Карусель невозврата - Екатерина Шумаева

Местные новости пестрят фотографиями и описаниями самой страшной аварии года. Скоро город проснется, прочитает и будет обсуждать ее, а сейчас, пока город только просыпается, в приемном покое не могут найти себе места три человека. Чьи близкие и любимые люди сейчас борются за свою жизнь.

Приступы паники накрывают Мари один за другим, с каждой минутой ей все сложнее дышать. Она мечется из угла в угол и повторяет только одно: «Хоть бы выжили, пожалуйста. Боритесь, прошу вас.»

Выходит врач.

– Вы родственница? – Спрашивает он у Наташи.

– Да. – Отвечает она. – Родители вылетят первым же рейсом.

– Никита находится в крайне тяжелом состоянии, у него разорвана селезенка, отек мозга, многочисленные ушибы и переломы. Он еще на операционном столе. Я не могу обещать, что он очнется. Готовьтесь к худшему.

Наташа садится на лавку, почти теряя сознание.

– А Диана? – Спрашивает она.

– Диана в коме. Сильный ушиб головы. Множество переломов. Если в мозге не начнет скапливаться жидкость, шанс есть, но он очень мал. Состояние стабильно тяжелое. Мужайтесь. Когда приедут их родители, найдите меня. А пока оставьте свой контактный номер и езжайте домой. В реанимацию никого не пускают. Если что-то изменится, мы вам позвоним. – Врач разворачивается и уходит.

У меня начинает кружиться голова. Кома, отек мозга, переломы, разрыв селезенки.

Главное, чтобы их спасли, а уже потом помогать с восстановлением и поддерживать.

Я собираю всю волю в кулак. Подхожу к Мари, которая бледна как стена в больничном коридоре и говорю:

– Поехали. Давай ждать новостей у меня.

– Хорошо. – Сдается она и они отправляются домой.

Я пишу сообщение Максу, что жду их у себя, и мы садимся в такси.

***

Возле подъезда уже все в сборе. Макс переступает с ноги на ногу. Я вижу, как он переживает, но мне сложно даже произнести это вслух.

– Что с ними? Что происходит? Что говорят врачи? – Спрашивает он.

– Все плохо. Очень плохо. – Это все, что я могу сказать.

Костя держит Крис, которая еле стоит на ногах, ее трясет, она не может произнести ни слова.

В школах звенит последний звонок, но никто не пошел на него. Все поднимаются ко мне, и начинают ждать. Ждать всегда самое тяжелое.

***

Вечером Мари звонит мама Дианы, сообщает, что они в тяжелом состоянии, она собирается в больницу, поговорить с врачом.

– Можно мне поехать с вами, пожалуйста? – Спрашивает Мари.

– Конечно. Встретимся на месте через полчаса.

Мы с Мари выезжаем в больницу. Крис, Костя и Макс остаются ждать нас и новостей.

По пути в больницу Мари молится, чтобы все было хорошо. Жалеет, что не поехала с Ником. Злиться, что Диана опять вляпалась в историю. Ее накрывают волны эмоций. Она не в силах с ними справиться.

А я думаю только о том, лишь бы все было хорошо. Все обязательно будет хорошо. В моей голове прокручиваются воспоминания.

Я посвящаю ей гол.

Я ищу ее глаза на трибуне, а найдя, меня изнутри озаряет счастьем.

Мы ругаемся, она уходит и пытается захлопнуть передо мной дверь.

Мы смотрим ее любимый фильм и едим сыр с плесенью.

Мы лежим, а она накручивает мои кудряшки на палец и улыбается.

Она спит, а я смотрю на нее, на то, какая она красивая и понимаю, насколько сильно люблю ее.

Мы сидим на крыше и встречаем рассвет. Она смеется, укутавшись в свою джинсовку и не признается, что замерзла.

Она уходит от меня и говорит, что больше никогда не хочет меня видеть.

Я поздравляю ее с Днем рождения, по телефону, а она говорит, что любит меня.

Волны воспоминаний накрывают одна за другой, и я не замечаю, как мы доезжаем. Сжимаю руки в кулаки, чтобы унять дрожь, мы выходим из такси.

Войдя в больницу, первое, что бросается мне в глаза – это плачущая мама ребят. Я понимаю, что случилось что-то страшное, но не хочу в это верить. Мари останавливается при виде них.

– Нет. Не. Пожалуйста. Скажите, что все нормально. – Говорит подруга.

– Ник не пережил новой операции. – Говорит мама ребят. И начинает рыдать.

Мари падает. Падает на пол и кричит от бессилия.

Я остаюсь стоять все так же неподвижно. Жизнь останавливается в этот миг. Он умер. Он больше никогда не будет с нами. Смотреть футбол, фильмы, ездить куда-то. Больше его нет в нашей жизни. А нам придется продолжать жить. Я собираюсь с мыслями, чтобы произнести то, что я боюсь спрашивать больше всего на свете. Я уже потерял лучшего друга. Я не могу потерять и ее.

– Диана? – Шепчу я, сквозь слезы.

– В коме. Ближайшие три дня будут решающими. – Отвечает отец Ди.

– Извините, мы пойдем. Извините меня. – Говорю я, потому что не могу смотреть в их глаза. Полные горя. Я не могу смотреть и понимать, что я тоже виноват в этом.

Я подхватываю Мари и практически несу на выход. Я не помню, ни как мы садились в такси, ни как они попали ко мне домой.

Я сбрасываю очередной звонок Макса, кладу Мари на кровать и иду на кухню. Сажусь и жду. Я не знаю, чего я жду, но я не могу ничего делать. Я не могу говорить, думать, и, даже кажется, дышать. Каждый вздох отдает сильной болью в моем сердце.

***

За окном уже глубокая ночь, я замечаю это, когда Мари просыпается и садится на кровать. Я просидел тут целую вечность.

– Ник. – Произносит она.

– Да. – Отвечаю я. На моих глазах слезы.

– Ненавижу вас! – Говорит Мари.

– Кого нас? – Уточняю я, не понимая, что происходит.

– Вас с Дианой! Вы его убили! Вы! Я вас ненавижу!!! Вы постоянно то ссорились, то мирились, вы постоянно катаетесь на этих качелях отношений! Вы сами не знаете, чего хотите! К чему это привело? Зачем ты вообще вчера приехал? Ведь она сидела дома. – Она кричит. Кричит так, что голос срывается. Слезы катятся по щекам, трясутся руки. В душе нет ничего, кроме боли. -Если бы она не поехала, то они были бы живы! Зачем ты пришел? Зачем ты вообще приехал к нам в город! Его кровь на ваших с Дианой руках! Довольны? Чего вы добились своей любовью? Ненавижу вас! Вы оба виноваты! Вы!

Мари бежит в коридор и обувается. Она хлопает дверью с такой силой, что слышит весь подъезд. Она уходит и оставляет меня совсем одного.

Она оставляет меня наедине с моими мыслями. Я иду на кухню и вижу на столе пачку сигарет. Ту, которую оставила у меня моя девушка.

Беря одну я закуриваю. Да, я курил в юношестве, но никогда не начинал курить серьезно, ведь я спортсмен и это запрещено.