долгого бега, топталась, нахмурившись, Дайна.

Гана видно не было.

Все были подавлены общей скорбью. Утром двадцать два человека покинули лагерь – теперь их оставалось двадцать.

Они продолжали путь в молчании – становилось темно, и время от времени Пом подгонял их. Он все еще надеялся прийти на станцию до наступления ночи.

– Надеюсь, они пустят нас переночевать, – пробормотала Шоу, идущая по снегу рядом с Каей широкими скользящими шагами, – а разговоры отложат на потом. Все бы отдала, чтобы побыть немного в тепле.

Кая промолчала. Она тоже устала и с тревогой пыталась понять, не промокли ли ноги. В их снежной норе ей за шиворот успело насыпаться немного снега, и теперь капюшон был влажным. Каждое движение, каждый вдох отзывались мучительным неудобством – она старалась представить, что не имеет к собственному телу отношения, вообразить, как сидит в комнате у дедушки. Она рисует, Артем читает вслух, дедушка то и дело перебивает его, задавая вопросы им обоим. «А кто такие русалки?», «Петр Первый – кстати, что вы помните о нем?». За окном лето. Солнечные лучи падают в комнату, дробясь о резные листья рябины за окном. Над чашками с кипятком плавает легкий пар… И в комнате тепло, тепло, тепло, как в кадке с горячей водой.

Но даже эти мысли не могли отогнать другие – в них она все еще была в том сне, страшном сне, который длился и длился без конца.

– Шоу, – сказала она и тихо зашипела от боли. Губы потрескались от мороза. – Как думаешь, сны бывают правдивы?

– Конечно, – отозвалась та, не удивившись и не задумавшись. – Иначе зачем, по-твоему, мы их вообще видим? Но во снах – как и в реальности – далеко не все имеет значение. А что тебе снилось?

– Ничего, – пробормотала Кая.

Пальцы в рукавицах заледенели, и она с трудом сгибала и разгибала их.

Шоу, судя по всему, тоже начинала терять свой запас энергии, прежде казавшийся неиссякаемым, потому что расспросы продолжать не стала.

Когда они наконец дошли, Кая была настолько измотана, что не ощутила радости.

Станция располагалась на территории бывшего завода. По верху серого забора змеилась проржавевшая от дождей колючая проволока. Заводские постройки из красного кирпича, видневшиеся над ней, напомнили Кае о городе Тени. Причудливыми изломанными силуэтами на фоне белого снега застыли два крана. С бессильно повисшего крюка каркнула, как будто возвещая их прибытие, ворона – и, тяжело хлопая крыльями, сорвалась, увлекая за собой целый сугроб.