Королевская кровь. Чужие боги - Ирина Котова

Сомнарисы шипяще ругались между собой на своем языке. Старый серебристый дух чуть ли подзатыльники окружающим не раздавал.

Александр встал, приобняв Катерину за талию. Глаза ее едва заметно мерцали зеленым, и она уткнулась ему в плечо, тяжело вздохнув.

– Не сердись на них, – сказал он примирительно. – Ты же тоже это видишь. А они не со зла. Просто привязались к тебе. Да и, можно сказать, на всей Туре сейчас тень смерти.

– Не с-с-со зла, – заискивающе прошелестел тот самый, говорливый. На него снова зашипели со всех сторон.

– Уходите, – велела Катя тихо, не поднимая головы. – Не хочу вас сегодня больше видеть.

Сомнарисы бесшумно вспорхнули стаей голубей, распространяя вокруг себя холод, и скрылись в небе. Трава вокруг скамьи была обледенелой и торчала иглами.

– Я вижу, – Катерина печально поцеловала Александра в губы, – но тень смерти – это не смерть. Это карта ребром, Саша, которая неизвестно как упадет. Это может быть твоя смерть или кого-то из близких. Она рядом, но она не обязательно случится. Я верю, что нет – я закляла тебя на удачу.

– Тогда почему ты рассердилась? – он обнял ее крепче, но она отстранилась и серьезно взглянула темными глазами, в которых почти потухло свечение.

– Потому что ожидание смерти приближает смерть, Саша.

Катя, согретая тепловым куполом, уставшая за день, уснула у него на плече через полчаса. Он сидел, придерживая ее, смотрел на темный сад, на виновато выглядывающих из-за деревьев сомнарисов, на луну, скачущую меж остатков дождевых облаков, и ему было спокойно.

Вики, Макс, Мартин, университет, Рудлог да и весь мир спокойно смогут прожить без него. А Кате он нужен. Когда-нибудь она окрепнет, срастит тот стержень, который и сейчас чувствуется в ней, поломанной, пережившей то, за что он с удовольствием скормил бы ее мужа нежити.

Но сейчас он ей нужен. И если ожидание смерти приближает смерть, то наличие тех, кто от тебя зависит, заставляет делать все, чтобы выжить.

Когда неподалеку от скамьи появился Алмаз Григорьевич, что-то недовольно пробурчав в тающее Зеркало и тут же поскользнувшись на обледенелой траве, Свидерский приложил палец к губам. Старов скептически хмыкнул, но величественно махнул рукой – неси, мол, – и без слов прошествовал к скамье, чтобы налить себе чаю и взять пряник.

Александр прикоснулся ко лбу Катерины, укрепляя сон, чтобы не проснулась, поднял ее на руки и понес к дому. Перед ним неслышно раскрывались двери, полы не скрипели – Свидерский ступал на крошечные упругие вихри. Это заклинание очень спасало при охоте на чуткую нежить.

Дорофея Ивановна сидела на кровати рядом с младшей девочкой, что-то тихо, тонко напевая ей и поглаживая по голове. И так этот старый дом, пропахший деревом и хлебом, и кровать, и тонкая эта песня напомнили Александру детство и мать, что он замер на пороге.

Дорофея была его ровесницей и помнила песни, которые пели им-детям в старом Рудлоге.

– Просыпалась, – объяснила хозяйка, заботливо поправляя одеяло и вставая. – Но все хорошо.

Она ушла, а Алекс положил Катерину на кровать – она тут же подвинулась к детям, закинула руку поверх головок, словно оберегая, защищая их от удара.

Он выживет, чтобы никто никогда больше не посмел их ударить.

Александр склонился и с нежностью поцеловал ее в висок.

* * *

Данзан Оюнович Черныш, дождавшись ухода Алмаза, оставил их расчёты ворохом на столе, а сам направился к себе. Там он, распахнув окно в жаркую и влажную апрельскую степь, еще с полчаса сидел, проверяя и перепроверяя формулы, склонившись над бумажками, которые прятал от заклятого друга под высококлассной иллюзией.

После того как Чернышу стало известно, что его помощь требуется в расчищении прохода для Черного Жреца, он затребовал через Старова данные об изменениях силы стихий за последний год, даты и точные координаты открытия межпланетных порталов, а также множество сопутствующих цифр, объяснив это тем, что хочет найти закономерность и выяснить, когда могут открыться следующие проходы.

И по всему выходило, что с нынешним темпом ослабления стихий это дело нескольких дней.

Но данные он запрашивал не для этого.

Общая стихийная мощь планеты была примерно известна, измерялась в магамперах и вычислялась благодаря способности магической энергии переходить в электрическую и наоборот с помощью магов-преобразователей. Соответственно, очень грубо силу конкретного бога можно было определить как одну шестую общего магического фона.

За основу своих расчётов Черныш взял данные о закрытии порталов в Бермонте, Рудлоге и на Маль-Серене – благо, из Рудлога и Маль-Серены сохранились видеозаписи, где было понятно, сколько продержался портал, пока не разрушился из-за объема прошедшего в него материала.

Дальше было совсем просто. Перевести массу в энергию и сравнить с энергией Жреца. Сделать прикидку на ослабевание стихий – и, как следствие, укрепление силы межмировых порталов.

И тут выяснялось, что даже если Жрец ослабел в десятки раз, портал сейчас его не пропустит. Для этого требовалось ослабевание стихий еще примерно на, – Черныш снова перепроверил, – от одной десятой до одной шестой нынешней мощи. С нынешними темпами это могло затянуться на два-три месяца. А у Жреца в Нижнем мире этих месяцев не оставалось.

То есть смерть одного, а лучше двух правителей, которые являются якорями стабильности Туры, была необходима.

Черныш отложил листы и, подумав, щелчком пальцев распылил их. Налил себе южнорудложского киселька (воду он пить все еще опасался, ибо пару раз давился, несмотря на помощь Алмаза в подавлении проклятия) и с удовольствием выпил.

Темные заговорщики были разбросаны по разным странам и собирать их, организовывать не было ни возможности, ибо за ним следили, ни времени. Значит, нужно было действовать самому.

Магическая клятва, данная Свидерскому со Старовым и заверенная письменно, гарантировала, что он не причинит вреда никому из жителей Туры, за исключением случаев самозащиты – и то, если ему будет угрожать смерть, – не будет пытаться уничтожить кого-то, кроме иномирян и их сообщников и будет способствовать возвращению Черного Жреца на Туру.

А если для возвращения нужно убрать кого-то из правителей? В самой клятве тогда появлялось противоречие, и попытка проверить, какой из пунктов окажется сильнее, стала бы лотереей на выживание.

А если пробовать, то кого? Бермонт? Слишком хороший нюх, может успеть среагировать. Королева Василина закрыта щитами фон Съедентента – лишняя потеря времени для их взлома. Остаются Владыка драконов, император и серенитка.

Черныш походил по своей комнате, посмотрел на часы. На Маль-Серене сейчас еще вечер. В Пьентане ближе к утру, и старый император чуток, как паук в сети.

А в Истаиле глубокая ночь.

Он словно невзначай заблокировал двери, кинул иллюзию на окно – и повел рукой, вызывая Зеркало.