Вымысел исключен. Записки начальника нелегальной разведки. Части 1, 2 - Юрий Дроздов

Однажды Камиль сказал Гарби: «Слушай, у меня некоторые финансовые сложности, не мог бы ты частично вернуть долги?».

Тот беспомощно развел руками. И тогда Камиль, словно бы колеблясь, предложил: — Один бизнес-клуб интересуется вашими сделками. Думаю, этот клуб для вашей корпорации не конкурент. А за информацию, с которой они все равно сделать ничего не смогут, они бы неплохо заплатили…

Рашид согласился быстро. Через какое-то время он спросил Камиля: «Скажи, на кого ты работаешь? Та секретная информация, которую ты запрашиваешь, обычному бизнесмену не нужна. На Иран? Турцию?..» Камиль помедлил: — Россию…

— Никогда бы не подумал, — сказал Рашид изумленно.

Сотрудничество их продолжалось.

Но через год после этого разговора Рашид уехал, связь с ним оборвалась. И только много позже стало известно, что Гарби, как говорится, пошел в гору, стал одним из руководителей корпорации, допущен к высшим военным секретам (поставки корпорация производила во многие страны).

На связь с ним решили отправить хорошо знакомого Рашиду Камиля Саида. К тому времени Хамзин уже вернулся в Москву.

Трудность состояла в том, что встреча с Гарби должна была произойти в стране, где в то время не было ни одного советского человека. Камиль поехал туда кружным путем — через Западную Европу и Ближний Восток. В приемной Гарби он сказал хорошенькой секретарше: — Я — Камиль Саид, бизнесмен. Доложите патрону.

— Он Вас ждет? — Нет, я здесь проездом. Но он меня знает…

Рашид Гарби сделал вид, что не узнал Саида.

— Хотел бы поговорить с вами с глазу на глаз, — вежливо сказал Камиль.

— У меня от моего заместителя нет секретов, — сухо сказал Гарби.

— Зато у меня есть, — парировал Камиль.

— Ничем не могу помочь, — процедил Рашид.

Почему Гарби не пошел на контакт? Уверен в своей неуязвимости? Или что-то другое? — 16 марта Гарби прилетает в Лондон, — сказал Хамзину Полковник. Придется лететь туда и начинать все сначала…

Камиль остановился в Лондоне (использовав другие документы) в уютной гостинице Кингсли, недалеко от многолюдной торговой Оксфорд-стрит. Через три дня в одиннадцать вечера позвонил из автомата в другую гостиницу, в номер-люкс, забронированный для Гарби. Камиль знал, что он прилетел три часа назад.

— Привет, дружище, — как ни в чем не бывало сказал Камиль. — Это Кэм (так его звали на Юго-Востоке американцы). В прошлый раз я забыл отдать тебе кое-что. Не хотелось бы пересылать это в твою штаб-квартиру. Жду тебя через сорок минут на углу Риджент-стрит и Оксфорд-стрит, на левой стороне. До встречи! И положил трубку. Это был рискованный шаг, но Камиль считал, что Гарби все-таки придет.

Он сел в светло-серый «Форд», взятый напрокат, и не спеша поехал мимо беспрерывного ряда сверкающих витрин к Риджент-стрит. В это время людей здесь было уже немного, и он сразу увидел знакомую фигуру Гарби в светлом плаще. Завернул налево, притормозил, открыл дверцу.

— Хэлло, Гарби! Тот оглянулся и быстро направился к машине.

— Садись слева, со мной рядом, — сказал Камиль, — так нам будет удобнее…

Несколько минут они ехали молча.

— А я уж думал, ты совсем забыл старых друзей, — сказал Камиль. — Там, на юге, ты был не очень любезен.

— Вначале мне показалось, что это не ты, а двойник, — задумчиво протянул Гарби. — Там же нет ни одного человека из вашей страны. Первая мысль: кто-то проверяет меня. Да и ты сильно изменился… А потом уже поздно было менять игру.

— Знаешь, Рашид, я скажу тебе вещи, которые могут показаться наивными или обычными прописями. Но ты все же послушай. В нынешних условиях «холодной войны» мир может быть сохранен только на условиях паритета вооружений. Согласен? Я понимаю, гонка вооружений для вашей фирмы дает немалую прибыль, но настоящая война имела бы непредсказуемые последствия. Поэтому нам и нужно знать, какие разрабатываются новые наступательные вооружения, какие новые страны хотят создать свою атомную бомбу…

Они выехали на Пикадилли-серкус. Гарби молчал. И лишь на другой стороне Темзы Гарби произнес: — Я согласен. Кое-что я мог бы сказать тебе сразу. Например о планах создания атомной бомбы в Израиле и ЮАР. Это один из высших секретов этих стран. Но для более подробной информации об этом, а также о ряде работ по наступательным вооружениям стран НАТО нужно время…

— О'кей. Теперь давай договоримся о связи и о всем прочем. Я знаю, в деньгах ты теперь не стеснен. Но все же я хотел бы сделать тебе небольшой презент…

Информация Гарби о новых видах оружия имела очень важное значение для нашей страны, повышения ее обороноспособности. А что касается создания атомной бомбы в ряде стран, то только сейчас начинают просачиваться в печать сведения, которые мы имели много лет назад…

***

— А если бы она сказала, что не узнала вас? — спросил я Полковника.

— Я бы внешне очень удивился. Как это мать — и не узнает собственного сына? Я бы спросил у окружающих — здорова ли мама? А потом поехал бы в гостиницу, чтобы привезти нашу семейную фотографию, сделанную лет двадцать назад… В двадцати минутах езды от селения, на развилке шоссе меня ждала другая машина. У сидящего в ней человека были припасены резервные документы для меня, как раз на этот случай. Дневным рейсом мы улетели бы в Париж с посадкой в Риме…

Полковник говорил просто, буднично, хотя это была одна из тех дерзких операций, риск которой доходил до максимально допустимой грани. Руководители комитета и внешней разведки долго колебались, прежде чем дать согласие на ее проведение.

Не очень далеко от столицы одной из южных стран, в селении, где все друг друга знают, жила обычная небогатая семья. Двадцать лет назад старший сын устроился в европейскую фирму, первое время посылал денежные переводы, подарки, несколько раз приезжал домой. Но последние 16 лет о нем не было ни слуху, ни духу. Где он? Никто в селении этого не знал. В действительности же он умер, и об этом случайно стало известно нашим разведчикам. Тогда возникла идея: Полковник внешне очень похож на погибшего, язык знает в совершенстве — почему бы не попробовать? Идея принадлежала Полковнику, но энтузиазма она не вызвала. «Мать всегда узнает сына», — возражали ему.

— Разумеется, узнает, — соглашался Полковник. — Но скажет ли она вслух, что это не ее сын? Вот представьте: небольшое селение, бедная семья, отсталые люди. Неожиданно на красивой машине приезжает богатый, преуспевающий человек с подарками. Окружающие признают в нем ее сына (а я похож на него), молва летит вперед (я сначала заеду, конечно, к старосте). Селяне расписывают мнимой матери мой дорогой костюм, коробки на заднем сиденье машины… И вот она видит, что приехал не ее сын, но этот богатый господин почему-то считает ее своей матерью. И все согласны с ним. Будет ли она протестовать? Отсталая, темная женщина перед всем обществом и перед богатым человеком с подарками? Полковник настоял на своем. В действительности все совпало до мельчайших деталей. Но был и один острый момент.