Хозяин янтаря - Александр Шакилов

— Вряд ли, — засомневался я. — Думаю, он давно вынырнул на другом берегу и отвалил по своим поганым делам.

Что это значит, пояснить? Намекну: есть подозрение, что вода затопила не такой уж большой участок коллектора. А значит — в принципе! — можно этот участок преодолеть без специального оборудования. Под специальным оборудованием я подразумеваю аппараты дыхания. Но без гидрокостюмов все равно не обойтись. Ведь вода на зараженных территориях какая? Правильно, отравленная ядохимикатами и радиацией.

Обидно, ёлы.

— А вот не факт, — возразил Чингиз. — Мой счетчик Гейгера молчит, твой тоже: фон в норме. А химический состав проверим спецпробиркой. Военсталам выдают такие для командировок в Зону. Я ей даже молоко и пиво проверяю. И знаешь, иногда…

Чингиз вытащил из кармана комбинезона стальной цилиндр примерно вдвое толще шариковой ручки.

— Это и есть твоя хваленая спецпробирка? — не смог я скрыть разочарования.

Цилиндр вовсе не выглядел как суперсовременный прибор. На боку у него светился узкий ЖК-экран. Там мерцали буквы и цифры — информация о составе атмосферы постоянно обновлялась. Чингиз аккуратно, чтобы не намочить пальцы, окунул цилиндр в воду, подержал пару секунд и вытащил. Экран вдруг озарился голубоватым сиянием.

— Норма. Вода не опасна для жизни.

— Не опасна? — недоверчиво переспросил я.

— Ага, — не моргнув, кивнул Чингиз.

И безбожно покраснел.

«Фикус с тобой, мой искренний друг, — подумал я. — Хоть и зарекался я глубже, чем по пояс, заходить, а таки придется». Обмотав «калаш» запасными портянками — все же влагозащита, — я нырнул первым, утащив с собой под воду единственный фонарь. Если его закоротит… Я даже не хотел рассматривать такой вариант.

Позже Чингиз рассказал мне, что, оставшись в одиночестве, он сначала бухнулся на колени и отбил нужное количество поклонов. Потом истово перекрестился. «Хозяева, помогите!» — Чингиз глубоко вдохнул и, зажмурившись, прыгнул в податливую мглу.

Водица, надо признаться, была не то чтобы ледяная, но очень бодрящая. Военстал открыл глаза, увидел впереди свет и погреб на ориентир. Но не успел он пройти под водой и пары метров, как свет потух. Чингиз остался в полнейшей темноте. Даже не знаю, как бы я повел себя на его месте. И знать не хочу!

Бравого вояку атаковал приступ паники — и довольно успешно. Чингиз бестолково барахтался, вместо того чтобы плыть в намеченном направлении. Он настолько обезумел от страха, что позвал на помощь. Только открыл рот — воздух вырвался из легких, взамен залилась вода. Темно, нечем дышать, автомат и мокрый рюкзак тянут на дно… Кстати, дно было совсем рядом — ведь труба ни куда не делась, она просела, и ее просто заполнили грунтовые воды.

А когда Чингиз смирился, что все, он свое отбегал, его подхватили чьи-то сильные руки и вытянули из воды. Военстала тут же вывернуло, и он жадно, взахлеб задышал.

«Сухой участок, светло, воздух, жив», — пронеслось в голове Чингиза. Вдохи чередовались с судорогами диафрагмы. Но главное — жив!

Те же сильные руки, что вытащили его из подводной могилы, похлопали по спине, мол, давай, извергни из себя всю дрянь.

— Спасибо!.. — пробормотал Чингиз и, скосив глаза, увидел, что руки у спасителя вовсе не человеческие. И пальцев пять, и большой отставлен — а все же не человек вытащил Чингиза из воды. Это сделал бюрер.

Спаситель — мерзкий карлик?!

