лишил её девственности на заднем сиденье автомобиля, она не была к этому готова, плакала, но ему, одурманенному, было всё равно, он изнасиловал её. Но, на удивление, Соня простила, не бросила его, он наплёл ей что-то про любовь, и она поверила. А дальше стало ещё хуже. Она стала пытаться спасти его, вытаскивала у него из карманов порошок, ломала шприцы, он за это бил её наотмашь по лицу, но София не сдавалась. В минуты протрезвления, он был с ней нежен, проводил с ней ночь, любил её, дарил цветы, но начиналась ломка, он злился, искал наркотик и срывался на ней и мстил ей за то, что она была не Эллой, за то, что она жива, а его девочка – нет. Бывало, что она приезжала за ним в ночной клуб, вырывала его из объятий какой-нибудь девицы, уводила его, а он отыгрывался на ней, почти насилуя в машине, в туалете какого-нибудь заведения, таскал за волосы, заставлял делать минет, удовлетворять его всеми способами, но она всё прощала. Он трезвел, ненадолго выходил из болезненного состояния, стоял перед ней на коленях, она целовала его, пыталась хоть как-то накормить, спасти поцелуями, своей любовью и какими-то медикаментами, он обещал, что начнёт лечиться, бросит наркотики, но что такое обещание наркомана? Глеб стремительно худел, превращаясь из красавчика в чудовище, бледный, с больными глазами, обведенными синими кругами, с нервными подёргиваниями, одевался он кое-как, всегда в одно и то же: джинсы, черная футболка, куртка-косуха и солнечные очки на пол лица, даже ночью. Он перестал ухаживать за собой, волосы отрасли, но он и не думал из стричь, завязывал в хвост или закручивал банданой. И чем больше он погружался в омут, тем грубее и агрессивнее он был, он срывал свою злость на Соне, избивал её, душил, насиловал, и чем больше она терпела, тем больше, он издевался над ней, а потом ненадолго приходил в себя и умолял её бросить его, она такая красавица, а он -конченый человек. Но Соня любила его и снова пыталась вытащить из грязи, из чужих постелей, вырвать из наркотического угара. Она смутно надеялась, что он исправится, ведь, когда он был трезв, с ним было так хорошо. Но трезвым, неодурманенным, он был всё реже и реже, он перестал различать день и ночь, не всегда узнавал её, терял память и ориентацию в пространстве. Всему конец настал, когда он как-то сильно разозлился на неё из-за выкинутого порошка, за волосы дотащил до своей машины, кинул на заднее сиденье, заблокировал двери, а сам, будучи в очень неадекватном состоянии, сел за руль и начал гонять по городу, она кричала от страха, когда он проносился на красный свет светофора на немыслимой скорости, её швыряло, она билась о спинку и двери машины, когда он делал «полицейский разворот». А потом он закинулся ещё наркотой, остановился в какой-то подворотне, бил её и насиловал. Выкинул из окна её телефон, заткнул ей рот, чтоб она не кричала и терзал её несколько часов, окна в машине были тонированы, никто снаружи не мог видеть и помочь. Периодически вдыхая порошок, он с новыми силами набрасывался на неё и рвал её на части, пока она не упала в обморок от болевого шока. Как она оказалась в больнице, она не помнила, может он довёз её, а может просто выкинул из машины, и её подобрали люди. Больше она его не видела.
Двадцатого июля, в тёплый летний день, Глеб проснулся на полу у себя квартире, как он сюда добрался и почему он был весь в крови, при чем не в своей, так как ран на нём не было, он не помнил. Его страшно ломало, тошнило, он дополз до тумбочки, рассыпал дорожку кокаина и сильно вдохнул, стало легче, но память не вернулась. Чья же это кровь? Он пытался напрячь память, вроде вчера видел Соню, неужели он избил её? Глеб набрал номер её телефона, выключен. Ну и ладно, позвонит сама. Выйдя из душа, Глеб налил водки и сел на диван, тянуло уколоться, но сегодня у него много дел, а завтра он повенчается с Эллой навсегда. С чёрных волос на колени капала вода, в открытую балконную дверь врывался свежий воздух. Чёрный шелк халата холодил грудь и спину, по-моему, он надел халат Елены, ну и бог с ним, идти в свою комнату, искать чистые вещи было лень, а он так сильно похудел, что вполне влез в её. Нащупав на диване пульт, он включил музыкальный центр. Надоело вечно быть в тишине. Сколько надежд было, сколько мечтаний! Как же ты хотел быть другим человеком! Ничего у тебя не вышло. На кожаном диване сидит измученный уже не человек, слушая глупые песни. Вода с волос капала и капала на паркет. Минута за минутой бежала вечность. Молодость, веселье, любовь: всё это не для тебя, Глеб. Наркотики и горе – два твоих лучших друга. Прощай, Глеб, прощай… Возможно, ты бы ещё мог спастись, но у тебя не осталось ни сил, ни желания. Каждый человек рождается с какой-нибудь целью. А для чего появился ты? Ты ведь никому не нужен, даже своей матери. Так для чего ты живешь? Зачем зря «коптишь небо», как неоднократно говорили тебе? Уходи с этой грешной земли, прощай. И он уйдет, завтра, в день их свадьбы, а пока съездит в банк, и переведёт все деньги Владу и напишет ему дарственную на свой автомобиль. Надо ещё дозвониться до Сони, узнать несильно ли он её помял. Но последнее так и не удалось.
На завтра дома неожиданно оказалась Елена, кроме того, позвонил Влад и сказал, что заедет к нему. Это могло всё испортить, но делать было нечего. Всё давно решено. Хватит.
Глеб закрыл дверь в ванную комнату. Затем лёг в ванну в одежде, не включая воду.
– Глеб, ты тут? – услышал он из-за двери голос Влада.
– Да, я сейчас выйду.
Медлить больше нельзя. Глеб взял заранее приготовленный нож и резанул себя по венам.
– Глеб! – послышалось из-за двери
Дверь задёргалась.
– Открой, слышишь! Вот чёрт! Володя помоги!
Не нужно мне вашей помощи, уйдите все и дайте уйти мне, Элла наконец-то забирает меня к себе, как и хотели, с 21 июля мы будем с ней всегда вместе, всё по плану. Из глубоких ран вытекает жизнь, оставляя тёмно-красные дорожки, дверь дёргается, но не поддаётся. Я слабею, кружится голова, лёгкие
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!