Совиный сказ - Анна Владимировна Завадская

Тихона с Хранителем. Но как остальные посмотрят на придурка, который сядет в позу лотоса посреди храма? А привычки есть привычки, от них избавиться сложно. Для Тихона самая удобная поза для медитации — именно поза лотоса, а не поза бревна на кровати. Или стоя на коленях, со склоненной головой и руками, прижатыми к груди с переплетёнными между собой пальцами. Вон, десятка два прихожан храма сразу после выхода священников стали на колени и бьют поклон до самого пола, касаясь лбом пола, пока все остальные всего лишь кланяются, складывая руки на груди. И женщины, и мужчины.

Кстати, да! Храм Всех Святых не является кафедральным собором города Кремны. Епископ должен вести службу там. Неужели Его Преосвященство сегодня пришли в этот храм именно из-за него, Тихона? Ну, скоро всё станет понятно. Общая часть службы скоро закончится, а потом начнут исповедовать и причащать. Вот тогда, скорее всего, и состоится разговор, начало которому положила первая исповедь Тихона отцу Онуфрию вечером, после убийства духа-паразита. Если он, конечно, вообще состоится. Может, предположение прихожан правдивы и это лишь простая инспекция епископа подконтрольных ему храмов. Возможно всё.

* * *

Певчие на хорах[7] тихонько распевали молитвы покаяния, а очередь из исповедующихся мужей и отроков плавно подходила к своему концу. Золотые лучи утреннего осеннего солнца проникали в храм сквозь высокие зарешеченные окна в восьмерике и самом шатре храма, подсвечивая благородные лики святых, мучеников и сподвижников, взиравших на прихожан с красочных фресок. Воины, целители, просветители, богатыри и одарённые, мужчины и женщины, даже отроки — все, кто был признан Хранителем великим героем, был представлен тут. Биография каждого была записана и сохранена, а свершения — стали примером для мирян.

А там, куда не достигали лучи солнца, сумрак древнего храма разгоняли своим тёплым желтоватым светом многочисленные зачарованные одарёнными светильники и сотни свечей на малых алтарях и под фресками особо почитаемых святых. Много было и продуктов на столе для пожертвований справа от входа, рядом с церковной лавкой. Значит, будет чем прокормить увечных и блаженных, которые издревле находились на попечении церкви Творца.

— Святой отец, примите исповедь мою, — с поясным поклоном серьёзно сказал русоволосый отрок с яркими голубыми глазами.

Отец Александр бросил взгляд на отца Онуфрия. И наконец-то тот кивнул. Следующий взгляд епископ бросил уже на отца Михаила, прислуживавшего ему сегодня вместо Николы. Естественно, сам иеромонах не будет участвовать в исповеди. Он «просто хотел посмотреть» на этого уникума, о появлении которого в епархии предупредил сам Патриарх.

— Подойди ближе, отрок, — с привычной улыбкой сказал отец Александр, положив руку на постамент с «камнем тишины».

И стоило лишь Тихону переступить через серебристый круг на полу, как купол тишины был активирован и звуки пения церковного хора моментально стихли, а взгляд самого епископа стал глубоким и словно источающим свет.

— В чем желаешь исповедаться, отрок? — начал со стандартной фразы епископ.

— Я матушке амулет создал силой духа. Ну как, создал. Чары наложил. Не знаю, правильно ли всё получилось. Решил, что вы должны быть в курсе, чтоб не удивится, — став спиной к людям и чуть склонившись, чтобы никто не мог прочитать по губам, сказал Тихон.

Он стал так осознанно или нет? Было ли это случайностью? Ну, неважно. Важно то, что он сам, без обучения, сделал амулет. А ведь создание амулета силой духа не каждый епископ осилит. Александр, допустим, сможет. А вот тот же Епифаний, из Тамбова — не сможет. Ну, потому и в Тамбове, а не в Кремнах. Не потому, что Кремны лучше, нет. Просто приграничье, хоть и по морю. Зверья практически нет, а вот такие маги духа залётные — встречаются.

И да, обязательно надо будет обратить внимание и на матушку отрока. Точнее, на этот амулет. Интересно же, что именно получилось сделать у столичного самородка-слабосилка.

— Понимаю твоё волнение за близких, — склонив голову к отроку, сказал отец Александр. — Это благое дело, даю разрешение на подобное, но лишь не в ущерб твоему здравию.

«Кстати, за близких можешь не волноваться,» — перешёл на духовное общение отец Александр. — «Подручных того мага духа обезвредили. До их главаря добраться не удалось, он за морем. Но и передать ему о своём провале подручные не успели».

Отрок, кстати, ничуть не удивился. Значит, уже знаком с духовной речью, когда именно дух с духом говорит, не используя тело для речи и слуха. Наоборот, даже плечи чуть-чуть расслабил. Переживал, что кто-то из прихожан сможет подслушать? Или это он так боялся за своих близких, что нормально даже в храме расслабиться не мог?

— Благодарю, Ваше Преосвященство, — с искренней благодарностью сказал Тихон.

— Это мне тебя стоит благодарить, — с доброй отеческой улыбкой сказал старец. — Если будут вопросы или заметишь что-то странное — обязательно обратись к отцу Онуфрию или ко мне. В любое время.

— Я понял, Ваше Преосвященство, — с облегчением выдохнул Тихон.

А отец Александр, положив руку на макушку отрока, произнёс привычное:

— Да благословят тебя Род и Хранитель.

Правда, последовавший за этими словами поток силы Рода и духа, рванувший в тело отрока, привычным назвать никак было нельзя.

— Да благословят они всех нас, — словно эхом ответил Тихон.

И тут же поток силы, словно омыв отрока, повернул обратно и растворился в теле старца-епископа. И это явно выходило за ранг обыденного.

* * *

Сдержанно поклонившись епископу, Тихон аккуратно отошёл от места исповеди к батюшке, который уже исповедовался. И, в отличие от Тихона, без всяких «спецэффектов». Гадство! Сколько раз проходил через исповедь, столько раз ничего и не было особенного. А стоило лишь один раз сотворить нечто этакое, защищая себя — и началось! Обычное пожелание матушки перед сном становится охранными чарами, а стандартная фраза священника — приводит к полноценному благословению! Это же насколько миру должны были насолить эти духи-паразиты, что за убийство одного-единственного придурка Тихону столько плюшек отгружают, а?

И, естественно, все священники сразу же почувствовали аномалию. Вон как взглядами спину буравят. Особенно тот монах-священник, похожий больше на дружинника.

— Всё в порядке? — тихо-тихо спросил Тихона батюшка, увидев на лице отрока лёгкое недовольство.

— Да, батюшка, всё хорошо, — тут же улыбнувшись, тихо ответил Тихон.

И, как и думал Тихон, тот паразит действовал ни один. Ну не мог одиночка так нагло себя вести! Знал, что прикроют. Знал, что помогут. Не знал только, что ему это не поможет. А насчёт того, что весть о провале не передали… Молчание этих ушлёпков и будет той самой вестью. Конечно, учитывая скорость передачи информации