Православные христиане в СССР. Голоса свидетелей - Ольга Леонидовна Рожнёва

на то, чтобы я читал эти книги у него на кухне, пока он в другой комнате играет в карты с друзьями, но за это я должен был регулярно сдавать бутылки, огромное количество бутылок, которые они выпивали. И каждый раз я должен был убирать после них, учитывая, что все они там были обкуренные, но зато мне удавалось читать.

И когда я стал выбирать книги по йоге, по древнеиндийской философии, то этот скупщик книг сказал: «Что ты занимаешься такой ерундой?» Зашел такой в нетрезвом виде и говорит: «Занимайся православием». Я спрашиваю: «А где взять православие?» А он отвечает: «Вон там куча православных книг, выбирай любую». И когда я начал читать православную литературу, святых отцов, во мне произошел неожиданный переворот.

Моя бабушка жила рядом с церковью святого Иоанна Предтечи, и я раньше часто проходил мимо, мог зайти. Заходил и думал: надо же, какие несчастные люди эти верующие. Я занимаюсь системой формирования галактик: тонковолокнистые туманности, потом формировались галактики, такие миры, такие планеты. Они тут на коленях и кому-то молятся, а я развиваюсь.

Тогда вышла книжка Иосифа Шкловского «Вселенная. Жизнь. Разум», а также «Звезды: их рождение, жизнь и смерть», «Как работает солнце», и казалось, что мы так близки, что только руку протяни – и галактики у тебя уже в кармане. А тут стоят, бедные, на коленях, кому-то молятся: православные воспринимались больше как туземцы.

И вдруг, когда ты сталкиваешься с книгами Иоанна Златоуста, Григория Богослова, Василия Великого, Григория Паламы, начинаешь открывать Антония Великого, Макария Великого, Исаака Сирина, ты начинаешь понимать, что целый космос в самом человеке заключен. И думаешь: ну и пускай там висят звезды на небе, хорошо, – тут не до них, тут дело в тебе, какое ты имеешь отношение к этим звездам.

Как сказал Симеон Афонский: «Ты хочешь познать солнце, а не хочешь ли ты познать Того, Кто создал солнце, может быть, если ты начнешь познавать Того, Кто создал солнце, отпадет необходимость познавать само солнце?»

Ты помнишь, как ты нас тогда мучил вопросами?

И вот тогда начались мои встречи с отцом Георгием. Правда, первая встреча была с другим священником. Я к нему подошел, сказал: «Вот, у меня есть вопросы, связанные с религией». Он спрашивает: «Какие?» Я отвечаю: «Ну, вот есть индийское учение, есть греческое учение, есть египетское учение». А он: «Молодой человек, что вы мне тут пришли морочить голову? Какие-то учения там есть… А у меня вот конкретно: пришла женщина, у нее сын повесился, понимаете? Мне нужно сейчас с ней беседовать, а вы мне тут о каких-то учениях пришли голову морочить?» Я ушел и понял, что меня, мои проблемы тут не услышат.

Леонид Александрович Михайлов на заседании Попечительского совета Московской консерватории

А когда я пришел к отцу Георгию, он стал внимательно меня слушать. Отец Георгий был знаком с Севой Семенцовым, а Всеволод Сергеевич Семенцов знал три древних языка: латынь, древнегреческий, санскрит (он был востоковед) и порядка двадцати – двадцати пяти современных иностранных языков, в том числе английский, французский, немецкий, испанский, польский, венгерский, чешский. Поэтому отец Георгий понимал некоторые вопросы индийской культуры. Он стал мне все объяснять: аргумент, контраргумент. И вот так три года.

В девятнадцать лет я крестился. И три года были мучительными для моего будущего крестного отца, потому что по несколько раз в неделю я брал список вопросов, привозил к нему, и мы с ним эти вопросы обсуждали. Причем не только с ним, но и с другим священником, с настоятелем, который служил тогда у нас на Красной Пресне, с отцом Николаем. И когда потом я, уже будучи взрослым человеком, приезжал в церковь, настоятель говорил: «Ты помнишь, как ты нас тогда мучил вопросами, помнишь? Ты же нас всех тогда просто выпотрошил…»

Но надо сказать, что путь к христианству у всех разный. И чем человек менее высокоумный, а простой и чистый, тем эти христианские истины ему даются легче. Чем больше у человека знаний, тем ему труднее: нужно все время сопоставлять знания, которые он получает в христианстве, с тем большим информационным мусором, которым было ранее заполнено его сознание. Поэтому доступ людей, отягощенных знаниями, к пониманию христианских истин очень труден. Простые вещи такие люди часто постигают, к сожалению, только в самом конце жизни.

Мое крещение

Крестился я в строительном вагончике – отец Георгий в нем лето проводил. Стояли два вагончика на одном участке. Вагончик отца Георгия был разделен на две части: в передней части жил он сам со своей семьей, а с другой стороны помещалась скотинка, поросенок. Напротив стоял другой вагончик, где жил знаменитый отец Димитрий Дудко, с которым мы очень много спорили. Я знаю, что его семья претерпела огромные страдания, я был у него дома, знаю, как он страдал, как ему угрожали.

Нам сказали, что наше крещение будет 31 августа, и отец Димитрий подарил мне и жене два крестика с камешками разными. Вагончик состоял из комнаты, метров десять, и небольшой веранды, метров пять, и на этой веранде нас крестили. Стояла ясная погода: солнечный день, чистое небо. И вот как только нас окрестили, вдруг неожиданно, среди ясного неба, при светящем солнце, полил ливень как из ведра. Он шел где-то пять минут, всех окатил, и снова засветило солнце.

Люди постоянно делали выбор

Чем мне дорог этот период? Тем, что в храмах была другая обстановка. Все понимали, что твое хождение в храм может повлиять на твой социальный статус. Конечно, это не те гонения, которые претерпела Церковь в годы революции и сталинских репрессий. В наши времена, времена Брежнева, могли выгнать с работы, из комсомола, института, но это, конечно, несопоставимо с тем, что было в предыдущие годы.

И тем не менее люди постоянно делали выбор между социальным статусом и внутренней потребностью быть с Богом. И поэтому любое движение в сторону храма было в той или иной мере подвигом. Некоторые за этот подвиг страдали. Один из моих друзей серьезно пострадал. Он оказался в психиатрической больнице. Другого посадили в тюрьму. Но обстановка в храме была очень молитвенная.

Чем больше человек страдает, тем глубже он слышит Бога

Большинство людей, которые претерпели какие-то реальные страдания за веру, не захотят об этом рассказывать. Во-первых, во время страданий за веру человек особым образом чувствует Христа. И если потом