Немецкий орден - Эрих Машке

Тем временем внутри орденского государства оформились политические группировки, и прежнее равновесие между орденом, епископами, городами и рыцарством сменилось некоторым внутренним напряжением, которое при определенных внешних обстоятельствах могло вылиться во внутренний кризис. Еще в 1390 году великий магистр мог написать об орденской политике в отношении городов: «То, что они удалены от городов общины и не принадлежат к общине, нашим городам невыгодно и неудобно». Однако в начале нового века эта политика приобрела унитарный характер. Сложно сказать, оставались ли еще тогда у орденского государства общие политические и экономические интересы с крупными городами, но их весьма независимая политика, в частности, основание в 1397 году Союза ящериц (объединения рыцарей Кульмской земли), говорит о том, что внутренние отношения между государством и сословиями, представлявшими население земель, становились все более напряженными.

Таким образом, по мере развития, как внутриполитического, так и внешнеполитического, неизбежно назревали решения, затрагивающие основы орденского государства. А оно по-прежнему, как и 200 лет назад, исходило из того, что лишь орден и его великий магистр являются носителями власти. Построение ордена определяло и структуру государства. В уже сложившуюся конструкцию был включен народ, сама же структура ордена оставалась неизменна, и орден рассчитывал, что столь же неизменна будет и структура населения, состоящего из пруссов и немцев, а оно, между тем, уже начало сращиваться в единый народ. Любое изменение этого порядка означало не только внутреннюю перестройку государства, но и являлось предательством по отношению к закону ордена, который распространялся лишь на братьев. Орден вовсе не желал перестраивать свою внутреннюю политику, как, впрочем, не желал отказываться и от своей внешнеполитической идеи, на которой строилось его государство. Ведь главным и во внутренней, и во внешней политике была борьба с язычниками. Соседство с язычниками было необходимо, чтобы с ними бороться (таков был долг христианина). Нельзя было допустить, чтобы христианство пришло с другой стороны. Христианизация Литвы выглядела несколько неправдоподобно; братья, не без основания, видели в польско-литовском союзе не только внешнеполитическую опасность, но и серьезную угрозу самому существованию орденского государства, которое в отсутствие боевой задачи теряло всякий смысл. Ведь не только ради мнения Европы, которая по-прежнему поставляла ему в помощь своих рыцарей, орден продолжал выполнять свой долг. В существовании государства должен быть определенный смысл, и братья, пытаясь сохранить идеи и задачи своего государства, поддерживали в нем жизнь. Теперь крах был неизбежен: идея, в XIII веке покорившая и наполнившая жизнью восток, больше ничего не значила.

Итак, братья стояли перед выбором: закон ордена или закон государства. И лишь один человек был готов отказаться от идеи ордена и предпочесть государство — великий магистр Генрих фон Плауэн. Так он и поступил, хотя братьями поддержан не был. Вот почему его ждала неудача. Мнению братьев он противопоставил свою сильную волю. Он был один против целой общины. Судьба его отличается от столь похожих между собой судеб целой вереницы великих магистров, ибо она определяется законами трагедии. Единственной трагедии, разыгравшейся внутри сплоченных рядов ордена.

Генрих фон Плауэн был родом из тех же краев, что и Герман фон Зальца и еще кое-кто из великих магистров и братьев Немецкого ордена. И в нем жил дух тех мест: как истинный тюрингец он был склонен к размышлениям, и одновременно, как и всем жителям восточногерманских земель, ему были присущи прямолинейность и суровость. Многое связывало родину Генриха с Пруссией, и выходцу из Тюрингии не так уж сложно было попасть в орден и его прибалтийское государство. С XIII века, когда предпринимались частые крестовые походы и вовсю велась борьба с язычниками, фогты из рода Плауэнов были связаны с орденским государством. С этого времени братья из рода Плауэнов то и дело упоминаются в истории ордена. Все они были Генрихами. И все, по крайней мере, те, о ком нам что-нибудь известно, отличались той неудержимой, грубой силой, которая так и рвалась наружу. Трое из Плауэнов были братьями ордена на момент битвы при Танненберге. Четвертый слишком поздно прибыл с подкреплением с их общей родины. Но из всех Плауэнов лишь один смог достичь служебных высот и войти в историю.

