Пиранья. Жизнь длиннее смерти - Александр Бушков

Появился третий, о котором предупреждал Асади, втрадиционном костюме Адама, снятый со спины, так что Мазур никак не мог увидетьего лица. Аня задергалась, прилежно изображая крайний испуг. Незнакомец, нетратя времени на преамбулы, с ходу прошел на ковер, присел на корточки,омерзительным хозяйским жестом провел ладонями по телу женщины, снизу вверх,что-то проговорил, судя по движениям головы. Аня отчаянно замотала головой,стараясь изобразить гордую несговорчивость. Взяв протянутый из-за камеры хлыст,незнакомец упер его Ане под подбородок, долго водил по животу и груди толстымплетеным ремнем, заканчивавшимся тремя хвостами. Она закинула голову, прикрылаглаза, часто задышала. Чья-то рука торопливо подала длинный изогнутый кинжал, итип, чьей физиономии Мазур так и не увидел, долго водил сверкающим острием поее коже, приставлял к горлу, гладил груди плашмя. Отбросив нож, принял отневидимого ассистента пригоршню маслянисто сверкавших золотых побрякушек,жестом сеятеля рассыпал их по обнаженному женскому телу. Аня мотала головой,потом притихла. Незнакомец встал на колени над ее грудью, чуть стиснув бедрамибока, наклонился… Аня затрепыхалась вовсе уж фальшиво, что-то говорила,отворачивая голову от того, что все ближе придвигалось к ее губам, распахнулаглаза в наигранном испуге. Незнакомец, ловко запустив пальцы ей в волосы,приподнял голову, наклонился еще ниже. Она открыла рот и взяла.

Что ж, она всегда проделывала это мастерски… Мазур узнавалвсе до единого движения, быстрые взгляды снизу вверх, улыбку (насколько можноулыбаться при этом занятии). Это продолжалось долго, глаза б не смотрели, но ондолжен был увидеть эту рожу..

Потом, когда она перестала судорожно глотать, незнакомецнемного постоял в неподвижности, оторвался от нее, приподнялся и лег рядом,небрежно погладил бедро, пристроился сверху.. Рожа наконец попала в кадр. Мазурузнал генерала Бараджа. И вскочил, выдернул штепсель из розетки, в наступившеммраке пробрался к двери, на ощупь зажег свет.

Асади вошел так же медленно, наполнил стаканчики, уже некладя туда льда.

– Говорите, – сказал Мазур.

Ревности он не чувствовал ни капли – только злость, слепуюярость оскорбленного собственника.

– О чем?

– Говорите! Что-то есть!

– Вы правы, – сказал Асади. – Если бы всеограничивалось… тем, что вы видели, я постарался бы обставить дело как-тоиначе. Но, к сожалению, дела обстоят еще запутаннее. Совсем скверно. Для насдля всех. На этих клятых близнецов у Шахро Мухорбаррат достаточно материала…Нет, они не примитивные шпионы. Просто… у них какие-то странные шашни снекоторыми субъектами, располагающимися за границей и настроенными к республикеявно недружелюбно. Эмигранты. Иностранные агенты. Пора бы их пригласить вгости, но я не могу спешить. Дело необычное. Щекотливое дело.

– Барадж! — спросил Мазур в лоб.

Не знаю! – моментально ответил, почти крикнулАсади. – Понимаете, Кирилл? Не знаю! Не то чтобы «да что вы!», а – «незнаю»… Скоро я начну верить всему.. Они оба – люди Бараджа, его старые,доверенные люди, некоторые цинично мыслящие сотрудники, вот Юсефа хотя бывзять, настаивают, что иную информацию можно интерпретировать однозначно… Естьбеспокоящие донесения, отнюдь не конкретные, но в сочетании с другимипозволяющие сделать вывод, будто… – он вскинул глаза, полные ярости и боли: – Яне могу поверить, ясно вам? Я поверю, если меня припрут к стене неопровержимымиданными, я никого не стану покрывать, как отца родного не стал бы покрывать, вслучае… Но пока я не могу верить! Это Барадж! Мы вместе делали революцию,ходили под смертью, он мне был как брат, ближе брата… Но если все же… Пустьдаже это мой названый брат Барадж… – он с превеликим усилием взял себя вруки. – Ну ладно, это наши внутренние дела… А вот нам с вами нужно что-тов самом скором времени предпринять. Меня настораживает в первую очередь то, чтоэто – ваша жена. Что, если кто-то ведет к вам вербовочные подходы? Начиная сдальних подступов? В любом случае, ситуация не из приятных.

Вот тут Мазур был с ним всецело согласен. Даже окажисьпотом, что тут нет ничего, кроме примитивного блядства, ему прописали бы наполную. А уж если тут примешано что-то еще… В подобных случаях муж за жену какраз ответчик, по полной программе.

– Фотографии и кинопленку через пару часов необходимоположить назад, – сказал Асади. – Чтобы никто не всполошился. Вближайшие два часа никто не заметит их отсутствия – так уж все организовано – апотом могут быть проблемы… Товарищ Мазур, я вас умоляю: помолчите, пожалуйста,какое-то время, возьмите себя в руки и притворитесь, будто ничего не знаете. Вычеловек опытный и тертый, вам будет легко… Операция еще не закончена, у менянет в руках иных узелков… Как только появится определенность, я вам немедленносообщу. Можете вы мне дать честное слово офицера?

– Слово офицера, – сказал Мазур, глядя в пол.

– Спасибо. И в моих, и в ваших интересах сохранять все встрожайшей тайне, – казалось, он заколебался на миг. – Если уж межнами не осталось недомолвок, если мы в одной лодке… Вот, посмотрите. Узнаете?

Мазур повертел в пальцах два черных кругляшка размером скопейку, с обрывками тонюсеньких проводочков. Проводочки, собственно, были необорваны, а аккуратно перекушены каким-то острым инструментом, тонюсенькиймедный срез прямо-таки сверкал в зеленой пластиковой оплетке.

– Черт его знает, – сказал он. – Не микрофоны,часом?

– Вот именно, – с застывшим лицом сказал Асади. –Али… Ну что тут дипломатничать? Ваш Али – мой человек. Оба микрофона он снял ввашей квартире позавчера.

– Но не хотите же вы сказать, что она…

– Я искренне верю, что до такого все же не дошло, –быстро сказал Асади. – Как искренне верю, что Барадж не замазан… Пока чтовсе, что вы видели, можно толковать на разные лады. Возможно, делоограничивается некоторым… э-э, легкомыслием вашей супруги, а интересы обоихклятых близнецов в данном случае опять-таки касаются исключительно эротическихзабав. Но я, уж не посетуйте, человек подозрительный. Мне не нравится вся эта связка— Барадж, близнецы с накопленным на них материалом, ваша жена, микрофоны ввашей квартире…

Мазур быстро уточнил:

– Я в этой квартире слова не сказал о делах.

Я верю, верю! Вы профессионал… Но кто-то же их поставил?Зачем-то поставил? Уж никак не моя служба. Я бы знал. Мимо меня такое просто немогло бы пройти. Даже учитывая возможную внедренку, есть способы вестиперекрестный контроль… В общем, микрофоны ко мне не имеют никакого отношения.Вы мне верите?

– Верю, – сказал Мазур.

В действительности сейчас он не верил никому и ничему, ноблагоразумно об этом умолчал. Смаху во всех этих интригах не разгребешься, такчто следует сохранить с генералом хорошие отношения. Ситуация и впрямь хужегубернаторской. Если дойдет до тех, кому такими вещами ведать надлежит…

Асади озабоченно спросил: