Роковая одержимость - Дрети Анис

этом, если не планировал использовать против меня?

— Чтобы завоевать твое доверие.

Поппи, казалось, застряла между неверием и яростью. Наблюдать за ее изумлением было бы увлекательно, если бы она не выглядела такой затравленной. И не зря. Если станет известно, что Поппи не биологическая дочь Джея Амбани, ее будущее будет разрушено.

— Я знаю, чем тебе грозит раскрытие этой информации. И хочу, чтобы ты поверила, что я никогда не использую ее против тебя.

— До тех пор, пока тебе не понадобится что-нибудь от меня. — Поппи отвела взгляд. — Ты не первый, кто шантажирует меня этим.

Мое намерение завоевать ее доверие дало сбой. Ситуация быстро накалялась, и мне нужно было разрядить напряжение.

— Это не принуждение, Поппи, — сделал я попытку примириться. — Я знал об этом много лет. И не рассказал ни одной живой душе, несмотря на то, что моя семья миллион раз подталкивала меня к тому, чтобы я раскопал на тебя компромат.

— У твоей семьи будет настоящий праздник, если они узнают обо мне. — Она нахмурилась, уловив намек. — И они будут злы на тебя за то, что ты утаил эту информацию.

— Именно так. Но со мной твой секрет в безопасности, — твердо заявил я. — Надеюсь, этого достаточно, чтобы ты доверилась мне и мы пришли к пониманию.

— А как же Роза? — Поппи выдавила из себя эти слова, как будто произносить их было слишком больно.

Из моего горла вырвалось нетерпеливое рычание.

— Это не касается Розы. — Я быстро изменил свой тон и продолжил более мягким голосом: — Роза не узнает о нас до тех пор, пока не поправится, а это займет некоторое время. Побудь пока со мной и выясни, есть ли шанс у того, что между нами.

— А если я этого не сделаю?

— Тогда ты никогда не узнаешь, кто рассказал мне о Зейне. — Я с трудом сохранил свой тон беззаботным. — Если наши отношения стоят того, чтобы за них бороться, мы поможем Розе смириться с ними. Если нет, то можешь уходить.

Недоверчивые глаза блуждали по моему лицу.

— Зачем ты прилагаешь столько усилий для встречи со мной?

— Я уже говорил тебе почему.

Потому что я не могу перестать думать о тебе. Потому что ты сводишь меня с ума с тех пор, как мы встретились. Это безумие, а безумие объяснить невозможно.

— Я хочу посмотреть с тобой фильм, не более того. На все остальные вопросы отвечу после.

Сомнение затуманило яркие глаза Поппи, но я знал, что она обдумывает это. Ее внимание переключилось на экран, и она прищурилась от яркого света проектора. Затем Поппи изучила одеяло и подушки на полу. Другая девушка, возможно, пришла бы в восторг от этого романтического жеста и рассыпалась в комплиментах.

Вау, как красиво.

Не могу поверить, что ты установил для меня домашний кинотеатр.

Ты такой заботливый. Спасибо.

И так далее, и так далее, и так далее.

Я не питал таких фантастических надежд. Я ожидал, что Поппи будет выдвигать новые возражения из-за Розы или допрашивать меня о своем заветном секрете, требуя ответов, прежде чем согласится на фильм. Каково же было мое удивление, когда Поппи облегченно выдохнула.

Неужели наличие сторонней причины остаться со мной избавило ее от чувства вины перед Розой?

Возможно, Поппи беспокоило что-то еще, поскольку только потрясение могло заставить ее игнорировать чувства Розы.

Может, обе догадки верны.

Поппи приблизилась к стойке.

— Держи руки при себе. — Опустившись на одеяло, она уютно устроилась на подушках. — Полагаю, мы смотрим фильм, а не обучающее видео.

Я осторожно кивнул. Теплота ее приема застала меня врасплох, потому что, хотя она и не суетилась из-за моего знака внимания, в ее чертах лица больше не было враждебности. Отсутствие настороженности было языком любви Поппи.

Я поправил ноутбук, чтобы видео на экране не искажалось. Поппи воздержалась от дальнейших разговоров и терпеливо ждала, пока я нажму кнопку воспроизведения. На экране появилась надпись: «Двенадцать жутких убийств. Без цензуры».

На ее лице заплясало любопытство.

— Мы будем смотреть это?

— Можем заняться чем-нибудь другим. — Я многозначительно посмотрел на одеяла.

Поппи несколько секунд молча изучала меня, прежде чем пробормотать:

— Единственное, что может быть лучше просмотра «Двенадцати жутких убийств», — это просмотр выпуска без цензуры. Я спросила, потому что запрещенная версия недоступна в интернете.

Ее слова наполнили меня гордостью. Выпуск без цензуры был запрещен из-за спорного содержания, и его было почти невозможно найти. Однако оно того стоило, когда невыразительные глаза Поппи загорелись при виде орудий пыток, разложенных на стерильном столе.

— У меня свои способы.

Поппи одобрительно вздохнула, когда я натянул одеяло ей на колени. Между нами было расстояние всего лишь в палец, и она была достаточно близко, чтобы я мог слышать запах ее опьяняющих духов. Поппи никак не отреагировала на близость. Следы обиды между нами испарились в аромате ее ванильно-лавандового геля для душа. Я был полностью поглощен ею. Мы смотрели фильм в уютной тишине, под крики ужаса и кровавые бани, проецируемые на экран. Я был невосприимчив ко всему, кроме нее.

Лунный свет освещал лицо Поппи, и я любовался ею, пользуясь преимуществом, пока она была слишком отвлечена жуткими убийствами, чтобы заметить это. Ее сосредоточенность на фильме, то, как ее спина оставалась прямой, едва уловимый аромат духов — все в этой девушке сводило меня с ума. Моя ладонь коснулась ее, и от этого прикосновения по моей руке пробежал электрический разряд. Она почувствовала это и замерла, хотя ее внимание оставалось прикованным к экрану. Наше взаимное молчание тяжело висело в воздухе, мы оба понимали, что у этого плохо завуалированного фасада платонической дружбы нет ни единого шанса, как и у моего контроля.

Каждая клеточка моего существа предупреждала меня о том, что необходимо сбавить обороты. Инициирование физического контакта могло вызвать тревогу у той, кто все еще взвешивает риски и выгоды, но, безусловно, сорока пяти минут сдержанности было достаточно.

Подвинув ее, я сел сзади, устроив Поппи между своих ног. Аккуратно отведя ее волосы в сторону, чтобы обнажить уязвимый изгиб шеи, я играл с прядями. Другая моя рука обхватила ее спереди. Я погладил ее груди, большим пальцем обводя соски поверх свитера. Ее тело инстинктивно откликнулось на прикосновения, сердце яростно забилось под моими пальцами. Ритмичный барабан, наигрывающий эротическую мелодию. Я сунул руку под свитер, но Поппи перехватила ее.

Я застонал.

— Мне нужно чувствовать тебя, Поппи.

— Нет. Все слишком запутанно. Моя кузина может умереть с мыслью, что я предала ее, переспав с мужчиной, которого она любит. Она одержима тобой.

— Это