За тридцать тирских шекелей - Данил Корецкий

– Пойдем со мной, Джузеппе, – сказал Али и направился к столику киликийцев. Джузеппе, недоумевая, двинулся за ним. Братья напряглись, и причиной этому был отнюдь не смешной иностранец. Они впились взглядами в Али, который добродушно улыбался, что было ему совершенно не свойственно.

– Вы не так поняли моего друга, – учтиво сказал предводитель «волков пустыни». – Он просто не знает местных обычаев и не смог вам объяснить, чего хочет. Прошу выйти на воздух, и там мы сможем договориться, чтобы не оставлять недомолвок между друзьями.

Азев и Зафир переглянулись и поднялись. Видно было, что «волка пустыни» они принимали всерьез и вели себя с ним совершенно не так, как с каким-то заезжим графом. На поясах обоих висели ножи «бычий язык» – клинки которых начинались с ширины в ладонь и при применении наносили ужасные раны. Оба положили руки на рукояти своего оружия. Синхронно с ними поднялись еще несколько человек и направились следом.

Во дворе ждали хозяев привязанные верблюды и кони, несколько человек, по обычаям пустыни, сидели на корточках и курили трубки. Дул довольно прохладный ветерок, небо заволокло тучами, и звезд видно не было. Только фонарь над входом тускло освещал двор.

– Что ты хочешь нам предложить? – обратился Азеф к Али. – Я не меняю своего мнения и не слушаю тех, кто хочет влезть в мои дела!

– Да, мы не слушаем никого, – подтвердил Зафир. – Мы не любим любопытных незнакомцев!

– Я не собираюсь обижать вас своими предложениями, – смиренно сказал Али, распахивая свой плащ, как будто ему стало жарко и он хотел охладиться.

И Джузеппе, и дышащий у него за спиной Альтотас, и вышедшие во двор слуги киликийцев ожидали долгого восточного разговора с цветистыми аргументами и щедрыми обещаниями, которые часто произносятся вовсе не для того, чтобы исполняться. Но никакого разговора не состоялось. Али с легким шелестом выхватил саблю и взмахнул ею, как будто хотел одним движением изобразить в воздухе какую-то сложную фигуру, что-то вроде восьмерки… Сталь ярко сверкнула при свете тусклого фонаря, но закончила фигуру без блеска, ибо клинок уже был замутнен… Круглые шары стукнулись о землю и покатились по песку, два грузных тела повалились друг на друга крест накрест… Курильщики трубок вскочили и бросились на тех, кто вышел вслед за киликийцами – короткая возня, приглушенные стоны, и все закончилось… Во дворе опять наступила тишина. Только видавшие гримасы пустыни верблюды и лошади тревожно оглядывались, чуя пролитую кровь.

Через пять минут Али вернулся в таверну. Твердым шагом он прошел к длинному столу у дальней стены и поставил на него проволочную клетку, в которой собирался держать пойманных коршунов. Но вместо коршунов там лежали испачканные кровью и песком головы Азефа и Зафира, которые только что дерзко и пренебрежительно рассматривали окружающих, бросали им угрожающие фразы и вызывающе давали всем понять, что никого не боятся. А оказалось, что они совершили серьезную ошибку, которую невозможно исправить и лучше не повторять…

Игроки перестали бросать кости, они уже не хотели танцовщиц, не хотели каких-либо развлечений, они хотели одного: убраться отсюда живыми. По одному, вдоль стены они пробирались к двери и исчезали на улице. Им никто не препятствовал, никто ни о чем не предупреждал и никто ничем не грозил. Все было предельно ясно, понятно и наглядно…

Артисты тоже все поняли и напряженно ждали, как разъяснится их судьба. Джузеппе подошел к ним, взял Грацию за руку и сказал:

– Собирайся, мы уезжаем!

И она быстро собрала вещи.

* * *

– Мы ездили по Сицилии, но конкуренция была большая, за публику приходилось бороться, – рассказывала Грация. Когда она смыла толстый слой краски с лица, то опять превратилась в девочку с Морской площади.

– Однажды Чезаре подрался с борцом из Калабрии, и тот сломал ему руку… Росина осталась лечить его, а меня взяли в труппу фокусники из Рима, и уже с ними я объездила весь полуостров, побывала во Франции, Испании, да во многих странах…

После расправы над киликийцами они добрались до ближайшего порта и уже на другой день погрузились на парусник, уплывающий на Мальту.

– А эти, ну Азеф и Зафир, они просто захватили нас и под страхом смерти превратили в своих рабов… Дзетте было всего семнадцать, она пыталась бежать, так они убили ее и хвастались, что утопили тело в Мертвых песках и его никогда не найдут…

– Да, я слышал про это место, – сказал Джузеппе с видом опытного злодея. – Думаю, теперь эти свиньи встретятся с несчастной девушкой!

Грация бросила на него многозначительный взгляд, но ничего не сказала и не спросила. Да он, в общем-то, ничего и не знал: на самом деле Али только рассказал, что трупы киликийцев и их подручных отвезут в зыбучие пески, которые не выдают никому своих тайн… Значит, есть некая закономерность, согласно которой палачи и их жертвы могут оказаться в одном и том же месте, возможно, именно в этом и заключается высшая справедливость…

– Нас тоже ждала похожая судьба, – печально сказала девушка. – В любой момент нас могли убить, а в конце концов продали бы бедуинам в каком-нибудь дальнем уголке пустыни. Так что ты встретился мне очень вовремя…

Море штормило, и парусник уже два дня зарывался носом в волны. А Джузеппе все это время зарывался в распахнутое, нежное, гибкое, пахнущее горькими приятными ароматами тело Грации. Раньше ему приходилось несколько раз бывать в публичных домах, но сравнивать это было невозможно: все равно что сравнивать пропахшее конским потом завяленное под седлом бедуинское сырое мясо, которое позволяет не умереть с голоду, с той ароматной голубиной гармуджой, которую они ели когда-то на Морской площади в Палермо, в атмосфере взаимного расположения и дружбы…

Джузеппе чувствовал, что он крепко привязан к этой девушке, хотя они не виделись уже много лет, и когда виделись, то совершенно невинно, так как были совсем детьми.

– Может быть, ты выйдешь за меня замуж? – спросил он, обуреваемый нежностью и влечением.

Но Грация только покачала своей растрепанной светлой головой.

– Я не настроена выходить замуж. Семейная жизнь не для меня. Я привыкла совсем к другому: не забывай, ведь я артистка. Я бродяжничаю с фокусниками, танцую, мне нравится кочевать по разным городам и странам…

Но это не мешает нам быть вместе!

– Хорошо, – подумав, согласился Джузеппе. – А согласна ли ты работать на меня?

– Согласна, – кивнула она. – Ты же не будешь заставлять меня заниматься разными мерзостями…

– Забудь прошлое! Те, кто это делал, уже получили по заслугам!

Путешествие продолжалось около пяти дней. В конце концов шторм стих, и к застроенному монументальными замками и красивыми белыми домами острову они подплывали по спокойной бирюзовой воде, прозрачной настолько, что даже в глубоких местах можно было рассмотреть песчаное дно.

Здесь вездесущий и всезнающий Али познакомил Джузеппе с рыцарями Мальтийского ордена. И он принялся привычно развивать знакомства, производя хорошее впечатление и оказывая им полезные услуги. Вначале лечил рядовых госпитальеров, потом возвращал молодость руководителям ордена, используя снадобья, пробуждающие жизненные силы. Другое дело – насколько долгим был эффект… Но, тем не менее, первое впечатление он умел произвести хорошо.