Нам, живущим. Реквием - Роберт Хайнлайн

– Кстати сказать, знаю. Я размышлял об этом и в тридцать восьмом году при помощи логарифмической линейки просчитал вопрос, исходя из цифр, опубликованных в журнале «Тайм». Был такой источник новостей в то время. Средний доход по стране составил примерно сто тридцать долларов в месяц на семью, что не позволяло жить по особенно высоким стандартам. Но те же цифры показывали, что лишь тридцать процентов населения имели хотя бы такой доход, тогда как у семидесяти процентов он был меньше. Мне приходится сейчас говорить о деньгах, но я преобразую эти цифры в товары. По этому стандарту жизни семья могла позволить себе дешевый дом, подержанную машину, накрывать достойный, но без изысков стол, купить радио и иногда ходить в кино. Но на резервы уже ничего не оставалось, так что болезнь, несчастный случай или потеря работы в одночасье ставили их за черту бедности.

– Теперь, по-прежнему оставаясь в рамках материального, скажите, по большому счету был ли этот средний стандарт жизни лучшим из возможных достижений страны?

– О нет, совсем нет. Страна могла произвести как минимум вдвое больше того, что производила в действительности. Некоторые авторитеты считали, что следует говорить – в три раза. Но любой мог понять, просто оглядевшись, насколько больше всего можно произвести. Взять хотя бы тот факт, что по меньшей мере десять миллионов человек сидели без работы.

– Что ж, очень хорошо. Вы описали две различные экономические системы в терминах материального существования. И какая из этих двух систем противоречит здравому смыслу, какая из них вызывает сопротивление вашего рассудка?

Перри улыбался:

– Вы подстроили ловушку, как я и предполагал. Конечно, глупа именно система тридцать девятого года. Но это все равно не объясняет ваши хитровывернутые финансовые махинации.

– Парадоксы, которые, как вам кажется, вы видите, происходят от изъянов вашей подготовки. Они не существуют в реальности. Я собираюсь озвучить аксиому: все, что физически возможно, может стать возможным и финансово, если граждане государства того пожелают.

– Звучит хорошо, но правда ли это?

– Правда, если граждане государства разбираются в финансах. Скажите, что такое деньги?

– Деньги – это не только деньги, но и многое другое. Это средство обмена, обеспеченное драгоценным металлом, как правило золотом. Это еще и товар широкого потребления, его покупают и продают, а также дают под проценты. И это капитал для промышленности.

– И какое одно из перечисленного – деньги?

– Что ж, если выбирать что-то одно, то думаю, что деньги – это золото.

– Так думал Джей Пи Морган. Во всяком случае, так он заявил сенатскому комитету в тысяча девятьсот двенадцатом году. Интересно, он лгал или заблуждался? Попробуйте такое определение: деньги – это все, что в любой момент можно обменять на товары или услуги. Полагаю, вы обнаружите, что все виды денег похожи лишь этой характеристикой и этой характеристикой не обладает более никакое средство. Сколько денег требуется стране?

– Неужели кто-то может ответить на этот вопрос?

– Очевидно, до внедрения существующего экономического режима никто не пытался. Деньги печатались и уничтожались самым бессмысленным образом. Скажем, паника тысяча девятьсот седьмого года возникла в результате намеренного уменьшения денежной массы. Однако ответ на вопрос прост, и он проистекает из природы или назначения денег, как мы его определили. Стране требуется достаточно денег, чтобы граждане мог ли выполнять весь насущный обмен товаров и услуг. Ваша система тысяча девятьсот тридцать девятого года не позволяла этого достичь; система две тысячи восемьдесят шестого года позволяет.

– Но простите, в тридцать девятом году денег было достаточно. Это не помогло.

