Кросс на 700 километров - Инна Тронина

— Значит, собиралась пожить у подруг? — перебил капитан. Он тёр и тёр лоб ладонью, поднимал и бросал трубку звонящего телефона. — А в Москве у вас кто-нибудь проживает? Родные, знакомые, друзья?

— Никого нет. У меня была приятельница, вместе в санатории отдыхали. Но Алиса её не знает, и поехать к ней не может. А что, есть сведения, будто она направилась в Москву? — с надеждой спросила Лолита.

— Может и такое случиться. — Капитан что-то записал в блокнот. — Говорите, что ваш бывший муж — иногородний? С его родственниками дочка не общалась? Или с вашими родными из других регионов?

— С Рыбинском, откуда родом бывший муж, все контакты порваны. Ни при каких условиях Алиса к отцу не обратится! — с вызовом в голосе сказала Лолита. — Что же касается моей родни… Ну, в Гатчине есть, на Северном Кавказе, в Грузии. Правда, Алиса знакома только с гатчинской тёткой. С другой, из Георгиевска, виделась в раннем детстве. Я могу назвать их адреса. Конечно, необходимо предупредить, проверить. Ведь есть же где-то моя дочь сейчас! Не пропала же она бесследно! — Лолита снова разрыдалась, закрыв лицо узкими ладонями.

Капитан поёрзал на стуле, давая понять, что у него очень мало времени.

— Адреса — само собой. Дело не только в вашей дочке. Похищен ребёнок, который защитить себя не может. Равно как и не способен принимать осмысленные решения. Когда в последний раз вы виделись с Алисой?

— Четвёртого августа, в воскресенье. Приезжала в родительский день.

— Дочь вела себя нормально? Ни на что не жаловалась?

— Вроде нет… Про Дениса Оленникова упоминала. Он пробовал повеситься. Но, к счастью, неудачно. Алиса думала, чем помочь мальчику. Он был в сильнейшей депрессии, очень скучал по своей маме.

— Лично вы Дениса не видели? — допытывался капитан.

— Нет. — Лолита тяжело вздохнула.

— После четвёртого дочка вам не звонила? Ни домой, ни на работу?

— Да нет же, нет! Поверьте, что я ничего не знаю совершенно! Весь день на заводе, домой приползаю усталая, а ведь надо ещё к пожилой матери в больницу ехать! Алиса всё понимает, звонит не часто. Не грузит меня своим проблемами. Но я и сама догадалась бы в воскресенье, попытайся дочь скрыть какие-то серьёзные невзгоды. Только вот Денис… Я, собственно, хотела здесь встретиться с его родными. Успокоить, потому что как никто понимаю их состояние. Но, наверное, они сейчас настроены ко мне враждебно, но всём винят мою дочь. Согласитесь, для банальной воровки набор вещей странный… тех, что похищены из квартиры… Да, я понимаю — что бы ни украли, всё равно горе. Тем более, пропал ребёнок… Но, клянусь жизнью и здоровьем Алисы, я ничего не знаю! И не понимаю! Вдруг она и впрямь заболела?!

— Вы где работаете? — кашлянув, поинтересовался капитан.

— На заводе «Ильич». Я — инженер-технолог по абразивному инструменту.

— Понятно. Что ж, Лолита Эрнестовна, у меня к вам вопросов больше нет. Только адреса родственников назовите. Что касается Оленниковых, лучше пока вам с ними не встречаться. Они вряд ли обойдутся с вами корректно. А на потом условимся так. Будут у меня новости — свяжусь с вами. Вы получите какие-то сведения — милости просим. — И капитан встал из-за стола.

— Понимаю. Я всё понимаю.

Лолита слушала, как переговариваются в коридоре и на лестнице люди, пришедшие за своими паспортами. Вспомнила, как сама недавно получала паспорт в двадцать пятом отделе. Они тогда были вместе с Алисой, и не подозревали даже, что так скоро снова придётся оказаться в милиции, но уже совсем по другому поводу…

Лолита не привыкла давать показания, томиться не известностью, ловить на себе косые взгляды, в чём-то оправдывать перед людьми. Ведь её Алиса всегда была образцовой дочерью.

Она хотела ещё что-то сказать капитану, но вдруг почувствовала, что пол проваливается вниз. Она схватилась за сидение стула, выронила сумочку и мгновенно обмякла. Капитан, который в это время доставал из ящика стола пачку сигарет, едва успел подхватить женщину и уложить её на кожаный потёртый диван.

* * *

«Скорая» приехала к трёхэтажному зданию через десять минут. Граждане, столпившиеся у распахнутых окон, видели, как автомобиль затормозил у входа, еле протиснувшись между разнообразным милицейским транспортом.

Тут, в толпе получающих паспорта, находилась и Алевтина Петровна Суслопарова. Она ждала обещанной возможности встретиться со Светланой и Людмилой Оленниковыми. Сейчас «следачка», дабы скоротать время, учила паспортистку готовить в микроволновке джем из чёрной смородины. На приехавшую «скорую» Алевтина не обратила внимания — наверное, кому-то в очереди сделалось худо. И потому, как только открылась неприметная дверь одного из кабинетов, Алевтина поспешила туда.

У порога она задержалась и докончила инструктаж:

— Через пятнадцать минут джем такой получится — пальчики оближешь! Первый раз ставишь на маленькую мощность, а во второй — на среднюю…

Следователь из этого отдела, лысый пожилой мужчина в очках, ещё давно ставший инвалидом на оперативной работе, сейчас несчастный и усталый, был рад уступить место энергичной коллеге. От нервного и длительного разговора с двумя дамами, которые то ругались, то плакали, он порядком устал и потому с удовольствием поручил их Алевтине Петровне.

— Ну, как, Анатолий Семёнович? Умаялся? — Суслопарова знала этого следователя давно, поэтому и одарила самой участливой улыбкой. — Достали?

— Не то слово! Пойду теперь лекарства глотать. Смотрят на меня так, будто это я их ребёнка скоммуниздил. Сами его в лагерь на три смены закрыли, пацан едва не удавился с тоски. А теперь не могут подождать немного, пока ясность появится. И любимый он, и единственный, и нет им без него жизни. Вынь им Дениску и положь! Раньше надо было заботу о парне проявлять, не пришлось бы теперь искать его. Ведь звонила на днях вожатая бабушке, просила Дениса забрать. Так нет же! В санаторий, в Сестрорецк, поехала. Тогда ей до внука дела не было, а теперь глаза выцарапать готова. И мать тоже… — Следователь выразительно пожал плечами. — Наш контингент! Говорит, что врач, а ведь явно «бабочка ночная». Сама увидишь…

— Иди, Толенька, отдохни. Может, у меня лучше получится. — И Суслопарова, ступая мягко, неслышно, вплыла в полуоткрытую дверь.

Окна этого кабинета выходили не на Северный проспект, а в другую сторону, на запылённые кусты и забор. Здесь было очень душно, и потому похожие друг на друга женщины истекали потом и обмахивались газетами. Особенно демонстрировала страдания Светлана Лазаревна — моложавая блондинка в чёрном приталенном костюме. Суслопарова отметила элегантный покрой пиджака и юбки, красоту лёгкой ткани, серёжки с бриллиантами и какой-то оригинальный браслет из чернёного серебра.

Дочка Светланы была исключительно мила, привлекательна, и обладала модельной внешностью. Алевтина сравнила её с матерью и увидела, что у Светланы глаза серо-голубые, а у Людмилы — светло-карие в золотую точечку, доверчиво и беззащитно распахнутые навстречу собеседнику.