Загадка жертвы - Марина Серова

слова не сказала, когда узнала про все его шашни и махинации! Золото, а не жена. А он ее, можно сказать, выгоняет!»

– Васька, – решила я утешить одноклассницу. – Ты ему, надеюсь, высказала все, что думаешь по этому поводу?

– Вот в том-то и дело, что я сгоряча такого ему наговорила! А он… он… хороший…

Глаза у Василисы наполнились слезами, и я, чтобы предотвратить надвигающуюся ливневую катастрофу, неожиданно для себя самой предложила:

– А давай-ка нам еще коньячку по капельке…

Василиса улыбнулась сквозь слезы и быстренько сгоняла в бар за пузатой бутылочкой «Хеннесси». Налив мне свежую порцию кофе, она влила в него пару ложек коньяка, но сама пить не стала, посетовав, что выпила уже перед самым моим приездом лекарство от головной боли и мешать его со спиртным не хочет.

– Все обойдется, – сказала я Ваське, чокаясь с ее кружкой своей чашкой с кофе. – Просто вы оба сейчас на взводе и нервные. Ну, где он, скажи мне на милость, еще такую жену себе найдет? Красавица, умница, верная… – перечисляла я Васькины достоинства, чем и ввела ее в краску.

После ужина мы вместе убрали со стола и, поставив посуду в посудомойку, отправились к Алику в кабинет. С собой я прихватила диктофон с записью разговора с Виталией и свой смартфон на случай, если Гарик позвонит. Разговор нам предстоял долгий и серьезный. Перси, естественно, мы с собой не взяли, оставив его по другую сторону двери, на что он отреагировал громким и возмущенным мяуканьем.

Глава 25

Алик был в своей студии и выполнял мое задание – писал свой питерский пейзаж с разноцветными котами на дереве. Но увидев, что мы с Василисой уже освободились, он отложил кисти, тщательно промыл их в баночке с растворителем и вытер о тряпку.

– Это чтобы краска на кисточках не засыхала, – пояснила мне Василиса. – Кисти дорогие, а если краску с них вовремя не смыть, то все – можно выкидывать.

Мы расселись вокруг рабочего стола Алика, и я начала отчитываться о событиях, которые произошли за день, начиная с момента, как я приехала в репинскую Академию.

Когда я рассказала про то, как пожилой художник похвалил рисунки Вишневского, тот покачал головой и сказал:

– Просто удивительно, как это Анастасий Федорович не признал мою руку! Наверное, и вправду говорят, что зрение у старика уже не то…

Потом, когда я в своем отчете дошла до момента, где начала подозревать Писакина в сговоре с Виталией, художник возмутился:

– Как так можно! Володя, он такой простой, он не мог…

– Не мог, – быстренько согласилась я с Вишневским. – Но я-то его до того, как сама с ним познакомилась, и в глаза не видела. А связь его с Виталией была налицо. Мне нужно было отработать и эту версию, – терпеливо, как ребенку, пыталась я объяснить Алику нюансы своей профессии.

Потом я рассказала супругам Вишневским, как в конце концов нашла неуловимую Виталию-Галину. И как вовремя помешала ей смыться с моих и ее парня Жени горизонтов с его, Жениными, вещичками.

– Нет, ну надо же, какая нахалка! – справедливо возмутилась Васька. – Парень в нее влюбился, к себе жить позвал, носился с ней, как с писаной торбой, а она что творит! Вот ведь стерва!

Она еще долго бы возмущалась поведением Виталии, но Вишневский мягко положил ей ладонь на руку, и она притихла. Смущенно посмотрев на мужа, она улыбнулась ему и потупила глаза. Он же смотрел на нее с такой любовью, что я подумала: «Ну, вот и помирились! А то – недостоин, развод и девичья фамилия…»

Коротко рассказав о неудачном побеге Виталии и его последствиях для ее здоровья, я предложила им послушать ее рассказ, записанный на диктофон.

– О! Так ты даже все записала?! – удивилась Василиса.

– Нам, детективам, без такой техники никуда. Это мой хлеб, можно сказать, – стала объяснять я тонкости работы. – Я ведь не полиция, официальных протоколов не пишу. Да и моим клиентам нужны не протоколы, а доказательства: аудио- и видеозаписи, фотографии и прочие свидетельства. Иначе виновный запросто может и на попятную пойти и сказать, что я все вру, все выдумала и не было ничего такого нехорошего и криминального.

Потом я включила запись, и мы все вместе прослушали ту часть рассказа Виталии, где говорилось о ее мытарствах, знакомстве с Вовиком и как она была втянута в игру с похищением картины у Вишневского.

– Вовик, – задумчиво произнес Алик. – Валентин Сергеевич тоже приходил ко мне с неким Вовиком. Это что же получается? – посмотрел он на меня удивленными глазами. – Сам заказчик, который мне эту картину принес, ее и украл? Но зачем?

– Мыслите вы правильно, Александр, – одобрила я. – Я тоже уже об этом думала. Но пока у нас нет никаких доказательств, что Вовик, который украл картину, – это тот же самый Вовик, что приходил к вам с заказчиком. А если и тот самый, то нет никакой гарантии, что он не ведет какую-то свою игру, причем игру, не связанную с этим вашим Валентином Сергеевичем. Может, он решил кинуть своего босса и сам толкнуть картину за границу тому, кто ее у них заказал? А что? Так часто бывает, – авторитетно, словно каждый день встречаюсь с такими вот кидалами, заявила я. – Кинуть кого-то на бабки – это нормальная практика в криминальном мире.

Вишневский покачал головой, как бы сомневаясь.

– А есть еще вариант, – подлила я масла в огонь, – что этот Вовик, хотя и тот самый Вовик, о котором мы думаем, но работает он не на себя, а сразу на двух людей, конкурирующих друг с другом. Ну, например, – начала пояснять я, – один из криминальных авторитетов договаривается с Вовиком о краже картины из московской квартиры. Тот крадет ее, потом подыскивает вас, как подходящую для шантажа кандидатуру, вы картину маскируете, а он ее снова крадет, но отдает другому криминальному авторитету, чтобы тот продал ее за границу. Может, другой хмырь ему больше денег, чем Валентин Сергеевич, за такую работу пообещал? Так что тут попробуй разберись и докажи – кто кого обокрал и кто кого нанял. Вовик вполне