Бархатное убийство - Алексей Макеев

– Ты, я чувствую, хочешь мне рассказать о своих спортивных достижениях… – перебил его Гуров.

– Ни о каких не о достижениях! Это я просто объясняю, почему так все вышло. Значит, так. Месяц назад решил я в очередной раз побегать. Там в лесу тропочки есть – звериные, наверное, вот я по ним и бегаю. Уже знаю, где надо свернуть, так что не сбиваюсь. А в тот раз сбился. Куда-то не туда повернул, а тропа и кончилась. Мне бы назад развернуться, а я что-то заупрямился. «Дай, – думаю, – напрямик попробую». Ну, и попробовал… Тут ведь лес не такой, как наш. По нему гулять просто так не получится. Кругом кусты, колючки. В общем, заблудился основательно. Что делать – повернул и пошел прямо вниз. Все равно, думаю, где-нибудь на дорогу выйду. Шел так, шел, и вдруг вижу – велосипед стоит!

– Велосипед? Брошенный?

– В том-то и дело, что нет! Не новый, правда, и всего с одной передачей, но вполне в рабочем состоянии. И пленкой аккуратно укрыт, от дождя. Тут ведь дожди то и дело случаются…

– То есть хозяин оставил этот велосипед не на один день?

– Я так понял, что да.

– А что-нибудь еще там было?

– Да, было. Я пленку приподнял, а на багажнике лежат два мешочка, с солью и с сушеным инжиром, и топорик.

– Маленький?

– Ну, вроде туристского. Не такой уж маленький.

– Больше ничего?

– Нет, больше ничего.

– Ну, и что дальше было?

– Я вокруг походил и увидел тропочку, ведущую вниз. Начал по ней спускаться и дошел почти до самой дороги. А возле дороги она кончилась, так что пришлось опять через кусты продираться. Вышел я на дорогу, прошел по ней метров двести, и вижу – вот наши ворота, а вот и вилла.

– То есть этот велосипед был спрятан совсем близко от усадьбы?

– Ну да. От ворот к нему подниматься минут десять, не больше.

– И что ты решил?

– Что решил… – задумался водитель. – Я так понял, что этот велосипед спрятал кто-то из наших, ну, из тех, кто на вилле живет, но почему-то не хочет, чтобы остальные знали, что у него такое средство передвижения есть.

– Ладно, ты брось темнить, – решительно произнес Гуров. – Ясно ведь, что ты на кого-то подумал. На кого?

– У нас здесь трое, кто живет в поселке: Чанба, Вишняков и Эльдар Муртазин. Чанба ездит на машине, а Александр Ермолаевич и Эльдар ходят пешком. Получается, что кто-то из них имеет велосипед, но не хочет, чтобы другие об этом знали.

– А ты ни с кем об этом не говорил? Не спрашивал? – поинтересовался Гуров.

– Нет, не спрашивал. Меня в лагере приучили не совать нос в чужие дела. Если человек не хочет, чтобы о его велосипеде знали, – это его право. И я лишних вопросов никому не задаю.

– И ты никому про этот велосипед не рассказывал?

– Нет.

– А больше к этому месту не наведывался? Не проверял – стоит или нет?

– Нет, не наведывался, – покачал головой Жилкин.

– Скажи, а почему ты сейчас решил мне об этом рассказать?

– Мне кажется, вам сейчас всякая мелочь важна, особенно такая, которую человек скрывает. Если кто-то добирается от поселка до виллы быстрее, чем на своих двоих, причем тайно, – это может оказаться важно.

– Да, ты правильно рассудил, – согласился сыщик. – Хорошо, а какой второй случай?

– Второй произошел как раз перед тем, как Петра убили, дня за два перед этим. Но это и не случай даже, а так, пустяк. Я о нем и забыл даже. Только потом, уже когда Петра убили, а затем и Настю, вспомнил.

– Ладно, рассказывай свой пустяк. А я уж решу, пустяк это или нет, – сказал Гуров.

– Дело было вечером, уже почти ночью, – начал рассказывать водитель. – Я как раз сходил к морю, искупался. Там, кроме меня, помню, еще Татьяна плавала, мы с ней парой слов перекинулись… Потом я оделся, поднялся в парк. Чувствую – нет, недостаточно нагрузился, надо еще.

– Нагрузился? – не понял его Гуров. – Выпил, что ли?

– Да вы что? Какой там «выпил»! Организм не нагрузил, тренироваться еще хотелось. Если перед сном не устану как следует, сплю плохо. И вот я решил немного пробежаться. Переодеваться мне не надо было, одет как раз по-спортивному, так что я просто забежал в сторожку, сказал Борису, чтобы калитку открыл – хочу, мол, по дороге пару километров пробежать. А он мне отвечает: «А она открыта. Как раз недавно шеф подходил, велел открыть. Ему, как тебе, погулять захотелось». Ну, я немного удивился – Егор Борисович у нас спортом не увлекается, а погулять и в парке можно, но решил, что это не мое дело. Выбежал за ворота, миновал поворот, одолел длинный отрезок, который после поворота, и вдруг слышу, что в лесу, в стороне от дороги, разговаривают два человека. Причем один голос я сразу узнал – это Кривулин говорил, а второй вначале не узнал, тем более что тот, второй, говорил мало. В основном слышался голос Кривулина – он давал какие-то указания.

– Какие указания? О чем?

– Я разобрал только слова «после одиннадцати, но обязательно раньше двенадцати». И тут он меня заметил и сразу умолк.

– Кто, Кривулин?

– Ну да.

– И как ты затем поступил?

– Я как раз пробегал то место, где они стояли. Помню, я еще колебался: остановиться или нет? А потом думаю: зачем? У хозяина свои дела, у меня свои. Он кому-то назначил тайную встречу, ну и что? Мало ли какие тайны у человека могут быть? И потом, если остановлюсь, вроде покажу, что я их слышал, а так – неизвестно, слышал я чего или нет. В общем, я пробежал мимо.

– И тебя не окликнули?

– Нет.

– А дальше что?

– Дальше… Пробежал еще пару километров, чувствую – хватит, на ночь глядя достаточно, и повернул обратно. Когда приближался к тому самому месту, скорость немного снизил. Думаю, может, на этот раз окликнет или я его догоню и дам понять, что слышал часть его разговора. Ну, чтобы никаких недомолвок не было. Но нет, не догнал. Когда я вернулся, Егор Борисович уже на вилле был.

– И он тебя ни о чем не спросил?

– Нет, не спросил. Ни в этот день, ни позже.

– Хорошо. Теперь скажи, кто был тот, второй. Ты же сказал, что ты его голос только вначале не узнал. А когда?

– Это я уже потом, когда спать ложился, вдруг понял, кто был второй, который с хозяином разговаривал. Глухой такой голос, и выговор характерный. Странно, что я сразу не понял…

– Ладно, хватит темнить! – рассердился Гуров. – Кто это был?

– Вторым был наш егерь, Эльдар Муртазин, – ответил водитель.

Некоторое время Гуров молчал, обдумывая услышанное. Затем спросил:

– Ты уверен? Это был точно он?