Генрих родился в 1370 году. Впервые он попал в Пруссию в возрасте 21 года, приняв участие в походе крестоносцев. Многие, пройдя через такое испытание, становились братьями ордена. Он действительно вступил в орден через несколько лет и второй раз прибыл в Пруссию уже в белом орденском плаще. В 1397 году он был компаном, то есть адъютантом комтура в Данциге. Год спустя он уже занял должность хаускомтура, которая заставила его окунуться в многообразные связи с органами самоуправления этого гордого ганзейского города; полученный в эти годы опыт явно сказался впоследствии на отношении великого магистра к Данцигу. Проведя много лет в Кульмской земле в качестве комтура Нессау, в 1407 году он был назначен тогдашним великим магистром Ульрихом фон Юнгинген комтуром Швеца, небольшого округа в южной Помереллии. Никаких особых успехов и головокружительных побед не было в его карьере. Он спокойно продвигался по служебной лестнице, подобно многим другим братьям. Ничто не говорило о том, что комтур Швеца, многие годы скромно выполнявший свои служебные обязанности, вознесется на небывалую высоту в момент крушения государства, достигнув поистине трагического величия. Генрих фон Плауэн был бы человеком с обычной судьбой, не будь столь необычным само время. Он жил под покровом обыденности, пока судьба не призвала его; с тех пор он повиновался лишь ее зову, противостоя закону, по которому жил прежде, времени и людям, посвятив себя полностью своей новой задаче и тому пути, который желал пройти до конца — к победе или поражению.

С тех пор как образовался литовско-польский союз, наступление на Литву, которая для ордена по-прежнему оставалась языческим государством, означало и наступление на Польшу. Великий магистр Ульрих фон Юнгинген, пытавшийся, покуда у ордена хватало дыхания, развязать эти вражеские узы, не видел теперь для этого иного способа, кроме войны. Война началась в августе 1409 года, однако вскоре установилось перемирие, и важный шаг опять был отложен. Переговоры и решения третейского суда призваны были уладить то, что можно было уладить лишь с помощью меча. К 24 июня 1410 года, когда истек срок перемирия, стороны уже жаждали битвы.

Местом сбора орденского войска великий магистр назначил замок Швец, резиденцию Генриха фон Плауэна. Как один из юго-западных форпостов орденских земель он как нельзя лучше подходил для этих целей; здесь ожидали польского наступления из Великой Польши, сюда же должны были прибыть собственные войска ордена и наемники из империи, а также из Померании и Силезии, и как можно скорее воссоединиться. Таким образом, Швец, в отличие от большинства других крепостей ордена, был прекрасно подготовлен к обороне орденских земель с юго-запада. А вражеское войско между тем собиралось в другом месте. Своей целью оно избрало главную резиденцию ордена, Мариенбург, однако, обходя бассейн реки Древенц, войско вынуждено было двинуться на восток и 13 июля взяло Гильгенберг, начисто разорив его. 15 июля 1410 года два вражеских войска выстроились лицом к лицу между деревнями Грюнфельд и Танненберг. Небольшая немецкая армия не решалась начать первой, но объединенные польско-литовские войска тоже чего-то ждали, а между тем солнце на горячем июльском небе поднималось выше и выше. Тогда великий магистр направил к польскому королю с герольдами два меча, приглашая сразиться, как подобает рыцарям. Ягайло принял вызов. Вскоре началась битва. Поначалу прусским воинам сопутствовал успех: сам великий магистр трижды врезался во вражеские ряды во главе своих рыцарей. Однако позднее войско ордена было обойдено с флангов, к тому же рыцари из Кульмской земли оказались предателями: они позорно бежали по сигналу своего знаменосца Никкеля фон Ренис (тот опустил знамя). Это решило исход битвы. Великий магистр, почти все высшие должностные лица ордена, 11 комтуров, 205 рыцарей ордена пали в битве, а войско ордена разметало на все четыре стороны.