Чингиз вскочил и нацелил автомат на коротышку в мокрых лохмотьях. Но кто-то схватил военстала сзади и заломал так, что мой боевой товарищ захрипел от боли и бессилия.

Угодил в плен к бюрерам?!..

* * *

Много их здесь было, бюреров. Сидели на полу коллектора, бродили туда-сюда, нянчили потомство, спали…

Чингиз вроде успокоился, и я чуток ослабил хватку. Но тут мой друг, почуяв, что стало легче, резко присел и ударил затылком назад. Мимо, я успел увернуться. Иначе мой нос превратился бы в отбивную. Удар пришелся в ухо, что тоже малоприятно.

Военстал напрягся изо всех сил, пытаясь вырваться.

— Да тише ты, медведь! Еще немного — и сделал бы меня инвалидом. Разве товарищи так поступают?!

Чингиз обмяк, будто ему хорошенько двинули в челюсть:

— Это ты, Край?

— Ну а кто еще? Бюрер, что ли? — Удостоверившись, что военстал не намерен больше бодаться и стрелять по мутантам, я отпустил его.

Дело в том, что кидаться на стаю бюреров — плохая примета. Такая плохая, что о ней мало кто знает. Потому как мертвецы — существа молчаливые.

Чингиз обвел взглядом скопление мутантов и вопросительно уставился на меня: мол, как это понимать? Вокруг десятки бюреров, а ты, Край, ведешь себя так, будто зашел в супермаркет купить фруктов. Солдафон не заметил, что карлики не подавали признаков агрессии. Даже наоборот — они держались от нас на расстоянии и чуть ли не кланялись.

— Ты гляди, Чингиз, как они перед тобой вытанцовывают… — прошептал я.

— Ага, чуют, кто здесь хозяин. — Заметив странное поведение мутантов, мой друг воспрянул духом.

Конечно же дело не в Чингизе. Все из-за моих новых способностей. Ну да ладно, не буду разочаровывать товарища.

Медленно, не делая резких движений, мы двинули через лагерь мутантов. Не знаю, как военстал, а я впервые попал на экскурсию к карликам. Я всегда думал, что бюреры чураются света, но на полу стояли грязные, битые, самые разные фонари и ночники — и как ни странно, светили. Проводки здесь не было вообще, электроприборы сами по себе… Впрочем, я такое в Зоне уже видел.

Особо меня поразил карлик, который орудовал здоровенной ржавой иглой, ремонтируя свои лохмотья. Выглядело это так, будто бюрер не лишен зачатков интеллекта. Тем хуже для него. В Зоне зверем быть комфортней.

Времени и сил на то, чтобы удивляться, попросту не было. Поэтому, приняв странности мутантов как должное, мы двинули во тьму. Военстал предложил ударить по лагерю из двух стволов, но сделал это без особого энтузиазма, по привычке. Его так учили: никаких переговоров и соглашений с мутантами, только бескомпромиссная война на уничтожение!..

Вскоре мы обнаружили вертикальную шахту, отмеченную на карте. Сверху брезжил свет, чувствовалось освежающее дуновение ветерка, которого так не хватало в подземелье.

Но и свет, и ветерок я не колеблясь променял бы на лестницу. Простую металлическую лестницу. Или деревянную. Или какую угодно. Потому что путь наверх открывался лишь тому, кто умел летать.

— А ведь была лестница… Когда-то… — глубокомысленно заметил Чингиз, когда я осветил шахту.

Была, да. Об этом говорили отверстия в бетоне, расположенные через равные расстояния — в них раньше крепились железные скобы.

— Найдем еще одну шахту! — Я источал уверенность. Я — рубаха-парень, которому Каховское море по причинное место. Голос бодрый, настроение нормалёк. Жизнерадостное такое настроение. Раз не застрелился до сих пор, какое же еще настроение? Конечно, жизнерадостное! Подумаешь, очередной облом. Мало, что ли, их было?..