Король моего сердца - Юлия Вакилова

— И что стало с предыдущим правителем? С Оршером? — выслушав все, наконец, нетерпеливо произнесла принцесса.

— Этого пока никто не знает, — пожала плечами женщина. — Но наверняка сейчас он держит ответ за все свои грехи перед небесным судом.

Эллери надолго замолчала, обдумывая услышанное. Няня не прерывала тишины, глядя на девушку, но во взгляде ее таилось плохо скрываемое торжество, словно она еще не закончила свою речь.

— Зная тебя, — медленно заговорила принцесса, наконец, отмирая. В глазах ее поселилась тревога, точно она пыталась отгонять от себя невероятное предположение, поселившееся после слов няни. — Уверена, что самое главное ты оставила напоследок.

И точно — старая женщина вдруг рухнула рядом, обхватывая горячими ладонями руки девушки. Приблизив свое лицо — так близко, что Эллери могла даже сосчитать число крапинок в светлых глазах, — она горячечно зашептала, борясь и с радостью, и с недоверчивым волнением.

— Тот объявившийся наследник… Новый король, свергнувший узурпатора, — и есть наш Бродяга! Эллери, ты можешь себе это представить?

Принцесса в замешательстве смотрела на няньку, в первые мгновения решив, что слух ее подвел. Но радостные глаза собеседницы, ожидающей реакции на свое невероятное сообщение, подтверждали: все, что она услышала, — правда.

Не в силах усидеть, девушка соскочила с кушетки и принялась мерить комнату нервными шагами. Услышанное не укладывалось в голове! Она-то думала, что Сапфо по-прежнему находится в замке у сестры, обуреваемый застарелыми сомнениями и печалями. В то, что он прислушался к ее словам, и решил вернуть себе потерянный трон, она даже помыслить не могла!

Девушка вспомнила странное послание, которое теперь получило объяснение. Так вот что он имел в виду, написав, что просит прощения за вмешательство в ее жизнь. А она-то, наивная, успела напредставлять себе невесть что…

Рассмеявшись над своими нелепыми мечтами, Эллери закружилась и обняла поднявшуюся няню.

— Я счастлива за него! Он заслужил это, — посерьезнев, проговорила девушка. — Заслужил больше, чем кто-либо другой.

— Надо же, наш Бродяга стал королем, — качая головой, пробормотала Ниньи. — До сих пор не могу в это поверить! Ему надобно будет придумывать новое прозвище — старое-то уже не подходит. Может, теперь стоит величать его Королем-Бродягой?

— Нет, — с улыбкой поправила ее принцесса. — Отныне он станет зваться иначе — Король, который обрел трон.

Весь оставшийся день на душе у Эллери было неспокойно.

Девушка участвовала в обычных дворцовых развлечениях, вела неторопливые беседы с главным королевским советником, но мысли ее были далеко.

Она находилась там — за сотни миль в чужом дворце, где, быть может, именно в этот миг на знакомую темноволосую голову чьи-то руки осторожно опускали тяжелую корону.

Принцессе так хотелось бы присутствовать при этом моменте, хотелось видеть, как Сапфо поднимается с колен уже не простым наемным воином, а полноправным властителем земель, принадлежавших ему по праву рождения. Слышать, как громко звучит музыка, и многочисленные придворные торжественно приветствуют своего нового короля.

Эллери не сомневалась, Бродяга станет замечательным правителем. Но сердце девушки щемила какая-то иррациональная тоска. Словно оно грустило по тому, чего никогда и не имело.

В том же настроении она пребывала и на следующий день, когда рассеянный полет ее мыслей был прерван весточкой от подруги.

«Моя милая Эллери», — торопливые буквы лезли друг на друга, складываясь в слова. Да, в этом почерке была вся Дария — летящая, вечно куда-то спешащая и стремительная. «Я только что узнала о смерти твоего несостоявшегося супруга. И да осудят эти слова все учителя нравственности, коими в большом количестве окружил меня папенька, но я смею поздравить тебя с понесенной потерей! Быть может, теперь-то Гидеон найдет тебе жениха помоложе да посимпатичнее. Целую, жду в гости, Дария».

Усмехнувшись, Эллери отправила записку к многочисленным собратьям — таких посланий у нее скопилась уже целая куча. Девушка отчего-то предпочитала не выбрасывать их, в моменты грусти по подруге иногда перечитывая. В большинстве из посланий Дария просто описывала свои дни, уделяя большое внимание балам и приемам, а также посещавшим их гостям. В последнее время очень часто среди них упоминались два брата — сыновья старого седого короля, который с детства вызывал у обеих девушек беспричинный страх. Детьми они часто играли все вместе — два брата и две подруги — когда Эллери приезжала навещать Дарию, но, повзрослев, девушка уже не сталкивалась с молодыми принцами. Сейчас, повстречайся она с ними случайно, наверное, и не узнала бы вовсе. Но судя по месту, занимаемому в описаниях подруги, кто-то из них двоих умудрился вызвать к себе повышенный интерес. Впрочем, увлечения Дарии сменялись так же часто, как и ее настроение, поэтому Эллери не спешила с выводами.

Не прошло и нескольких дней после события, так круто изменившего ее, казалось бы, уже определенную судьбу, когда однажды привычный ход жизни был нарушен внезапным визитом служанки. Эллери только успела переодеться после прогулки с братом, когда, низко поклонившись, смешная конопатая девчонка торжественно проговорила:

— Король требует Ее Высочество к себе.

Эти визиты в его кабинет давно стали привычны.

Принцесса шла знакомыми коридорами, стены которых были увешаны многочисленными портретами предков, большинство которых она и не помнила. Остановилась она лишь у последнего — оттуда с мягкой улыбкой на нее смотрела красивая женщина, чьи черты лица были так похожи на ее собственные. Зеленые глаза лучились любовью, непослушные кудри были забраны в высокую прическу, открывавшую тонкую шею. Ряд крупных жемчужин подчеркивал белизну сияющей кожи, в ушах ее также светились белоснежные округлые капли. Королева признавала только жемчуг, отказываясь носить какие-либо другие украшения, поэтому в детских воспоминаниях Эллери прохладные бусины жемчуга были неразрывно связаны с образом матери.

С любовью коснувшись шершавого полотна, девушка на миг прикрыла глаза, вознося короткую молитву. Это стало своеобразной традицией — касаться маминого портрета перед каждым разговором с отцом, особенно когда она не знала, что именно должно было стать темой беседы. Не помогла эта молитва лишь однажды — когда король призвал ее к себе, чтобы сообщить, что она выходит замуж.