Тень охотника - Роман Попов

– Заткнись, – равкнул Сигерн, пока сыщик подбирал достойный ответ, – это ты подставил святошу. Ты сделал из него чучело для битья! Мне плевать на старика, но такого даже он не заслужил.

– Политика, всего лишь политика, – покачал головой Эрих. – Старый Клаус не справился с призраком без вашей помощи. Да-да, я в курсе его последних дел, не стоит удивляться. Он подробно докладывал о каждом из вас, – взгляд мазнул по напряжённым лицам. – Я люблю людей, господа, искренне люблю. Но не могу прощать им некомпетентность. Клаус был неплох, но он подвёл Корону. А за ошибки приходится платить.

Сигерн вздрогнул, затем резко обернулся дворянин. Кристан решил было, что наёмник собрался стрелять, потянул саблю, но понял, что дело в ином. До его слуха долетел далёкий, почти съеденный расстоянием волчий вой. От этого звука по спине пробежал холодок. Тени сгустились, мрачные тучи, что виднелись через дверной проём, показались давящей гранитной плитой. Возникло ощущение, будто захлопнулась незримая западня.

– Вот значит как… – пробормотал под нос граф, вглядываясь в темноту ночи, ставшей откровенно недружелюбной. Затем он резко повернулся к тройке собеседников. – Боюсь, у меня больше нет времени на церемонии, господа. Либо вы сдаётесь и отправляетесь со мной, либо я уведу вас силой, – весёлые нотки исчезли, голос стал безжизненным и твёрдым, как ледяная глыба.

Словно в ответ на далёкий вой, в груди Кристана что-то колыхнулось. Он обнажил зубы в непривычной злой ухмылке:

– А ты попробуй, придворная мразь! – слова вырвались в обход здравого смысла. Следом из ножен вырвался клинок.

– Взять их, – приказал фон Красс, – живыми!

Хлопнул выстрел, затем ещё пара – наёмник стрелял быстро и умело. Две пули из трёх угодили в зловещий силуэт гвардейца, что стеной загородил высокородного дворянина. Здоровяк пошатнулся, но устоял, и ринулся в бой.

Барон заметил это лишь краем глаза. Другой человек графа уже ринулся в атаку, выхватив собственную саблю. Клинки встретились, раздался звон. От первого же удара кисть пронзила боль – враг оказался невероятно силён! Он лупил саблей как кувалдой, только при этом ещё и с мастерством опытного фехтовальщика. Пришлось пропятиться, поддаваясь напору гвардейца. Каждое парирование стоило не малых усилий, но противник чуть медлил. Выбрав момент, Кристан сместился в сторону, и сделал выпад: остриё вспороло серую шинель, обагрилось тёмной кровью. Верзила, словно не замечая это, сделал ответный взмах. Уйти удалось лишь в последний момент, извернувшись в немыслимом рывке. Грудь вспыхнула болью от длинной царапины. Противник наступал.

Сигерн чуть замешкался: пули попали в корпус, но толка с них было будто с плевков. Телохранитель графа спокойно вытащил саблю, и попёр как тяжеловоз. Пришлось отскочить от удара. Вступать в ближний бой против клинка наёмник не горел желанием, но и взвести курок не успевал. Сверкнула отточенная сталь, и револьвер вышибло из пальцев. Северянин бросился вперёд, схватил руку врага, не давая замахнуться. Потянул на себя, одновременно ныряя под противника, и резким броском опрокинул того на пол. Припечатал ботинком рожу нападавшего, и рванул эфес сабли, обезоруживая, ломая кисть.

Сыщик пятился, кружил, не желая встречать удары противника. Что это? Очередное чудище в человеческом облике, или новое колдовство из дремучих сказок? Он устал от этого. Устал, от своего непонимания, двуличия людей, от всего. Происходящее злило. Фон Ройх всегда был холоден в бою, расчётлив и скуп на движения. Но сейчас из глубин души поднялась волна злобы. Он закричал, и врезал клинком прямо по лезвию сабли противника. Один удар страшной силы встретился с другим: оружие гвардейца не выдержало и сломалось. Тот неловко покачнулся. Кристан, не помня себя от ярости, рубанул безоружного, отсекая голову. Тело рухнуло. Только сейчас барон заметил, как дрожат колени. Тяжело дыша, он глядел на бурую вязкую кровь, что нехотя вытекала из страшной раны. А тело скребло ногтями по доскам, пытаясь подняться.

