Брошь с черным опалом - Елена Дорош

Оставалось выполнить главное. Олег согласился сразу и на все. Но он был не так прост, как Нине казалось, и быстро догадался, что его используют. Кроме того, он с самого начала не собирался никого убивать. Напугать до смерти – да, убить – нет. Он страстно желал наказать – унизить, растоптать, подчинить своей воле. Это стало его навязчивой идеей. Но от него ждали совсем другого. Олег решил вести собственную игру.

Заполучив Агату на дачу, Нина решила, что все будет очень просто. Но тут нарисовался Марк и помешал Олегу выстрелить. Нужен был другой план. И Ниночка его придумала. Она решила убить двух зайцев, заставив Марусю помчаться в Питер. Гениальная мысль была послать ей брошь. Эффект получился именно тот, что и предполагался. Потрясенная Маруся поспешила приехать.

Вторая попытка состоялась, когда женщины возвращались из театра. Эта попытка провалилась из-за упавшего некстати мешка с цементом.

Разгром квартиры был не просто актом устрашения. Нине нужно было в тайне от Олега забрать брошку. Ни единая ниточка не должна была вести к ней, а это брошь – вещь известная. Ниночка не раз надевала ее и была уверена, что украшение всегда принадлежало семье – то есть ей. О том, что в свое время Генрих подарил брошь некой Марии, а потом, видимо, забрал ее, она узнала случайно. Коробочка стала плохо закрываться. Ниночка решила посмотреть почему, подняла подушечку, к которой крепилась брошь, и нашла карточку со словами «любимой Марии Вечер от преданного Генриха». Нина сразу поняла, кто такая эта Мария, и план, как выманить вторую жертву из дома, был готов.

Все это время Олег продолжал выяснять, что Нине нужно на самом деле. И понемногу выяснил. Подслушал несколько разговоров, которые Нина вела без опаски, думая, что под кайфом он ничего не соображает. Однажды он сумел залезть в ее сумочку и заглянуть в паспорт. Генриховна – все-таки редкое отчество. Кое о чем Олег элементарно догадался и решил шантажировать сообщницу. Все могло бы получиться, но в наркотическом дурмане он слишком поспешил угрожать Ниночке разоблачением, этим подписав себе приговор.

Но сначала Нина срежиссировала последний акт.

Запись для Агаты они сделали вместе. Потом Ниночка дождалась, когда после секса с ней Олег уснет, сделала ему укол, зная, что доза смертельна, забрала его телефон и уехала домой. Надо было позаботиться об алиби. Она заварила Марку чай, добавив снотворного. Когда муж уснул, послала сообщение сестре и отправилась на дачу. Оставалось совсем немного. Олег, как и ожидалось, был мертв. Ниночка перетащила труп в погреб и стала ждать.

Замысел был прост. Агата убивает мужа, а потом и себя тем же способом, вколов лошадиную дозу наркотика.

Ниночка не догадывалась, что уже несколько дней за ней следили. И не только полицейские. Обиженный Борис ехал за ней от дома, став невольным свидетелем преступления, о чем успел сообщить Марку.

Все случилось, как она хотела. Агата примчалась на дачу и с ходу полезла в погреб. Ниночка вовсе не собиралась устраивать разборки, заводить с жертвой предсмертную беседу, излагать причины своего поступка и тому подобное. Такое бывает лишь в кино. Она хотела просто убить Агату, чтобы самой жить долго и счастливо.

Рыков со свойственной профессиональным полицейским вниманием к деталям последовательно излагал факты, не забывая следить за реакцией слушателей. Когда Соне стало плохо, он отреагировал молниеносно, подхватив ее на руки. Придя в себя, она отказалась лежать в спальне, уверив, что хуже уже не будет. Рыков понимал, что сегодня Соня потеряла мужа второй раз, и дал себе слово, что больше эта женщина страдать не будет. Никогда.

Агата реагировала сдержаннее. По крайней мере, внешне. Услышав то, о чем она не могла даже догадываться, Агата только сжала руки так, что побелели костяшки. Марк взял эти сцепленные намертво пальцы и больше не отпускал.

Рыков видел, что все сейчас испытывают жуткий шок, но то, что они собрались вместе, помогает переживать не так остро, по крайней мере, без истерик. А это уже неплохо. Подполковник не любил истерик, особенно женских, хотя видел их на своем веку немало. Он и сам нервничал больше обычного. Несколько дней тому назад, бреясь перед зеркалом, он честно признался отражению, что считает их своей семьей. Соню и Игорька он просто заберет себе и все. Марка вместе с Агатой – тоже. Ну, в смысле, под свое крыло. Он ощущал, что все эти люди – его прайд, и он, Рыков, его охраняет.

Закончив печальную повесть, Леонид встал и зажег свет, потому что уже некоторое время они, не замечая того, сидели в темноте. Яркие лампы сделали все праздничным и веселым: накрытый стол, елку, засунутую по причине прихода большого количества народа в угол, огромное блюдо с фруктами на подоконнике. Только лица людей смотрелись среди разноцветия диссонансом. Лёнчик оглядел угрюмые физиономии членов своего прайда и заявил, что пора испить кофею и начать приходить в нормальное состояние.

Соня взглянула горестно, но все же встала и направилась к плите. Марк с тревогой посмотрел на Агату, которая по-прежнему сидела со сцепленными руками, глядя в пол. Он осторожно провел по смоляным прядям рассыпавшихся волос, успокаивая ее. Неожиданно Агата встала и, ни на кого не глядя, сказала, что поедет домой. Стало понятно, что уговаривать ее бессмысленно.

В передней Лёнчик отдал Марку ключи от своей квартиры, сказав, что останется здесь. Марк благодарно кивнул. Соня стояла рядом с Агатой, подавая то шапку, то шарф, то сумку, а потом припала к ней и заплакала. Лёнчик, который все время был начеку, быстро увел ее, обняв за плечи.

Марк надеялся, что уговорит Агату поехать с ним, но она покачала головой.

– Извини, но мне нужно побыть одной и все обдумать.

Она прошлась по комнате, посидела на диване, постояла у окна. В квартире было чисто и непривычно пусто. Пока она жила у Сони, Алла Петровна организовала уборку. Прошлой ночью Агата была в таком состоянии, что не заметила исчезновения разгрома, а сегодня даже не сказала Марку «спасибо». Возможно уже и на скажет. Как поет Андреа Бочелли – Time to say good bay. Вот и ей пришло время сказать «прощай».

Закрыв дверь за Марком и Агатой, Рыков отвел Соню на кухню и приткнул на угловой диванчик. Пусть посидит, подышит. Сам стал варить кофе. Он действительно чувствовал, что проголодался. Наверное, умаялся в роли птицы-говоруна. Соня подошла неслышно и прислонилась к широченной спине.

– Спасибо тебе.

– Вельми понеже, – сипло ответствовал Лёнчик и повернулся. Соня была так близко, что он моментально вспотел. Руки сами потянулись обнять и стиснуть, но тут угрожающе зашипел кофе. Они оба дернулись и схватили турку так, что половина выплеснулась на плиту.

– Блллл…

– Что ты сказал?

– Ничего вообще. У меня в зобу дыхание сперло от твоей близости. Прямо потерялся весь.

Соня разлила по чашкам остатки кофе и только тогда ответила:

– Врешь ведь.

Лёнчик развернул ее к себе и сказал, глядя точно в лоб: