Когда я вгляделся в твои черты - Victoria M. Vinya

Как только Эрен закончил помогать Порко и поднялся с земли, на его животе крепко сплелись тонкие сильные руки.

― Пошли палки для костра собирать! ― пробубнила ему в плечо Микаса.

― Ребята! Ребята, вы не поверите, что сейчас произошло! ― прокричал бегущий к ним через дорогу Армин. ― У меня коза веточки ела с рук! ― Он по-детски округлил глаза. ― Вот прямо с рук, прикиньте! Хлюп такая ― и сожрала! Не только листики, вместе со всей веткой…

― Армин, тебе реально полезно чаще бывать на природе, а не только задротить в игрушки на компе, ― поддразнил его Жан и лёгонько толкнул локтем. ― А те козы ― это, наверное, старушки миссис Стайн. Она их частенько перед сном попастись выводит. Мне они тоже нравятся, ржачные такие.

Эрен поглядел в сторону леса у кромки поля, на догорающий алый закат, и его сердце наполнилось предвкушением и любовью: «Если вся эта новая жизнь и счастливые улыбки друзей ― лишь долгий сон, то лучше бы я никогда не просыпался». Микаса взяла его за руку и повела за собой. Он любовался тем, как она хороша в своём бежевом хлопковом платьице, и остро ощущал скоротечность молодости, хрупкость происходящего. «Я видела засохший куст у речки», ― голос Микасы рассыпался в шелесте трав и цветов.

Остановившись у реки, она сняла сандалии и перебралась по торчащим из воды булыжникам на противоположный берег. Темнело, воздух становился прохладнее. Эрен собирал в связки принесённые ветки и всё поглядывал на голые ноги и руки Микасы, покрытые мурашками. Когда она в очередной раз спрыгнула на берег с охапкой хвороста, Эрен снял свою зелёную джинсовую куртку и без лишних церемоний надел её на не успевшую возразить ему Микасу.

«Это когда-то уже с нами происходило, ― промелькнуло в её голове. ― Когда возвращались вместе домой два года назад».

― Вот глупый, сам же замёрзнешь!

― Лучше я, чем ты, ― серьёзно ответил он. ― Пойдём обратно, этого достаточно.

На обратной дороге ноздри щекотал запах прелой земли, к ногам липла мокрая холодная трава, а из кустарников доносился стрекот сверчков. Облака в небе поредели, и со всех сторон стали загораться белые точки звёзд. Микаса и Эрен увидели, как впереди взметнулись тонкие языки пламени. «Тащите сюда скорее ветки!» ― прокричал им Армин, размахивая руками. Переглянувшись, побежали к костру, воображая себя спасителями священного огня.

Райнер и Порко уже занимались готовкой мяса, Марсель и Армин увлеклись обсуждением новых компьютерных игр, Конни по-молодецки сидел на поваленном стволе, играя на гитаре, а кокетливый голосок Саши напевал что-то о дружбе и лете. Жан неподвижно смотрел на огонь, беззвучно бормоча себе под нос, словно пытался заворожить костёр древним заклинанием.

― А мясо скоро будет готово? ― прервав своё пение, проскулила Саша.

― Да мы, блин, только на решётку его опустили, обжора! ― со смехом рявкнул ей в ответ Райнер. ― Могу предложить лучок в маринаде, с салатом погрызёшь.

Прибывшие скинули хворост в одну кучу и принялись дружно намывать испачканные руки с мылом в тазу с тёплой водой. Заметив, что Микаса вернулась в куртке Эрена, Жан накинул свой пиджак на плечи Саши, чтобы не отставать в джентльменстве.

― О, явились наконец! ― обрадовался Порко и протянул Эрену бутылку из тёмного стекла. ― На, это тебе.

― «Егермейстер», ― монотонно прочитал тот с этикетки и дурашливо скривил рот. ― Я от тебя другого не ожидал.

― Дай попробовать! ― Микаса выхватила у него из рук бутылку и плеснула себе в стакан, после чего сделала большой глоток. Зажмурилась и резко выдохнула, пытаясь унять жжение на языке. ― Чёрт, как будто лекарства с сахаром, вымоченные в спирте!

Парни дружно захохотали над её трогательной наивностью и с деловыми лицами стали объяснять, что лучше было бы сделать коктейль. Воздух вспороли крики, шутки, заводное пение хором и дребезжание музыки из распахнутой настежь машины Жана.

Как только в голову Эрена ударил первый лёгкий хмель, на смену шебутной радости пришла печаль. Воспоминания об ужасах прошлого и ненависти сделали это мгновение бесценным. Эрен не собирался отдаваться боли, но ему хотелось обезопасить друзей от своего присутствия, посидеть в тишине. Поднялся и направился вверх, по пологому холму, навстречу бархатному ветру, глядя в бескрайнюю высь. Остановился у тонкостволого деревца и опустился в высокую траву: «Отсюда хорошо видно, что им лучше без меня», ― безжалостно к себе подумал он. По чёрно-синему высокому полотну небосклона размазались прозрачные перистые облака. Эрен неотрывно наблюдал за их течением и не услышал, как подле него села Микаса, прильнув щекой к поджатым коленям.

― Ты чего ушёл? Я без тебя не хочу… ― Она сорвала дремавшие колокольчики и пощекотала сиренево-синими лепестками свои босые ноги.

― Просто всякая ерунда на уме, не бери в голову.

― Знаешь, мне так хорошо, ― проглотив подступившие слёзы, произнесла Микаса. ― Впервые за долгое время мне хорошо совершенно, абсолютно. Я не думаю о том, что вернусь домой и поплачусь за свою радость. Хотя мечтать всё равно страшно. Боюсь, что счастье эфемерно.

― Как жаль, что моя куртка не способна укрыть тебя от дурных мыслей и дурных людей.

Микаса изучала каждую чёрточку дорогого лица: ночные тени, едва разбавленные тусклым отсветом огромного костра, преображали его до неузнаваемости. Из груди вниз живота опускался томительный жар. Микасу непреодолимо влекло к этому нелепому горячному мальчишке с дурацкой причёской и приковывающим к себе намертво взглядом. Не в силах удержаться она прикоснулась к растрёпанным каштановым прядям с восхитительной вседозволенностью ― упоение, безопасность! «Хочу, чтобы он прижал меня к земле! Чтобы стиснул в объятиях так сильно, что стало бы трудно дышать! Чтобы вокруг не осталось ничего, никого, кроме него!.. Какое в его лице притягательное спокойствие. Эти руки не позволят сделать ни единой грубости. Оттого лишь сильнее хочу, чтобы он забрал меня, чтобы раздел, чтобы сделал что угодно!.. В свой день рождения он сказал, что ему ни капельки не стыдно за желание, за удовольствие. Вот бы он мог выпить до дна и мой стыд! Убить проклятое чувство вины прикосновением. До чего идиотские мысли! И о ком? Об Эрене. В пору рассмеяться. Но мне ничуть не смешно…»

Микасе наскучили самокопания, сотни вопросов без ответов. Скомкав холодную, покрытую каплями траву, она впилась порывистым поцелуем в приоткрытый рот Эрена. Ощутив подбородком кончики его отросших волос, она всхлипнула,