Крах и восход - Ли Бардуго

Я нахмурилась и посмотрела на Мала, потом на остальных. Все выглядели такими же озадаченными, как я.

– Зачем ему стеклянный скиф?

– Его каркас может выдержать люмию.

Я раздраженно всплеснула руками.

– Что такое люмия?

– Вариация жидкого огня.

Ради всех святых…

– О, Давид… Ты этого не сделал.

Жидкий огонь был одним из творений Морозова. Липкий, легковоспламеняющийся, он создавал такое пламя, которое почти невозможно потушить. Он был настолько опасен, что Морозов уничтожил формулу всего через пару часов после создания.

– Нет! – Давид быстро поднял руки в знак защиты. – Нет, нет. Эта вариация лучше, безопаснее. Реакция создает только свет, но не жар. Я придумал ее, пока мы пытались найти способ улучшить фотобомбы для борьбы с ничегоями. Ее нельзя было применить, но мне понравилась идея, и я оставил ее… на потом. – Он беспомощно пожал плечами.

– Огонь горит без жара?

– Это просто источник искусственного солнечного света.

– Но его достаточно, чтобы сдержать волькр?

– Да, но для Дарклинга он бесполезен. Огонь горит ограниченное количество времени, и ему нужен солнечный свет, чтобы активироваться.

– Сколько?

– Немного, в этом и был весь смысл. Мы просто думали, как бы усилить твое могущество, как в случае с тарелками. Но в Каньоне нет света, так что…

Я вытянула руки, и по стенам зашевелились тени.

Женя вскрикнула, Давид осел на кровать. Толя с Тамарой потянулись к оружию.

Я опустила руки, и тени вернулись к своей привычной форме. Все уставились на меня.

– У тебя есть его сила? – прошептала Женя.

– Нет. Лишь ее отголоски. – Мал считал, что я забрала ее у Дарклинга. Возможно, он тоже кое-что у меня забрал.

– Вот как ты заставила тени прыгать в котельной, – понял Толя.

Я кивнула.

Тамара ткнула пальцем в Мала.

– Ты солгал нам!

– Я храню ее секреты, – ответил он. – Ты бы поступила так же.

Она скрестила руки. Толя опустил тяжелую ладонь ей на плечо. Все выглядели расстроенными, но не настолько напуганными, как могли быть.

– Вы поняли, что это значит, – сказала я. – Если у Дарклинга есть хотя бы остатки моей силы…

– Хватит ли ее, чтобы сдержать волькр? – спросила Женя.

– Нет, – покачала головой я. – Не думаю.

Я нуждаюсь в усилителе, прежде чем смогу управлять достаточным количеством света, чтобы безопасно попасть в Каньон. Конечно, нет никакой гарантии, что Дарклинг не забрал больше моей силы, когда мы сражались в часовне. И все же, если бы он действительно мог орудовать светом, то начал бы действовать раньше.

– Это не имеет значения, – расстроенно прошептал Давид. – В Каньоне ему хватит и тоненького лучика света, чтобы активировать люмию.

– То есть у него достаточно света для защиты, – начал Мал. – Хорошо вооруженный скиф с гришами и солдатами…

Тамара помотала головой.

– Это слишком рискованно, даже для Дарклинга.

Но Толя вторил моим собственным мыслям.

– Ты забываешь о ничегоях.

– Теневые солдаты против волькр? – в ужасе произнесла Женя.

– Святые, – простонала Тамара. – Вы за кого будете болеть?

– Проблема всегда заключалась в ограничении, – сказал Давид. – Люмия разъедает все. Единственное, что ее выдержало, это стекло, но оно ставило перед нами другие инженерные проблемы. Мы с Николаем так их и не решили. Все это было… потехи ради.

Если Дарклинг еще не решил этих проблем, то скоро это произойдет.

«У тебя не будет убежища. Не будет покоя».

Я схватилась за голову.

– Он разгромит Западную Равку.

И тогда ни одна страна не осмелится встать ни на мою сторону, ни на сторону Николая.

Спустя полчаса мы сидели на кухне, сгрудившись за столом, на котором стояли опустевшие стаканы из-под чая. Женя предпочла вскоре уйти, но Давид остался – склонил голову над кипой чертежных бумаг и пытался воссоздать схемы постройки стеклянного скифа, а также формулу люмии по памяти. Как бы там ни было, я не верила, что он осознанно помогал Дарклингу. Преступлением Давида была жажда знаний, а не власти.

Остальные части Прялки пустовали, погруженные в тишину: большинство солдат и гришей-отшельников еще спали. Несмотря на то что Николая вытащили из кровати посреди ночи, он выглядел собранным и опрятным даже в накинутом поверх ночной рубашки и штанов зеленом мундире. Мы быстро ввели его в курс дела и рассказали обо всем, что мне удалось узнать, и я ничуть не удивилась первому вопросу, который он задал.

– Как давно ты об этом узнала? Почему не сказала мне раньше?

– Час назад, может, меньше. Я задержалась лишь для того, чтобы подтвердить эту информацию, расспросив Давида.

– Это невозможно…

– Маловероятно, – мягко поправила я. – Николай… – у меня скрутило живот. Глянула на Мала. Я не забыла, как он отреагировал, когда я наконец рассказала ему, что вижу Дарклинга. А сейчас все куда хуже, поскольку это я искала с ним встречи. – Я узнала об этом лично от Дарклинга. Он сам мне сказал.

– Прошу прощения?

– Я могу посещать его в качестве видения. Я… сама нашла его.

Последовала долгая пауза.

– Ты можешь шпионить за ним?

– Не совсем. – Я попыталась объяснить, как мне видится комната, как видится сам Дарклинг. – Я не могу слышать и видеть других людей, если они не находятся в максимальной близости от него или не контактируют с ним. Такое впечатление, что в этих видениях он единственный настоящий, материальный.

Николай забарабанил пальцами по столу.

– Но мы могли бы попробовать выведать у него информацию, – восхищенно сказал он, – может, даже скормить ему ложные сведения. – Я захлопала глазами. Вот так моментально Николай начинал придумывать стратегию. Стоило бы уже привыкнуть. – Ты можешь провернуть это с другими гришами? Пробраться в их головы?

– Сомневаюсь. Мы с Дарклингом… связаны. Наверное, так будет всегда.

– Я должен предупредить Западную Равку. Им нужно эвакуировать людей из местности вдоль берега Каньона. – Николай устало потер лицо. Я впервые видела, как в броне его уверенности появилась брешь.

– Они расторгнут союз, не так ли? – спросил Мал.

– Скорее всего. Западная Равка была готова на такой жест, как блокада, пока считала, что ей не нанесут ответный удар.

– Если они откажутся от союза, – сказала Тамара, – станет ли нападать на них Дарклинг?