– Разве вы не сказали мне только что, что в тридцать девятом году миллионы людей нуждались в вещах, которые не могли приобрести? И разве не было продавцов, которые владели всеми этими вещами и невероятно сильно желали их продать, но не могли? Разве ситуация не стала бы совершенно иной и намного более приятной, имей страждущие деньги в своих карманах, чтобы покупать товар у продавцов, которые иначе разорились бы? Разве это нельзя назвать нехваткой денег?

– Разумеется, можно. Но к чему вы клоните?

– Терпение. В восемьдесят шестом году правительство дает людям деньги на эти необходимые покупки.

– Да, я знаю. Магистр Каткарт рассказал мне, что правительство добывает их из печатного станка или из чернильницы. То есть это деньги из бумаги, не обеспеченные золотом. Как они могут чего-то стоить?

– Мы решили, что деньги – это что-то, что всегда можно обменять на товары и услуги. Предполагается, что приобретающий такие деньги человек тоже в это верит. Следовательно, деньги остаются деньгами до тех пор, пока все верят, что это деньги. Существует критерий, определяющий, будут ли люди верить в деньги: можно ли использовать их для уплаты налогов? Предоставит ли правительство в обмен на эти деньги что-то для вас полезное, например услуги почты? Если люди принимают деньги коллективно, как государство, – примет деньги и каждый человек в отдельности. Наши «необеспеченные» деньги соответствуют всем этим требованиям. Соединенные Штаты примут их в обмен на полезные вещи. А вот для вашего золота это уже не так. Золотом нельзя платить налоги. Удастся вам его обменять на что-то или нет – это все равно не деньги, и, возможно, это золото так и останется для вас просто безделушкой. Строго говоря, вся валюта Соединенных Штатов была «необеспеченной» с тех пор, как Соединенные Штаты приостановили платежи золотом в тридцать третьем году. С тех пор золотой стандарт – просто выдумка для целей политики партии. Но я полагаю, что ваше главное затруднение – в понимании того, почему правительству необходимо создавать новые деньги и отдавать их потребителям. Чтобы понять это, прежде всего необходимо понять математику отношений между ценами и покупательной способностью.

Пока мы не углубились в математическую теорию, сформулирую факт, который мы собираемся объяснить. В тридцать девятом году и ранее суммарная покупательная способность населения всегда была меньше, чем совокупная цена товаров, выставленных на продажу. Иначе говоря, перепроизводство с сопутствующими ему безработицей, нищетой, забастовками и всем прочим было хроническим состоянием. Вообще понимание математической подоплеки этого явления не требуется, если наблюдается факт; точно так же как не требуется устанавливать причину пожара, чтобы осознать, что дом горит и надо тушить пожар. Я сказал, что перепроизводство носило хронический характер, и это равноценно заявлению, что у общества в целом не было денег, позволявших приобретать товары, находившиеся в продаже. Вы, безусловно, согласитесь, что именно такие складывались обстоятельства с двадцать девятого по тридцать девятый год. Эти обстоятельства обычно признавались, и правительство даже частично компенсировало разрыв между ценами и доходами при помощи прямых вливаний – просто раздавая деньги, а также создавая искусственно рабочие места для повышения занятости, – то есть немного подсластив пилюлю морализаторством. Разумный подход, создавай правительство деньги из ничего. Оно же вместо этого заимствовало деньги у банков, которые как раз и создавали эти деньги из ничего. Глупо, потому что в результате рос государственный долг, который в будущем потребовалось бы возвращать, а деньги, нарисованные банками, были ни на йоту не крепче тех, что могло бы нарисовать правительство. Прошу понять, что деньги, одолженные правительству банками для создания пособий, начинали существовать только в момент, когда их одалживали. Банкиры извлекали эти деньги из пустых сейфов – буквально выуживали из чернильниц. В это, может быть, тяжело поверить, но это чистая правда. Всякий раз, когда банк в те дни одалживал деньги, он создавал их. Разумеется, президент Холмс успешно вернул эту практику в лоно правительства десятилетия спустя, но на тот момент она была совершенно неуместна.