Шестерня - Василий Борисович Блюм

поредела, протаяла серым, отчего глаза немедленно зашарили вокруг, жадно впитывая скудные, но такие желанные краски. Прочие узники притулились у стен, крючившись на холодном камне, дремлют. Хотя нет, не все. Мужичок, что пришел вторым, таращит взгляд в пространство, пустой и бездумный. Потеребить бы, расспросить, что да как. А то совсем бедняга поник. Однако, не до разговоров. Желудок урчит все злее, требуя насыщения. Да и огонек становится заметно ярче, что значит тюремщик уже близко, а с ним и новые узники, или... их новые хозяева.

Шестерня повернулся к выходу, прижав голову к прутьям, воззрился на отблески света. Тюремщик приближается не торопливо, размеренно. Хозяину местных подземелий некуда спешить и нечего бояться. Жуткие бестии защитят от всех мыслимых напастей. А спешить впору должникам, если таковые сыщутся, и живому "товару". Хотя, в отличие от старост, селянам не поможет ни что, даже если будут отсиживаться по домам. Рано или поздно нога несчастного ступит за врата, и тогда...

Шестерня нахмурился, вгляделся пристальнее. Свет исходит из крайнего слева отнорка, а вершинник вроде бы ушел правее. Или это лишь кажется? Хотя, вполне может быть. Не исключено, что где-то в глубине тропы пересекаются, и охотник решил вернуться другим путем, или...

Мысль прервалась, так и не добравшись до завершения, потому как из прохода, перешептываясь, и опасливо поводя глазами, вышли двое. Рука с фонарем поднялась повыше, подсвечивая вокруг, и, одновременно, выхватила из тьмы лица пришедших. Глаза расширились, а челюсть отвисла. Ощущая, как губы невольно поползли в стороны, Шестерня кашлянул, прохрипел враз пересохшим горлом:

- Ну, здорово, помощники.

ГЛАВА 3

Зубило с Бегунцом вздрогнули, отшатнулись, но, вглядевшись пристальнее, с радостным восклицанием устремились вперед.

- Почему ты ушел, не сказав ни слова? - воскликнул Бегунец с обидой. - Неужели настолько торопился?

Шестерня вздохнул, сказал нехотя:

- Долгие проводы - лишние хлопоты. - Он отвел глаза, но Бегунец смотрел требовательно, и Шестерня закончил с досадой: - Ну, что бы я вам сказал? Что ухожу? И так понятно. Работу сделал - дальше пошел.

- Попрощаться, сказать напутственное слово. Мы же столько сделали вместе, - пробормотал Бегунец растеряно. - К тому же можно было бы заняться чем-нибудь еще! Ведь в мире полно работы. А помощники лишними не будут.

Осмотрев запирающую проход решетку, Зубило хмыкнул:

- Лишними не будут, это точно. - Перевел взгляд на Шестерню, добавил: - А ведь мы думали, ты погиб.

- А сюда зачем притащились, на остатки посмотреть? - Шестерня хмыкнул.

Бегунец бросил на товарища укоризненный взгляд, сказал виновато:

- Он пошутил, мы так не думали. Надеялись, что ты жив. Даже секиру принесли, щит и заплечный мешок.

Мельком окинув взглядом вещи, Шестерня поспешно произнес:

- Я рад. Но, если, вместо того, чтобы вытащить меня отсюда, вы продолжите разговор, вещи не понадобятся.

- А что случилось? - Зубило зашарил по решетке в поисках засова. - И кто эти люди?

Шестерня мельком обернулся, привлеченные разговором, позади замаячили узники, сказал:

- Здесь не ищи, рычаг справа, за выступом. Подробности потом. Скажу лишь, что и я, и все остальные здесь не по своей воле.

- Вот уж удивительно, - съязвил Зубило. - За решеткой, да не по своей воле.

Загремело, с угрожающим лязгом штыри втянулись в стену, открывая проход. Шестерня шагнул наружу, взял у Золы заплечный мешок, забросил на плечо, у Бегунца секиру и щит, глубоко вздохнул.

- А вот это совсем другое дело! - Однако тут же нахмурился.

Заметив, как омрачилось лицо мастера, Бегунец осторожно поинтересовался:

- Что-то не так?

В задумчивости кусая губу, Шестерня нехотя отозвался:

- Тут один приятель, взялся мой кошель поносить. Хорошо бы вернуть.

- Который из? - поинтересовался Зубило, мрачно взглянув на сгрудившихся у входа узников.

Шестерня отмахнулся.

- Да не эти. Другой. Отошел не надолго.

- Так подождем. - Зубило пожал плечами. - Дел-то. Если кошель не пуст, оно того стоит.

Шестерня поморщился.

- Стоит то стоит, да, только, боюсь, не сдюжим.

- Втроем? - Бегунец ахнул. - Против одного?

- Всемером... - поправил Зубило педантично. - Всемером.

Один из узников кашлянул, сказал скороговоркой:

- Парни, вы это, на нас шибко не рассчитывайте. И так здесь подзасиделись, чтобы еще время терять. К тому же у вас оружие, доспехи, а мы, почитай голышом.

Он опустил глаза, засеминил к отнорку. Второй пошел следом. Третий лишь развел руками, сказал покаянно:

- Благодарим, что спасли. Но, уж не взыщите. Жит-то всем охота.

Троица исчезла из виду. А мгновенье спустя из узилища серой тенью метнулся последний мужичок, канул во тьме тропы. Проводив беглецов ошалелым взглядом, Зубило признался:

- Я сказал всемером? Ошибочка.

Шестерня отмахнулся, бросил:

- Пусть уходят. Прародитель им судья. Да и не помогли бы они. Пусть даже вдвое больше.

- Да кто ж он такой, что и десятком не совладать?! - ужаснулся Бегунец.

- Он - никто, но помощники... - Шестерня фыркнул, зло сверкнул глазами. - Нужно уходить.

- Ты бросишь кошель? - протянул Зубило неверяще.

Шестерня промолчал, лишь зыркнул люто. Бегунец же улыбнулся, спросил с радостью:

- Назад пойдем, в деревню?

- Я не пойду. - Шестерня мотнул головой.

- Почему? - Лицо Бегунца вытянулось.

- Очередную встречу с Креномером один из нас не переживет. И я даже знаю кто.

- Тогда куда? - Бегунец взглянул потеряно.

- Я вперед. А вы возвращайтесь. Нечего тут по тропам бродить. Не безопасно.

Ища поддержки, Бегунец взглянул на товарища. Зубило, что до этого момента о чем-то сосредоточенно размышлял, сказал вкрадчиво:

- Мы принесли оружие, вещи, выпустили вас из узилища. И теперь ты отправляешь нас обратно?

Шестерня нахмурился, произнес сдержано:

- Я вам признателен, но наши пути расходятся. Где одному мало - троим делать нечего.

- Ты еще не обучил нас всему, - подхватил Бегунец.

- Наберетесь сами, - отрезал Шестерня.

- К тому же, как бродить по тропам во тьме? Фонарь один, - использовал Зубило последний довод.

Шестерня пожал плечами.

- Возьму щепоть пыли: и вам останется, и мне хватит.

Зубило помрачнел, на лбу залегли глубокие складки. Зато Бегунец просиял, воскликнул:

- Они возвращаются! А я, каюсь, уж было гадкое подумал. Все же хорошие люди.

На него взглянули с вопросом, однако в этот момент слуха коснулся шорох, а спустя мгновенье в одном из отнорков затеплился свет. Шестерня закаменел лицом, сказал глухо: