Леди с клыками - Леонид Кондратьев

– Наверное, мне лучше этого не знать, – решил полуэльф. – Пойду-ка я на чердаке пороюсь, там вроде бы лежало кое-что, способное вам пригодиться.

Промокнув извлеченным из кармашка платочком находящиеся на мокром месте глаза, я произнесла уже в спину уходящему хозяину, чувствуя как лицу становится подозрительно жарко:

– Большое спасибо…

Обернувшийся в ответ полуэльф мягко улыбнулся и, исчезая в дверном проеме, прошептал как будто бы для себя:

– Да не за что, девочка моя…

Стоило гостеприимному хозяину только покинуть наше честное собрание, как из глубоких кожаных объятий кресла высунулась лучащаяся любопытством головка Лаэлы. И если бы я не была уверена, что вампиры были только в моем роду, то, думаю, я бы вздрогнула. Уж очень яростный огонь горел во взгляде нашей подруги:

– Так! Не знаю, как вам, но мне просто жизненно необходимо знать некоторые вещи. Клер, – как ты выжила? И кто или что ты такое?

– Гроткар, наш гостеприимный хозяин ушел? – спросила я гнома, который находился ближе всего к двери.

– Угу, даже дверь за собой закрыл, по лестнице поднявшись, – кивнул он и с удивлением уставился на эльфийку: – А что не так? Она же берсерк. Они даже смертельные раны без проблем игнорируют.

– В легендах, – процедила Лаэла. – А в жизни они от них умирают. Правда, не сразу. Но получить пулю, да еще и неоднократно, в грудь, а потом бегать, будто это всего лишь царапины, неспособны даже они. Я повторюсь, Клер, что ты такое? Не человек точно. И не полугном. Пусть даже с толикой демонской крови. Или… ее у тебя в жилах слишком много? Процентов этак сто. Но как ты тогда попала в наш мир?! Если давно, то почему тебя узнал так называемый отец, а если недавно, то где тогда настоящая Клер Дербас? Может, тот пожар был сделан специально, чтобы скрыть улики и не дать заметить подмену?!

Опа, а откуда у нее в руке револьвер? И целится-то она, что характерно, прямо между глаз. Впрочем, видно, что эльфийка не уверенна, стоит ей стрелять или нет. А может быть, не знает, поможет ли простой кусочек свинца против сидящего в кресле существа. Но и оно само тоже сомневается в его действии, но проверять что-то не хочет.

– Ты немного не угадала. – Ну что ж, пожалуй, сохранить тайну все равно не удастся. Вариантов, которые могли бы объяснить замеченные моими друзьями странности, слишком мало, и к правильному выводу они рано или поздно придут сами. – Я действительно та Клер, которую вы все знаете, и являюсь настоящей дочерью своих родителей. Полугнома и вампирши.

Сначала она не поняла, потом не поверила, а потом испугалась.

– Мертвецы живы! – Да уж, эльфы долгоживущий народ, и от Эпохи Смерти их отделяет меньше всего поколений. А потому-то у Лаэлы волосы встали дыбом, похоже, она уже видела как наяву восставших из могил ночных кровопийц и личей, снова превращающих все народы мира в своих рабов, а братья-гномы от удивления лишь выронили из своих ртов сигары. – Гырхд гра дабарук! – Познания в кобольдьем языке у эльфийки были поболе моих. Во всяком случае, ругнуться «мохнозадой задницей» я бы точно не смогла. Просто бы не сформулировала столь чудовищную словесную конструкцию. – Но это все равно не объясняет, как ты выжила после простреленного как минимум дважды сердца! Я же сама видела!

Состояние Лаэлы плавно приближалось к отметке «неконтролируемая истерика», и если бы не Гроткар, вклинившийся в разговор своим баском, это бы и случилось.

