Роман в социальных сетях - Иван Зорин

Олег Держикрач:

«У нашего народа сильны садомазохистские комплексы, ему, чем хуже, тем лучше, а жесток он до крайности. Отсюда все мифы о его сострадании, жалостливости, загадочной русской душе. Замещение того, чего нет. А любовью на Руси не пахнет. Грубостью, скотством, безразличием…»

Никита Мозырь:

«Нам всегда кажется, что у нас правят не те люди. Но наш народ, как ни тасуй, все равно получишь х… хорошо известный результат! Прилипли к телевизору, как мухи на клей. А там говорят и говорят… Но что мне могут сказать, чего я и сам не знаю? Или у них другая цель? Ведь выбирать нам приходится из медийных лиц, потому что других мы не знаем… Куда выбирать? Да всюду! В президенты, в политики. Разве можно после этого им доверять?»

Олег Держикрач:

«Политики и не могут вызывать доверия! Но кто виноват? Они говорят нам то, что мы хотим услышать, а правду скрывают, или сами не знают».

«Политики вызывают доверия только когда молчат а молчат они только на веревке», — оборвал дискуссию Афанасий Голохват.

Теперь у Авдея Каллистратова переменилось настроение, он читал комментарии, и его душила злость: одно дело самому признать загубленную жизнь, другое — когда на это укажут. Как при разговоре с иностранцем, в нем проснулся обиженный русский.

«А вера? — развернулся он на сто восемьдесят градусов, забыв, что писал несколькими коммами ранее. — То незримое, что отличает нас от европейцев? Мы — стихийные метафизики. Это сейчас кругом мещанство процветает, вещизм. Но это пройдет, народ, как ребенок, его воспитывать надо, а не бросать на произвол, как маугли».

«Кто?» — тут же спросил Никита Мозырь

«Что кто?»

«Кто воспитывать будет? Вы? А Афанасию Голохвату недавно писали: «Меня увольте, мне бы с собой разобраться». Определитесь, наконец, «Иннокентий Скородум»!»

Авдей Каллистратов увидел торжествующую улыбку Никиты Мозыря, которая заставляла взглянуть на себя. «Действительно, одному одно, другому другое, — покраснел он, будто его поймали за руку. — Выходит, с собой еще не разобрался».

«Вы не патриот! — поддела его «Дама с @». — И народ не любите, и Родину. «Иннокентий Скородум», а вы не из малого народа, с библейских времен рассеянного по земле?»

Авдей Каллистратов представил Дашу, ее сердитое лицо, когда она бросала ему это несуразное обвинение, но ответил ей, будто незнакомой, будто «Даме с @», будто самому себе:

«Всю жизнь считал себя русским почвенником, не думал об эмиграции, и тех, кому, где хорошо, там и Родина, недолюбливал. Да что там, недолюбливал, ругал почем зря! А под старость вдруг понял, что я-то и есть еврей, гонимый в своем Отечестве, всюду чужой! И к тому же чистый либерал. В минуту общественных потрясений все встает на свои места».

«Общественных потрясений? — тут же прицепился Сидор Куляш. — Не довольно ли их? Россия исчерпал лимит революций!»

И пока Авдей Каллистратов колебался, вступать ли с ним в полемику, разразился длинным постом Афанасий Голохват:

«Говорят революционеры чтобы сплотиться быть решительными и не выдать при аресте свою тайную организацию должны быть повязаны кровью и с этой целью могут убить даже своего же товарища колеблющегося шатающегося а разве вы тут в группе не исключили Раскольникова не вычеркнули его из списка живых потому что в виртуальной реальности то на что вы его обрекли означает смерть так чего пугаться революций если вы каждый день и так убиваете».

«Угораздило здесь родиться! — появился под ним комментарий «Модэста Одинарова». — Теперь уезжать — плакать, оставаться — рыдать. А посетить мир в его минуты роковые? О, наш народ в такие мгновенья показал себя во всей красе! Несколько хулиганов терроризируют толпу. Все молчат, терпят. Наконец, кто-то не выдерживает, выходит вперед. И тут начинается! «Да кто он такой!» «Ему что, больше других надо?» «Тоже, смельчак, на их место, видать, хочет!» И сзади за одежду тащат, готовые разорвать. Нет, наш народ без кнута, как без пряников!»

«Так народ пробуждать надо расталкивать нести в его массы идеи», — заступился за соотечественников «Афанасий Голохват».

«Вот и пробуждайте, — открестился от народа «Иннокентий Скородум». — Пока не устанете, почувствовав, что поднимаете пьяного, который снова и снова валится в грязную лужу и блаженно храпит».

Написав это, Авдей Каллистратов вдруг почувствовал, что давно перешагнул свой возраст — тот, которым измерял время внутри, — он увидел, что теперь не только на улицах, но и здесь, в группе, окружают молодые люди, которым не понять его иронии, порожденной печалью и отчаянием. Ему захотелось вдруг снова стать молодым, рубить с плеча, не оглядываясь назад, не заглядывая вперед, и под влиянием минуты он решил объясниться:

«Поймите, я уже немолод, чтобы связывать жизнь с переменой власти, надеясь на грядущие улучшения. Скорее наоборот, все только ухудшится. Потому что власть — это болезнь, и новая всегда острее хронической. Но поверьте, когда рухнет действующая, я буду счастлив!»

Это понравилось всем без исключения.

Авдей Каллистратов улыбнулся, опять подумав, как доверчивы люди и как легко их обмануть, говоря то, что им хочется услышать. А на сайте развернулась ожесточенная полемика. Не слушая друг друга, на ее площадке толкались, как в набитом до отказа автобусе.

«То, что вы описали, «Модэст Одинаров», когда сзади одергивают свои, называется «синдром псарни», хорошо известный в психологии эффект, — посчитал своим долгом просветить «Олег Держикрач». — Когда накалены страсти, тявкают сначала на хозяина, но власть высоко — не укусить, и тогда от бессилия начинают грызться между собой».

«А кто повышает градус ненависти, — не унимался «Афанасий Голохват». — Кто до этого довел говорю же во всем виновата власть».

Спустя полчаса Авдей Каллистратов уже скользил взглядом по ленте:

«Да вы сами-то понимаете, что говорите?» «Пишу яснее некуда — научитесь складывать слога!» «А причем тут еврейский вопрос?» «Притом же, что и русский ответ!» «Логика идиота!» «От такого слышу!» «Дядя, ты совсем ку-ку?» «Ага, я пришел к тебе с приветом!» «Во, блин, пошло мочилово, не группа, а бойцовский клуб!»

Авдей Каллистратов не стал дочитывать до конца.

«От безысходного отчаяния на Руси два пути — либо окунуться в постоянную агрессию, либо впасть в тупое равнодушие, — подливая в огонь масла, прорезался «Иннокентий Скородум». — Даже у самого мерзкого хозяина у нас всегда найдутся заступники, — в этом проявляется на Руси сакральный смысл власти. Вот наши бесы, они, как и Бог, внутри, а их ищут за семью морями».

Это понравилось «Модэсту Одинарову» и «Ульяне Гроховец».

Олег Держикрач читал комментарии и все больше укреплялся в своей догадке — нормальных людей в группе нет. Он заметил, как Никита Мозырь с присущей шизофреникам торопливостью укоротил вопрос «Кому на Руси жить хорошо?» на целое слово, и это вызвало у него иронию: