Сказки темного города. Фатум - Наталиса Ларий

– Это наши фамильные драгоценности, – она взяла в руки браслет и протянула мне. – Надень. Негоже графине, будущей матери моих внуков, остаться в первый день после сочетания браком без них.

– Раз Бран посчитал, что я могу обойтись без всего этого, – кивнула я на драгоценности, даже не прикоснувшись к ним, – то и надевать мне их не стоит.

– Это не ему даже решать, – нахмурилась графиня. – Это передается от женщины к женщине в нашем роду. Не обижай меня, прими их, – поставила она передо мной шкатулку.

– Не буду носить ваши драгоценности, – нервно выпалила я, ухватившись за край стола, – если их надевала Шэриза, то я и близко их видеть не хочу. Не хочу тягаться с покойницей! То, что принадлежало ей, пусть ее и остается, – я быстро смахнула побежавшую слезу и выдохнув опустила глаза, начав ковырять вилкой омлет.

– Господи, что это такое? – прошептала графиня, увидев мои запястья.

– Ничего, – я быстро натянула рукава, скрыв синяки.

– Люсиль, выйди, – строго сказала она служанке, и та покинула столовую. – Кэтрин, что у вас произошло? – графиня села напротив меня.

– Вы знали, что я какая–то там чертова белая волчица? – ответила я вопросом на вопрос.

– Бран мне вчера сказал, – графиня опустила глаза.

– Бран, вы. Больше чем уверена, что и король тоже. Вы все знали, но промолчали. Как вы могли?

Графиня встала из-за стола и подошла к окну.

– Мы не знали, какой выбор ты тогда сделала бы, знай, что имеешь право на него. Тебя ведь нельзя было тогда удерживать здесь как купленную Браном девчонку, и какое бы ты решение приняла, обрети вдруг свободу, мы тоже не знали. Поэтому решили, что брак с Браном –лучший выход. Ты останешься на наших землях и укрепишь хотя бы один клан тем, что будешь его представительницей. И дашь линию новой династии белых волков, которых нам так не хватает. Ведь малыш, твой первенец, будет белым, а значит со временем возродится то, что было утеряно нашим народом много веков назад, – ласково проговорила она, повернувшись ко мне.

– А вам не кажется, что вы не имели право решать это за меня? Раз мои предки тогда отошли от вас, то на то были причины! И не мне возвращать все на круги своя! – тяжело дыша от нахлынувших чувств проговорила я в ответ.

– Кэтрин…, – сказала графиня.

– Что Кэтрин?! Ладно уж этот вопрос, бог с ним. Волчица так волчица. Но Бран! Как вы могли такое решать за меня? А может я бы решила выйти замуж за кого-то другого, кто не терзает тебя в первую ночь так, что на теле синяки остаются, только потому, что ему во сне пришла покойная жена и он хочет забыться?! Почему вы об этом не подумали? Может я вышла бы замуж за Торджера, например! И стала бы хорошей мамой для Зары! Вы об этом не подумали? Какое вы имели право решать с кем мне жить и с чьей кровью смешивать свою? – заорала я.

– Мы не решали это, – спокойно проговорила графиня, подойдя ко мне. – Ты сама его выбрала. Он бы не узнал, что ты белая волчица, если бы ты сама его не выбрала. Это она, – графиня приложила свою ладонь к моей груди, – она сделала этот выбор, решив открыть себя ему тогда в обличии волка. Хотя, говорить «она» не совсем правильно, ведь волк в нас, и мы с ним – не разделимы. Проще сказать, ты сама так решила на подсознательном уровне, поскольку подсознание и есть наш внутренний волк. Ты не знаешь всего этого, но вервольфам с детства рассказывают о том, что такое внутренние чувства, как складываются пары и почему мы так переживаем тяжело гибель партнера, и насколько важны отношения в семье. Поэтому, винить ты нас можешь в том, что мы все промолчали, но вот то, что ты сама выбрала Брана, это уже вопрос к твоим чувствам к нему.

