Дом у янтарной сосны - Ника Муратова

Алекс вышел из больницы, взял такси и поехал в сторону родного когда-то вокзала. Тогда все разгромили, все разбежались в разные стороны. Но он знал, что обитатели подвальной студии не из тех, кто будет искать нормальной жизни. Большинству из них было просто некуда идти. Скорее всего, они отсиделись по углам, зализали раны, расплатились с долгами и вернулись на старое, насиженное место. Возможно, кто-то стал новым лидером, нашелся новый покровитель, а может, они просто существуют в хаотичном беспорядке подвальной богемы.

Таксист с любопытством посмотрел, куда направился Алекс. Он затребовал двойную таксу за то, что обещал ждать его в сомнительном переулке. Алекс спустился вниз по ступенькам старого здания и остановился около закрытой двери. Дверь с трудом поддалась, но за ней оказались тишина и пустота. Судя по спертому воздуху, здесь давно никто не жил. Алекс вздохнул.

– Куда теперь?

Таксист уперся взглядом в руль, постукивая по нему пальцами.

– Никуда. Ждите меня здесь. Я скоро приду.

Алекс кружил по соседним улицам около часа. Он останавливал всех попадающихся на пути бродяжек и спрашивал, где найти знакомых ему ребят. Он знал, на каком языке с ними разговаривать и как себя с ними вести. Поначалу они грубо отмахивались от лощеного парня в дорогой одежде, а потом вступали в разговор и рассказывали кто что знал. Они посылали его по цепочке от одного к другому, и вскоре он уже знал, куда переселились его бывшие друзья.

Через три часа он вновь появился в приемном покое.

– И где вас так долго носило? – накинулся на него Аркадий Борисович. – Я же сказал, кровь нужна срочно. Я уж думал, не приедете!

Алекс молча посторонился. Десять мужчин разного возраста, одетых в потрепанную одежду, с длинными волосами и не очень опрятными заспанными лицами стояли с вызывающим видом. Кто-то курил, кто-то матерился, а кто-то просто переминался с ноги на ногу, с опаской разглядывая помещение.

– Это что еще такое? – опешил врач. – Кто привел эту толпу?

– Это кровь.

– Кровь? Они что... все первой группы?

– Нет. Вернее, они не знают своей группы, но, думаю, кто-нибудь да найдется с нужной группой. Если нет, привезу еще.

– И откуда вы сумели набрать столько людей?

– Это уже не ваши проблемы. Берите кровь, вы ведь сами сказали – срочно.

Среди тех, кого привел Алекс, двое оказались с первой положительной группой. Их обследовали экспресс-тестами на инфекции и взяли у каждого по флакону крови. Алекс продолжал сидеть в приемном покое, ожидая новостей. Он не заметил, как задремал на стуле.

– Операция прошла успешно. – Дежурный врач тронул его за плечо. – Ее уже перевезли в реанимацию. Если ночь пройдет спокойно, завтра ее переведут в палату. Утром сможете навестить. Идите домой, не имеет смысла здесь сидеть. Оставьте нам свой номер телефона, если что понадобится – мы позвоним.

– Нет, я буду сидеть здесь. Пока она не откроет глаза, я не уеду. Вы ведь не пустите меня к ней?

Он спросил на всякий случай. Он знал, что в реанимацию никого не пускают.

Аркадий Борисович посмотрел на его осунувшееся лицо. Парень в сыновья ему годится, а вызывает такое уважение.

– Переживаешь? Можешь уже успокоиться, все будет нормально. – Аркадий Борисович потрепал его по плечу и закурил сигарету. – Ты сегодня, я смотрю, пол-Москвы объездил в поисках крови. Молодец. Уважаю.

Алекс молчал.

– Куришь? – Врач протянул ему пачку сигарет.

– Спасибо.

Гуров тоже закурил, глядя под ноги.

– А черт с ним, – вдруг произнес Аркадий Борисович. – Всяких блатных пускаем, почему бы тебя не пустить. Сейчас халат найду и бахилы и проведу. Только утром до прихода смены улизнешь оттуда, договорились?

Алекс пожал врачу руку. Остались еще нормальные мужики в больничных стенах!

Аркадий Борисович принес белое обмундирование и провел Гурова в реанимацию.

– Можешь посидеть рядом, пока она приходит в себя. Хотя до утра она все равно будет спать, ты ее не буди, пусть отдохнет как следует. Ей много сил потребуется для восстановления.

Алекс кивнул и тяжело опустился на стул рядом с бледной Кирой, укрытой белой простыней. В ее вену медленно капала кровь, она дышала очень тихо, и ее грудь едва заметно поднималась и опускалась. Алекс взял ее за руку, она не отреагировала. Как сказали врачи, кризис миновал, и теперь она будет приходить в себя. Операция прошла успешно, звучало в ушах. Это означало, что ребенок, прикрепившийся не там, где полагается, разорвал ей маточную трубу, и теперь трубу просто убрали, в два раза снизив шансы Киры забеременеть. Ребенок, который чуть не убил свою мать. Кира носила ребенка. Знала ли она о беременности? Скорее всего, да. Наверное, этим и объясняется ее странное поведение в последнее время. Ее нервозность, внезапные капризы. Но зачем она так вела себя сегодня? Зачем пыталась сделать ему больно, обидеть?

Алекс смотрел на ее закрытые глаза и пытался угадать, что за мысли кружили в этой голове. Зачем, Кира? Почему? И вдруг он все понял. Все проще простого. Ребенок – не его. Вот и все объяснение. Не его! Она хотела вынудить его бросить ее, потому что знала, что ребенок, комочек, который она носит в себе, зачат от другого. Гуров закрыл лицо руками и застонал. Господи... Неужели все так плохо? Их отношения, его любовь, его вера в нее – все пшик? Она спала с другим мужчиной! С кем? С этим шутом Левой? Да какая теперь разница. Он так и слышал, как она будет говорить ему, что имеет право делать то, что захочет, что не принадлежит ему. И будет права. Он ей никто. Да, оказалось, что он для нее – никто, пустое место, прохожий. Между ними ничего больше не может быть. Все уничтожено. Так же, как и этот ребенок.

– Ты добилась своего, Кира. Можешь радоваться и жить дальше без меня, как и хотела, – прошептал он около ее лица.

Она слегка приоткрыла глаза, но тут же их закрыла. Подошла медсестра, измерила давление и пульс.

– Тебе пора, скоро придет утренняя смена и надает мне по мозгам. – Аркадий Борисович указал на часы – стрелка подходила к семи. – Она скоро проснется. С ней все будет в порядке, поверь опытному реаниматологу.

Алекс послушно встал, вышел из реанимации, снял халат и поехал домой. Только сейчас он сообразил, что надо позвонить Кириным родителям. Он никогда с ними не общался, но Кира как-то давала ему их телефон, на всякий случай. Было еще очень рано, и Кирина мама спросонья не сразу сообразила, кто звонит. А когда узнала, что случилось, то стала задавать бесчисленные вопросы, на которые Алекс не хотел отвечать.

– Я и сам толком ничего не знаю. Только то, что пришлось делать операцию и что сейчас уже все в порядке.

Он и не хотел ничего объяснять. Пусть сами узнают причину операции, в больнице скажут. Пусть узнают это не от него. В конце концов, он в этой истории – лишь случайно оказавшийся рядом знакомый. Интересно, а ее мама знает, что у Киры был другой мужчина? Или они подумают, что это Алекс виноват в страданиях дочери? Хорошо, что они не знакомы лично. Меньше вопросов, меньше неловкости. С него хватит.