Собачий рай - Иван Сербин

— Можете спускаться, — буркнул милиционер. — Эта сволочь убежала.

— Помогите, — попросил Осокин. — У нас действительно затекли ноги. Полезу сам, точно упаду… — добавил он.

Милиционер протянул руку. Осокин ухватился за нее, спрыгнул на пол, повернулся, чтобы помочь спуститься Наташе. Немота в ногах была такая, что Осокин вряд ли сумел бы сейчас сделать даже шаг. Наташа спустилась со стеллажа и тоже остановилась, ожидая, пока отойдут ноги.

— Он вас покусал? — спросил милиционер.

— Если бы он нас «покусал», — усмехнулся криво Осокин, — вам бы сейчас не с кем было разговаривать. Пару таких «покусанных» вы могли видеть на улице, у входа. И еще одного там, у видеокассет, — добавил он, указав рукой в сторону касс. Милиционер кивнул. — И сколько еще народу эта тварь успела… «покусать»?

Милиционер вздохнул, шумно выдохнул и только после этого ответил:

— Всех.

— В смысле? — опешил Осокин.

— В том самом, — отрезал милиционер и вдруг оскалился зло. Верхняя губа его приподнялась, обнажив ряд желтоватых крупных зубов. — Всех — это значит всех. Никого не осталось.

— Погодите, вы хотите сказать, что эта псина, в одиночку…

— А кто сказал, что в одиночку? — спросил милиционер. — Этот загонял, а остальные ждали у грузового входа. — Милиционер переступил с ноги на ногу. Вид у него был не только вызывающе-злой, но и несколько смущенный. Так ведут себя люди, которые собираются сказать об НЛО, привидениях или еще о чем-нибудь подобном в компании институтских профессоров, понимая, что их неминуемо обвинят в скудоумии. — Если бы это были не собаки, я бы подумал, что они все заранее спланировали. И что покупатели ломанутся к подсобкам и к грузовому ангару. И что ворота откроют. И вообще… — Он помолчал несколько секунд, затем покачал головой. — Вам повезло, что вы не побежали следом за остальными. Считайте, что у вас сегодня второй день рождения. Вы — единственные выжившие. Остальные погибли. Все.

Наташа дышала тяжело и часто. Губы ее приобрели землистый оттенок, щеки стали бледными. Осокин посерьезнел. Он не знал, что сказать. Ситуация была чудовищной и дикой.

— Никто из сорока с лишним человек? — переспросил он, едва различая собственный голос за повисшим в ушах звоном. — Вообще никто?

Милиционер, глядя в сторону, отрицательно покачал головой. В этот момент с улицы донесся вой сирены.

— Вроде «Скорая»… — сказал он. — Пойду погляжу. — И, посмотрев на Осокина и Наташу, спросил: — Вам помощь требуется?

— Нет, — почти шепотом ответила девушка. — Со мной все в порядке.

— А вам? — Милиционер перевел взгляд на Осокина. Тот покачал головой. — Ну и отлично. Вы тогда… Пока не уходите никуда, ладно? Мы позвоним в прокуратуру. С вас снимут показания.

— Хорошо. — Осокин взял Наташу за руку.

Милиционер зашагал к выходу.

— Всех… — повторила девушка. — Сорок человек. Что происходит?

— Я не знаю, — ответил Осокин. — Не знаю. В жизни ни о чем подобном не слышал…

* * *

К ночи дождь усилился. Тонкие серебряные нити, падающие с неба, перечеркивали лучи электрических фонарей. Желтые пятна блуждали в темноте, освещая то мокрую, полегшую, гниющую траву, то макушки холмов, то голые стволы деревьев… Словно гигантские пальцы, они тянулись через пустошь, постепенно теряясь в темноте. Изредка в лучах возникали человеческие фигуры. Напряженные, чуть согнутые. Черные тени прилипали к небесному куполу и тут же растворялись в нем — лучи уплывали в сторону. Люди здесь никого не интересовали. Только собаки.

На самом краю подлеска копошилось многорукое, многоногое живое существо. Словно маяк в ночи, вспыхивала слепящим, неестественно ярким светом фотовспышка. В ее отблесках Гордеев различал силуэты оперативников и экспертов. Сережа стоял рядом с Гордеевым и тоже вглядывался в темноту.

«Интересно, у всех ли из них есть оружие? Должно быть у всех. Надеюсь, что так оно и есть, — думал Гордеев. — Милиция сейчас постоянно при оружии. Время такое. Оно и к лучшему. Самые пессимистичные расчеты сбываются. Хорошо, если хоть кто-то окажется готов к критическому развитию событий.

Разумеется, одной милиции вряд ли остановить это, но задержать на какое-то время — вполне. А там… Там будет видно».

Из темноты сформировалась фигура одного из приехавших — дородного майора. Серый намокший плащ-дождевик его казался иссиня-черным. И на этом черном провале плеч отсверкивали крупные, словно бы повисшие в пустоте, звезды. По одной на каждом погоне. Подходя, майор оскользнулся, матернулся себе под нос.

— Ну что? — спросил нетерпеливо Гордеев. — Что-нибудь нашли?

— Ночью, да в такой дождь? Вы что, издеваетесь? — мрачно ответил тот. — Следов полно, а больше… — Майор выключил фонарик, резким движением поднял воротник плаща, сунул руки в карманы, оглянулся на жидкую цепочку поисковиков. — Завтра позвоню, чтобы прислали солдат из соседней части. Прочешем здесь все как следует.

Гордеев тоже помрачнел.

— Только завтра? А сегодня это нельзя сделать?

— Вы знаете, который час? — не без раздражения осведомился тот. — И дождь. Да и вообще ни черта не видно, а фонарей на всех не напасешься. Тут, чтобы цепью, народу человек пятьдесят нужно.

— Пока мы не обнаружим…

— «Мы»? — переспросил майор. И, прищурившись недобро, спросил враз посуровевшим голосом: — Кстати, что вы здесь делаете? Показания с вас сняли, насколько я понимаю?

— Да, сняли, — подтвердил Гордеев.

— Ну так и шли бы себе домой. Что вы здесь, под дождем, топчетесь? Работать мешаете.

— Но… — начал было Гордеев, однако майор остановил его взмахом руки.

— Вот что, товарищ. Вы кем работаете?

— Вообще-то я на пенсии по инвалидности… — Гордеев покосился на Сергея. — А в свободное время пишу книги.

— Ну вот и отлично, — словно бы обрадовался майор. — И пишите себе свои книги. И дай вам бог, как говорится. А мы будем заниматься своими непосредственными обязанностями — борьбой с правонарушениями. У вас своя работа, у нас — своя. И давайте не мешать друг другу. Я же не учу вас, как книжки писать, правда? Вот и вы не учите нас делать нашу работу.

— Да я и не собираюсь вас учить! Но поймите, пустырь необходимо оцепить! — упрямо заявил Гордеев. — Причем люди должны быть вооружены. Начиная с этого момента и вплоть до окончания облавы.

— Да вы что? — сорвался-таки на возмущение майор. — Вы знаете, сколько народу для этого потребуется? У меня во всем ОВД столько не наберется.

— Но это абсолютно необходимо. Иначе все усилия пойдут насмарку! — жарко воскликнул Гордеев, понимая, что начинается старая песня. Ему снова откажут, отмахнутся, прикрываясь надуманным предлогом. — Вы можете сообщить своему начальству, чтобы прислали людей из соседних отделений. Нужно поднять воинскую часть по тревоге. Какой толк в прочесывании, если вы оставляете открытыми пути к бегству? Собаки — не калеки безногие. Они мобильны, умны и предусмотрительны.