– Но он ведь не чувствует того же. Да, пускай он и понял, что у меня что-то зарождается к нему, но у него ведь нет этого. Как можно так обрекать меня на жизнь с тем, кто не любит!? Для меня это важно, очень важно, как вы не понимаете? – прошептала я.

– Бран очень непростой вервольф, – графиня села подле меня и взяла мою руку в свою ладонь, поглаживая пальцами синяки на ней, словно безмолвно прося прощение за такое поведение своего сына. – Его отец был таким же. Я несколько лет привыкала жить с ним рядом, хотя и любила его очень, да и он тоже любил не меньше моего. Сейчас даже порой смотрю на Брана, а словно вижу перед собой его отца. Тот же темперамент, непреклонность, гордость и прочие тяжелые черты характера, с которыми мне приходилось учиться жить. Но тебе еще тяжелее, ведь до тебя у Брана были отношения уже, и он прошел через тяжелую потерю, от которой вервольфы очень и очень тяжело отходят. Но одно ты должна понимать, несмотря на то, что он говорит или делает сейчас. Когда волк и волчица сходятся так, как вы, а это именно ваше внутреннее «я» нашло те необходимые точки соприкосновения, которые формируют судьбу, то это значит, что оба чувствуют друг к другу что-то такое, чему противиться нет смысла. Он да, пока примет это, пройдет немало времени, и я не знаю, с чем ты будешь сталкиваться, пока он не осознает то, что теперь рядом с ним любимая женщина, ним любимая, его волчица. Но когда он примет это, ты будешь самой счастливой женщиной. Я знаю это, ведь я его мать, – она поцеловала меня в лоб словно несмышленого ребенка, – ты просто помоги ему и не отталкивай.

– Хорошо, я попробую, – ответила я. – И скажите мне еще вот что. София, графиня Ривергорн, сказала, что вы были против брака Брана и Шэризы. Почему?

– Клан Черной луны не из наших мест родом. Они относятся к темным вервольфам, которые славятся своими свободными взглядами на все. Отношения, любовь, страсть, верность, стремление к власти – у них все настолько спутано и…грязно, я бы так это назвала. Когда такая женщина появилась около Брана, я была просто в ужасе. Но отступила, дав разрешение на брак, поскольку поняла, что противостоять ему бессмысленно. Она, конечно, была таким себе фонтаном эмоций, бьющим через край. Вокруг нее словно все горело. Но она не согревала, нет, она сжигала все вокруг, настолько была темной сущностью. И Брана она заставляла гореть раньше и заставляет гореть до сих пор, даже после своей смерти. Он зеленый был еще тогда, не особо прислушивался к своим внутренним чувствам в выборе женщины, с которой проведет остаток жизни, поэтому темная красавица, страстная, беспринципная и своенравная покорила его. Я до сих пор корю себя за то, что, возможно, это я где-то не доглядела, что-то не додала Брану, раз он отвернулся от всего того, что в него вкладывали с детства. И, да простит меня бог, для Брана было лучшим выходом то, что Шэризы не стало так рано. Иначе не знаю, к чему привел бы этот брак.

– Он сны видит какие-то по ночам, – задумчиво сказала я, выслушав графиню. – Сегодня проснулась под утро от того, что он говорил во сне. Шэриза ему снилась. Когда он проснулся и увидел, что наблюдаю за ним, то вмиг стал тем Браном, которого я знала до этого. Мне кажется, что именно из-за сна этого он и повел себя так со мной, – кивнула я на свою руку. – Может есть что-то такое, о чем мне еще нужно знать? – посмотрела я на графиню из-подо лба.

– Нет, – пожала та плечами. – ты все знаешь. А что ему снится…кто его знает. Когда вы станете ближе с ним, тогда, возможно, он тебе и расскажет обо всем.