Никакой настоящей причины для этого нет - Хаинц

Терикото Гила, стоявшая на расстоянии шага от Кеко, поняла, что издавало такие щелчки. В правой руке Кеко Аме был канцелярский нож. Самая простая версия, тонкое девятимиллиметровое лезвие, тонкая пластиковая рукоять. Таким просто резать бумагу. Можно случайно порезать пальцы. Серьезные повреждения таким нанести сложно. Вот только от мысли о простых порезах Гила Террикото побледнела.

Тонкая красная линия на лице Хаире наводила на неспокойные мысли.

Хидеки встал на ноги и откинул Хаире вперед.

— Мне на вас всех плевать. Не трогайте меня и Кеко. И я вас не трону. Заденете — пеняйте на себя. Пойдем, Кеке, здесь воняет. Похоже, Лин-сан обделался.

— Ах да, — Хидеки оглядел притихший класс, — за каждый испорченный предмет, мой или Кеко, на лице Хаире появится еще один порез.

Класс не ждал настолько резкого изменения атмосферы, и «пара десятков равнодушных» просто застыли на месте. Никто не горел желанием проверять, получится ли отобрать нож у Анпан-куна, и скольких порезов это может им стоить. В коридоре раздался знакомый стук каблуков классного руководителя, вот только Хидеки сегодня больше не собирался сидеть в классе. Он прошел к своей парте, взял свою сумку, и вместе с Кеко, также взявшей свою, направился к выходу из класса.

— Куда это вы собрались?! — в класс влетела Мизури-сенсей, — Начинаем классный урок!

— Я в медпункт, Мизури-сенсей, а Кеко, то есть Аме-сан, за мной присмотрит.

Мизури-сенсей посмотрела на парочку, бросила взгляд на парту Хидеки, на нервно затихший класс, и нерешительно кивнула:

— Ладно. Будьте поосторожнее.

Хидеки еще раз оглядел класс:

— Мы будем очень осторожны, Мизури-сенсей.

* * *

Вчерашняя собственная слабость бесила Хаире, и он решил «поговорить» с Хидеки наедине, не особо, впрочем, надеясь, что тот придет. Номер у него был еще с начала года — тогда все в классе обменялись номерами.

— За полчаса до первого урока. В лесопарке к западу от школы. И если я вовремя не приду в школу, уйдет сообщение родителям с фотками издевательств. И приходи один. Или страшно?

— Да не боюсь я тебя, сам не обосрись! — Хаире бросил трубку.

Анпан-кун и до последних событий бесил Хаире неимоверно. Нет, пока тот был неловким тихим толстяком, которого постоянно использовали как цель фальшивых признаний, он даже в чем-то толстячку сочувствовал. Но перестал сочувствовать в тот самый момент, когда Анпан-кун не только имел наглость ответить согласием на фальшивое признание Аме-сан, но и имел еще большую наглость начать тащить ее на свидания. Чему та не особо сопротивлялась. Когда же под давлением Кеко все-таки с ним разошлась, и то очень ненадолго, и потом снова сошлась уже по собственной инициативе, Хаире его просто стал ненавидеть. А еще… Изменился сам Хидеки. Перестал опускать взгляд. Стал выглядеть очень опрятно, хоть до этого и так одежды подбирал неплохо. В последнее время вообще какую-то пижонскую жилетку нацепил с незнакомой символикой, благо школьные правила этого не запрещали. И вчера он выглядел круто… И страшно. И за этот страх стоило посчитаться. Он придет один. Но это не значит, что толстяку это поможет. Он справится с ним, причем сам.

— О чем ты хотел поговорить. — Абсолютно неожиданно появился сзади него Хидеки.

«И откуда он пришел? — пронеслось в голове у Хаире. — Впрочем, неважно…»

Хаире повернулся к Хидеки запустил руку в карман и выхватил тот же тазер, что не так давно использовал, чтоб лишить Хидеки сознания. Стрелки пролетели разделяющие их пару метров и воткнулись в куртку Хидеки. Разряд уже должен был пройти, но, к удивлению Хаире, этого почему-то не произошло. Ненавистный толстяк просто улыбался и даже не сделал попытки убежать или напасть. Хаире, руками, дрожащими от напряжения, как минимум, сам он хотел думать, что от напряжения, вставил последний картридж. Хидеки, все также улыбаясь, пошел вперед. Хаире еще раз использовал тазер, стрелки воткнулись вроде бы в жилетку Хидеки. И снова никакой реакции кроме удивленно поднятых бровей Хидеки. Хидеки прошел разделявшие их несколько шагов, и усмехнулся:

— Не выходит, Лин-сан?

В отчаянии Хаире саданул кулаком в живот Анпан-куну, получилось как-то слабо, пусть вроде даже живот Анпан-куна колыхнулся, сам Анпан-кун стоял как будто никакого удара.

— Кр-р-р-р-р, — услышал Хаире звук выдвигаемого лезвия «канцелярского» ножа и оцепенел. Стало страшно сделать хоть одно лишнее движение. Он сам для встречи с Анпан-куном специально выбрал место без камер и с маловероятными свидетелями, и сейчас жутко об этом жалел. Хаире почувствовал резкую боль на щеке, как день назад, когда Хидеки угрожал ему в классе.

— Мне вчера, после нашего «разговора» испортили учебник. Я обещал. Если не хочешь ходить постоянно, как разбивающий лоб и щеки первоклассник, уйми своих «хитрецов» — прихлебателей. Делайте что хотите, болтайте о чем хотите, но… Подальше от нас с Кеко.

Имя Аме-сан, произнесенное этим ублюдком, было как еще один нож в сердце Хаире. Но уничтоженный морально и физически, он безотчетно кивнул, ненавидя себя за это.

— Ну и отлично, Лин-сан. — Анпан-кун закрыл нож с тем же скрежетом, что и при открытии, отчего Хаире передернуло.

Анпан-кун повернулся к Хаире спиной, и Хаире, теоретически мог бы на него напасть. Если бы не слегка дрожащие ноги. Если бы не резкая, пусть и почти превратившаяся боль в щеке. Если бы от нервного перенапряжения не плыло перед глазами. Хаире закрыл глаза и попытался восстановить прерывистое, как после долгого бега, дыхание. Потом посмотрел на мобильный. Ксо!

Хидеки опасался… И даже немного более. Пожалуй, даже боялся. Но все же надеялся, что запугал Хаире достаточно, чтоб тот не напал со спины. А показать тому спину было важно — это для Хидеки было символом, знаком того, что он не боится.

И Хаире не смог, не хватило сил напасть. Его почти безотчетный страх перед Анпан-куном, то страх, что он хотел преодолеть только усилился.

Хаире пришел в себя в аккурат так, чтоб не опоздать, и поспешил в школу. Школа встретила его дыркой в заборе, спешащими в класс учениками и встреченным у шкафчика для обуви тоже почти опоздавшим придурком Мотоямой.

— Привет, Хаире-куна, а я этому пузану вчера… — Мотояма заметил еще одну царапину на лице Хаире и затих, потом немного растерянно спросил, — Хаире-кун, ты в порядке?

— Сам видишь, — буркнул Хаире, ненавидя себя, Анпан-куна, этого придурка Мотояму и вообще все. Себя за трусость, причем сразу по нескольким пунктам, и за то, что не признался Аме-сан с самого начала года, за то, что так тупо решил создать «подходящий случай» используя Анпан-куна, который обернулся таким фиаско. И за то, что