Большой облом - Владимир Хачатуров

– К вашим услугам, – подскакивает официант.

– У вас есть сигареты «Не ваше дело»?

– К сожалению, у нас только «Наша марка»?

– Пошлите вон той высокой девушке в бикини один блок вашей марки.

Девушка тем временем покидает дворик с такой стремительностью, что опытному официанту становится ясно: во внутренних покоях заведения эта особа не задержится.

– Чтобы установить место проживания этой барышни, нам придется обратиться в детективное агентство, сударь, – объясняет официант. – В этом случае блок «Нашей марки» обойдется вам раз в пятьдесят дороже…

– Сколько?

– Секундочку. – Официант достает свой калькулятор и что-то с чем-то перемножает.

– Двести шестьдесят восемь долларов девяносто пять центов, не считая муниципального налога и, разумеется, чаевых…

– Действуйте!

– Слушаюсь и повинуюсь, – щелкает каблуками официант и, отойдя в сторонку, извлекает из нагрудного кармана своей белой форменной тужурки сотовый телефон.

– Алло? Агентство Аникеева? Это опять из «Бриза» беспокоят…

Игорь взглянул на часы: почти половина второго. Где же эта Оленька прохлаждается? Неужели в постели?

– «Наша марка» – это сорт какао, – говорит монументальная дама, ни к кому вроде бы не обращаясь, но достаточно громко, чтобы привлечь внимание бедного молодого человека, поддавшегося на бесхитростную уловку алчного халдея.

– Странная девица, – счел необходимым сменить тему любитель жирностей и сальностей. – Ты заметил, любимый? Она даже не присела. Хм, закурить зашла…

– Милый, ты меня огорчаешь! С каких это пор ты стал обращать внимание на девушек? Тем более такого пошиба. Фи…

– О Господи! Я на ситуацию обратил внимание, а не на девушку…

– Какое тебе дело до чужих ситуаций? Да, может, у них пароль такой: дай закурить. Отзыв: накося-выкуси.

– А вот уже просто пошло. Это ты нарочно, чтобы мне тошно стало и я не смог бы скушать моего крабика…

– Да подавись ты своим крабиком! – не сладил с нервами поборник здоровой пищи, и одним резким движением переместил салат из салатницы на бородатую физиономию своего возлюбленного. Возлюбленный оторопел.

– Ах, несчастная я, несчастная! – запричитал нарушитель спокойствия, поспешая прочь от возможных последствий своей опрометчивости.

– Причем еще и дура, – бросил вслед оскорбленный. Затем, вооружившись ручным зеркальцем, принялся с помощью щипчиков для бровей невозмутимо очищать свои заросли от витаминов и микроэлементов, высокомерно игнорируя дам, уставившихся на него с беззастенчивым любопытством.

– Нет, ты только посмотри, что деется, – толкнула локтем одна другую, другая – третью.

– Нюша! Да отлипни ты от своей газеты, наконец!

Нюша отлипла и оказалась миловидной женщиной с задорным носиком и веселыми глазами.

– Милые бранятся – только тешатся… Вы лучше послушайте, кто к нам сюда приезжает. Сам Стэнли Эббот собственной персоной!

– Это кто? Актер? Певец?

– Темнота! Это прославленный грешник, знаменитый красавец и мультимиллионер, плейбой милостью Божьей, и вообще мужчина приятный во всех отношениях! Спешит в Южноморск, чтобы лично поприсутствовать на открытии первого в мире вуза по выращиванию профессиональных плейбойчиков…

– А интересно, есть плейгерлочки?

– А кому свежих сплетен, слухов, скандалов! О сильных мира сего, о тайных связях, о секретных соглашениях…

Игорь, поднявшийся было уходить, плюхнулся обратно на стул. И было отчего. Между столиков протискивалась густо загримированная женщина, облаченная в нечто, напоминавшее наряд французской свободы на парижских баррикадах. Черные как смоль волосы и беспощадно выбеленное лицо. Сосок торчавшей наружу груди усилиями искусного гримера превращен в еще один, дополнительный рот, – орган секретного вещания.

– Какие сплетни? – жадно вскинулись дамы.

– Какие угодно. Светские, политические, уголовные, интимные… Ознакомьтесь с прейскурантом…

Прейскурант, походивший на меню приличного ресторана, очутился на столе перед дамами.

– Однако! – восклицают дамы, разобравшись с цифрами. – Интимная жизнь Светланы Сорокиной – аж двести баксов! Это чем же она там занимается?

– Заплатите – узнаете. Всё как есть выложу, – привычной скороговоркой частит сплетница, подсаживаясь к дамам.

– Да как же нам проверить, правда это или нет?

Сплетница от неожиданности чуть со стула не загремела.

– Сударыни, голубушки, да вы что, на солнце перегрелись? Да если я вам правду скажу, вы же за нее и гроша ломаного не дадите!

– Отчего же?

– От разочарования. Вы, небось, воображаете, что у телевидных мира сего не жизнь, а сплошная малина Восьмого марта?

– А если хороших сплетен со слухами заказать, дешевле будет?

– Разумеется, дешевле, – убежденно кивает монументальная дама.

– Не скажи, – вздыхает миловидная, – хорошее всегда дороже.

– «Плохое», «хорошее» – это эмоции, – пускается в терпеливые объяснения сплетница. – «Правда» и «ложь» – тоже. Главное в нашем деле – занимательность…

Игорь наконец встает и начинает потихоньку пробираться к выходу. Между нами, читателями, говоря, мог бы и пораньше сообразить…

Неподалеку от входа в платную зону пляжа, в соседстве с грозным предупреждением «Оставь одежду всяк сюда входящий», скучал на веселой лужайке фотограф вместе со своим верным помощником – симпатичным осликом при всех необходимых прибамбасах, как то: коврик на крупе, плюмаж меж ушей, позолоченная кисточка на хвостике… Работали без выходных. На работу приезжали на старенькой «волге»: фотограф впереди, ослик сзади. Процедура извлечения осла из автомобиля собирала толпы зевак. При желании можно было эту маету обставить как забавное шоу и взимать с ротозеев плату. Ну так то при желании…

Ослик в скакуны не рвался, стоически довольствовался своей участью безропотной неподвижной декорации. И никакие посулы, будь то аппетитная морковка, будь то сучковатая палка, не могли сдвинуть его с места, заставить прокатить на своей многострадальной спине неугомонных человеческих детенышей. Сниматься верхом – пожалуйста, хоть втроем на месте гарцуйте, а вот насчет того, чтобы въехать на мне в Иерусалим, – дудки, ничего у вас не выйдет, не на того напали, в смысле – сели. Словом, та еще скотина: канонический осел-кататоник. Правда, за одним важным исключением, – большой любитель не к месту пошутить. Шутка у него одна, зато дурацкая, скабрезная, неприличная, вызывающая у отдельных впечатлительных натур дрожь вместо смеха. Устрашающих размеров шутка. Это у людей не принято с эрекцией шутки шутить, а у ослов – сколько угодно. Вот и сейчас шутнику показалось, что самое время развлечься. Мальчик, проходивший мимо, обернулся к своей молоденькой маменьке с логичным вопросом: