Лягушонок и Мистер Совершенство - Марина Дмитриева

— Ну как, ты успел выяснить, во что вляпалась моя невозможная сводная?!

— Выяснил, выяснил. В общем, из слов коллег, такая ситуация складывается: полицию вызвала охрана ночного клуба. Твоя милая сестренка, поскольку охранник не хотел пускать ее в заведение, врезала ему по яйцам, и расцарапала лицо.

— Стандартный прием, — раздраженно шипел я.

— Помнится, Рыжая еще и в школе постоянно буянила, сколько раз ты ее вытаскивал из передряг. Однажды свидание мне испортил, пытаясь найти неразумную сестру. Вот только на этот раз Инна перегнула палку, случайно или намеренно попала охраннику ногтем в глаз, парень теперь в больнице и может лишиться зрения. Если, не дай бог, это случится, то там уже серьезная статья вырисовывается.

— Ненормальная… — снова кипел я.

Придушу, прибью, посажу голой попой в муравейник, выпорю… По телу вдруг полился кипяток, горячим ударом прямо в пах.

— Уверен, охранник сам виноват, он ей что-то сделал или сказал унизительное, просто так Рыжая на людей не бросается. Но какая смелая, идиотка, блин! Отправиться в клуб, не позаботившись о собственной безопасности? Почему, млять, рядом не оказалось никого, кто мог бы защитить девушку?!

— От такой девушки самому не грех защиты просить, — скалил зубы друг детства. — Ладно, пойдем разбираться, в чем дело и что можно предпринять.

…

— Ну, ни фига себе… — выпалил Серега, когда нам вывели мою «дорогую» сестричку, и челюсть у него чуть ли не до пола отвисла.

Я его понимал, он еще не видел сводную после ее превращения. И у меня челюсть тоже отвисла, несмотря на то что я неоднократно имел искушение лицезреть ее новую жар-птичью внешность. А Серега пребывал в шоке, ведь рыжая нелепость превратилась в эротическую богиню. Короткая зеленая юбочка до середины бедра, вверху серенький, ненавязчиво сверкающий свитерок, открывающий одно точеное плечо. Любит она плечи свои под нос всем подсовывать и смотреть, как мужики зубами скрипят от желания прикоснуться. На шее кожаный шнурок с растопырившим лапки золотым лягушонком. Теплота разлилась по телу, было приятно знать, что она носит мой подарок.

В лицо сводной последнее время я боялся смотреть, потому что эти полные губы, сейчас подведенные рыжей помадой, вызывали даже не зубовный скрежет, а что-то намного более серьезное, желание немедленно их смять, истерзать своими поцелуями. Дальше шел аккуратный носик, большие насмешливые глаза и каскад ведьмячьих волос. Ох, не зря рыжих раньше на кострах сжигали… Инквизиция, она мудрая была. Рыжие — они по определению ведьмы, сводят с ума так, что сам себя не узнаешь. Сатанеешь, готовый придушить своего хорошего друга за то, что он смеет на нее пялиться.

— О, привет, Мистер Совершенство, — скалилась Лягушонок, приветливо махая ручкой.

А у меня внутри снова плескалась раздражение, ну нельзя же быть такой, даже не красивой, офигенной.

— А это твой друг, Сэр Гроза Всех Преступников, –– и, все так же белозубо улыбаясь, подмигнула опешившему Севальневу.

— Знаешь, я передумал ее выпускать, — нокаутированно шептал Серега, — прости, друг, запру в камере и буду до утра допрашивать.

— Придушу, — таким же хриплым шепотом ответил я.

Внутри плеснулась волна плохо контролируемой ярости.

— Ну, далеко не всех, — откашлявшись, скромничал вслух Серега. — И никак не ожидал, что преступницей окажется сестра моего друга.

Точеное плечико приподнялось вверх.

— Как говорят: «от сумы и от тюрьмы не зарекайся», — очаровательно лыбилась она, кокетливо стреляя глазками в Севальнева.

У того уже вовсю изо рта капала слюна, а у меня от злости съезжала крыша.

Стоит такая, лыбится, кокетничает.

— Зачем ты напала на охранника? Ты хоть понимаешь, что парень может остаться из-за тебя калекой? Какого хрена ногтями в глаза тыкала?! А самое главное, какого хрена поперлась в клуб одна?!

В зеленых глазах не было сожаления, только на щеках горели два алых пятна, показывающих, что на самом деле Лягушонок не так уж спокойна, как хочет казаться.

Играет, млять, вечно из себя кого-то пытается корчить.

— О, Мистер Законопослушный Гражданин, разве ты не знаешь, хобби у меня такое, ни за что ни про что на честных людей бросаться, — вовсю язвила милая сестренка.

— Исходя из показаний, Инне не понравилось, что охранник захотел ее обыскать, — встрял Севальнев.

— Конечно, не понравилось, для обыска не обязательно лезть ко мне в трусы, пистолетов я там отродясь не носила. Хотя, если Сэр Гроза Всех Преступников одолжит свой, то могу попробовать.

Серега фыркнул, я зло скрипнул зубами. Она еще не утратила этой способности злить и смешить одновременно.

— Какое он имел право ее обыскивать?! Разве этот долбаный охранник не превысил свои служебные полномочия?!

— Превысил, но Инна тоже превысила пределы необходимой самообороны. Из показаний охранника, у него была информация что некоторая рыжая девушка связана с распространением наркотиков в клубе. Поэтому он решил проверить.

— И если бы я его не остановила, проверка грозила быть предельно глубокой.

— Слава богу, что полиция не нашла при обыске никаких запрещенных средств.

— Мы можем идти?! — спросил я Севальнева, желая побыстрей покинуть полицейский участок.

— Уже скоро, сейчас принесут личные вещи, еще расписку надо написать, что Инна обязуется никуда не уезжать из города, пока идет расследование.

Завтра придется навестить этого охранника, возомнившего себе крутым челом, выяснить, что там у него с окулярами, а заодно еще раз втолковать — нельзя лезть в трусы к незнакомым девушкам, мало того, что они могут оказаться совершенно безбашенными, так еще у них есть грозные старшие братья, от которых может пострадать второй глаз.

— А как наши стражи порядка, пристойно себя вели? — спросил Севальнев.

— Ну, во всяком случае, лицо я больше никому не расцарапала.

В комнату вошел один из сотрудников полиции с вещами любимой сестренки, объемной блестящей сумочкой и длинным коричневым плащом.

— Пойдем, — мрачно приказал я Инне, когда она подписала все необходимые документы.

— До свиданья, Мистер Залог Правопорядка, — продолжала кокетничать Инна с Севальневым, — было приятно снова вас увидеть спустя столько лет, — и подмигнула растерянному Сереге, готовому растечься лужей у ее бесподобных длинных ног.

— Мне тоже, — улыбался он полнейшим идиотом, — забегайте, если что.

— Как я понимаю того охранника, — снова шептал друг детства, а я едва сдерживался, чтобы не отработать на нем приемы борьбы, которой несколько лет занимался в юности.

— К вам на Колыму, уж лучше вы к нам, — скалилась невозможная сестренка.