– Да не было там простреленного сердца. Я ж ее сам перебинтовывал. Когда ты на братце повисла, после двери той. У Клер только плечо прострелено да тирком пара пуль по левой стороне груди прошли. Как раз между рукой и ребрами. Мясо, конечно, вырвали – не без того. Да и крови там было много. Просто в том балахоне, в котором она была, дырки на выходе ну прямо как… – Тут гном немного запнулся, подбирая сравнение, и продолжил: – Ну как у фокусника, короче. Да и пукалка эта… – Гроткар извлек откуда-то из недр новенького кафтана, подогнанного для него Элефиалем, знакомый мне до дрожи револьвер с несуразно толстым стволом – тот самый, из которого в меня стрелял охранник. – Вот, сами посмотрите, что бывает, если хорошую придумку употребить через одно место. Взяли наш глушитель, а он, да будет известно, предназначался только для остроконечных оболочечных винтовочных патронов, и присобачили на револьвер. Мало того что на «Тромс и сыновья» – а у них, как известно, все через одно место изготовлено, – так эта модель еще и с безоболочечными мягкими тупоконечными пулями. И какую точность и убойность они хотели после этого получить? Пукалка, короче, что с нее взять. Думаю, даже кузнечный фартук из толстой кожи с десяти шагов не пробьет – если попадет, конечно.

– Ты не врешь? – Я встала из кресла и, отодвинув впавшую в состояние ступора Лаэлу, отобрала у него пистолет и внимательно изучила. Осмотр дал немногое, но клеймо фирмы, названной гномом, действительно имелось. А для проверки характеристик оружия надо бы устроить стрельбы. Но некогда.

– Нет, могу поклясться в каждом слове, – хмыкнул подгорный житель. – А ты?

– С этим сложнее, – откровенно призналась я. – Если честно, я долго считала себя обычным квартероном, да и отец тоже придерживался того же мнения, пока его дочурка не загрызла гоблинодава вместе с хозяином. Так что, скорее всего, ты действительно проучился целый курс бок о бок с дампиром.

– Клер, – эльфийка наконец отмерла, – такими вещами, как возвращение мертвых, не шутят!

– Я серьезна, как гном-банкир при оглашении процентов по кредиту! – огрызнулась я. – Моя мать считается талантливейшим некромантом мира. Ее прошлое покрыто мраком, а ее дочь обладает физической силой не меньшей, чем у огра, магическим даром темной направленности, и вдобавок время от времени у нее вырастают не предусмотренные природой людей и гномов детали! Кровь же для меня стимулятор. Приятный на вкус.

– Но… но ведь вампиры вымерли! – На Лаэлу было жалко смотреть. – И ты просто не можешь им быть! Ты не чудовище!

– Они вообще-то и так были не совсем живыми, – буркнула я. – И я полукровка. Молодая, слабая, подкинутая отцу в возрасте двух лет и к тому же какая-то странная.

– Да уж, возлюби меня камень, – пробормотал ошарашенный признанием напарницы Торкат. – Ситуация. Но если вампиры еще существуют, то почему живые еще не работают кормом?

– Я не знаю. – Мое признание, кажется, друзей не слишком успокоило. – Отец думал, что Эпоху Смерти удалось пережить всего одной особи. Моей маме. Был у них способ спастись: достаточно сильные кровопийцы умели залегать в сон, похожий на смерть.

– Слышала что-то такое, – согласилась Лаэла. – Но ведь они умирают сразу же, как просыпаются! А значит, ты не дампир!

– А? Ну да, – глубоко задумался о чем-то Торкат. – Слушай, Клер, а та фляжка с кровью, которую ты якобы использовала для магии… ее тебе надолго хватало? И сколько там было-то? В ней же свернутое пространство имелось, я прав?

– Периодических приступов Жажды у меня нет. – Странно, но это действительно так. Даже сейчас, когда организм изранен, к шеям окружающих примериваться не тянет. И почему-то очень хочется шоколадку. – Или почти нет. Те охранники, которых я растерзала, не в счет, после трех дней голодовки и побоев любой озвереет. Так что ты придумал?