Запястье хрустнуло, но гвардеец схватил наёмника другой рукой, и швырнул, как тюк с тряпьём. Мощь была совсем не человеческая. Он ощутимо приложился об пол плечом, тут же перекатился, вскочил. Враг тоже успел подняться на ноги, и уже замахивался. Драться в рукопашную с таким противником? Дерьмовая идея. Сигерн пригнулся, пропуская удар над головой. Потрёпанный котелок точно бы снесло, не свались он ещё во время падения. Зайдя сбоку, северянин резким движением выкинул руку, и в ладонь прыгнул крошечный пистолет. Бесстрастные, словно мёртвые глаза долю секунды смотрели в маленькое чёрное жерло. Затем грохнул выстрел, и пуля вырвала кусок черепа.

– А ну, прочь! Отвали, я сказал! – кажется, это кричал журналист.

Кристан вырвался из плена оцепенения. Ирвин! Он гружёный как ишак, его же просто порвут! Барон резко повернулся, и увидел, как его друг неумело отмахивается тростью, а гвардеец бестолково суетится вокруг, словно боясь приблизиться. Казалось, будто сама трость, растрёпанный шарф, нелепый вязаный свитер репортёра, сияют мягким тёплым светом. Но всматриваться было некогда.

Шаг вперёд, взмах, и чудовище в форме гвардейца оседает на подрубленную ногу. Тут вспышкой мелькнула идея: серебро! Ведь в карманах плаща сейчас целая куча всяких находок из сундука святого отца! Сыщик не глядя схватился за какой-то предмет. Это оказался давешний серебряный нож непривычной формы. Противник успел обернуться наполовину, и удар пришёлся ему в грудь. Занесённая сабля выпала и зазвенела по полу, глаза закатились. Могучее тело испустило тяжёлый, замогильный стон, и рухнуло, не пытаясь шевелиться.

– Ну? Валим! – Сигерн призывно махнул, стоя у дверей.

С улицы доносился тревожный перезвон: в храме поднялась тревога. Двое гвардейцев, не смотря на жуткие повреждения, медленно вставали. А вот граф куда-то пропал, словно вовсе привиделся. Монаха тоже не было. Кристан кивнул оборотню, и поволок всё ещё ошарашенного газетчика прочь. Троица побежала к спасительным задним воротам.

Сибия кричала и отбивалась из последних сил. Псы не чувствовали ни боли, ни страха, словно одержимые. Сквозь пелену отчаяния пробилось нечто постороннее: ощущение незримого присутствия. Казалось, зверь из кошмаров наблюдает за мучениями жертвы, которую настигла его свора. Он был здесь, в тени псов, во мраке безлюдной улицы. Как влага наполняет воздух в дождливый день, так сейчас всё вокруг было пропитано злой волей. Повеяло неотвратимым концом. Но кричать сильнее женщина уже не могла.

Близкий выстрел показался тихим, как хлопок в ладоши. Одну собаку просто снесло. Ещё выстрел, и ещё – вторая псина корчится в пыли. Последняя тварь никак не хотела отпускать руку гадалки. Это было больно, невероятно больно, но Сибия просто обезумела от ужаса: она вцепилась пальцами в глаза собаки, и та всё-таки разжала челюсти, спустя небольшую вечность. Рядом возник силуэт мужчины. Он с размаху пнул дворнягу, отшвыривая на несколько шагов. Взвёл курок, и снова выстрелил. Животное упрямо отказывалось подыхать. Ещё две пули попали в тощее плешивое тело, и лишь после этого тварь затихла. Тёмные глаза остекленели, из них будто ушла дымка. Ощущение присутствия чудовища пропало. Лишь эхо яростного рыка медленно таяло в ночи – разочарование охотника, из-под носа которого ушла добыча.