Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году - Лионель Данстервилль

Теперь Кучек-хан вдохновил своих сторонников, объявив, что русские ушли, англичане остались одни, а поскольку известно, что бойцы они никудышные, то скоро станут легкой добычей его доблестных войск, которым он приказал атаковать и преследовать британские отряды на дороге и истреблять их. Результат этих усилий оказался весьма похожим на результат аналогичного приказа, отданного в начале войны кайзером в отношении некой «презренной маленькой армии».

18 июня отряд Гемпширского полка подвергся нападению на дороге. Капитан Дернфорд погиб, и шесть человек получили ранения, но врага отбили со значительными потерями. В то же время противник проявлял немалую активность в окрестностях других постов, особенно вблизи Имамзаде-Хашим, в 10 милях от Решта, где дорога выходит из гор и идет через густой лес и рисовые поля равнинной местности, а также у самого Решта. Город Решт, большой и беспорядочно застроенный, полностью окружен чередующимися участками непроходимого леса и рисовых полей. Он имеет большое торговое значение, и у него еще более уродливый европеизированный вид, чем у Казвина — с театрами, кинотеатрами и множеством отелей. В центре города находятся общественные сады с эстрадой для оркестра, а рядом с садами расположено скромное жилище, которое занимает британский консул. Очевидно, что это совсем неподходящее место для такой резиденции. Более мудрые русские построили великолепное здание консульства, находящееся на собственной территории, на самой южной окраине города, на главной дороге. Наши войска расквартировались по соседству с русским консульством, за пределами города, что давало им значительные тактические преимущества.

Самое большое число войск, которое мы когда-либо имели в Реште, составляло 450 штыков и две бронированные машины, а с таким составом совершенно невозможно защитить город от дженгелийцев, которые сосредоточились в близлежащем лесу и никогда не находились дальше чем в миле от городской окраины. Через лес шла только одна дорога — прямой путь в Касму в 25 милях к западу, где находилась штаб-квартира Кучек-хана. Наши силы были слишком малы, дабы рисковать наступлением на дженгелийцев, которых в непосредственной близости насчитывалось более 2000 человек, и даже обладай мы достаточной силой, передвижение войск по дороге в Касму стало бы для них смертельной ловушкой, тогда как движение вне дороги при любом виде боевого построения практически невозможно. Таким образом, ничто не могло помешать дженгелийцам захватить сам город, периметр которого составлял около 7 миль, что значительно превышало возможности обороны силой в 450 штыков. Город открыт со всех сторон, а густой подлесок подступает прямо к задним стенам крайних домов. Поэтому войска сосредоточились на окраинах, где они могли удержаться против больших сил противника и откуда в любой благоприятный момент могли нанести контрудар.

Положение этого отряда было бы довольно ненадежным, если бы не аэропланы, производившие большой эффект бомбардировкой и пулеметным обстрелом любой концентрации противника; но эта задача затруднялась из-за плотности леса, который скрывал противника из поля зрения. Таким образом, нанесенные ему потери оказывались незначительными, зато моральный эффект был велик.

Эти операции на дороге Манджиль — Решт проводил подполковник Мэтьюс из Гемпширского полка, командовавший мобильной колонной из 800 штыков и двух горных орудий, которых было недостаточно для покрытия 60 миль горной и лесной дороги от Манджиля до Решта! Происходило много тяжелых боев, и люди хорошо себя зарекомендовали, а гуркхи и гемпширцы соперничали друг с другом, показывая дженгелийцам, из какого теста сделаны наши войска. Броневики тоже производили сильное впечатление на противника, хотя местность крайне плохо подходила для их действий, поскольку они совершенно не могли маневрировать вне дорог. Единственное, что броневик не способен преодолеть, — это рисовое поле.

26 июня я выехал в Энзели с целью согласования с Бичераховым наших планов, прежде чем он погрузится на суда до Баку, а также выяснить нынешнее отношение большевистского комитета. На ночь мы остановились в Реште, в британском консульстве, и я обратил внимание на чрезвычайную опасность его расположения в самом центре города. Посольство защищала охрана из одного унтер-офицера и двенадцати солдат, но такой маленький отряд не способен отбить решительную атаку, а полковник Мэтьюс не мог выделить больше людей из своего маленького отряда. Мистер Макларен, долгое время находившийся в плену у дженгелийцев, теперь вновь занимал консульство, но его собирались заменить мистером Мойром, и по этому случаю шла подготовка ко введению нового консула в должность с подобающими церемониями после нашего возвращения.

Мы прибыли в Энзели рано утром 27 июня и, как и прежде, разместились на рыбном складе. Весь день 27-го и часть 28-го ушли на обсуждение планов с Бичераховым и беседу с товарищем Челяпиным.

Бичерахов принял решение стать большевиком, так как не видел другого способа закрепиться на Кавказе. Он написал и телеграфировал в большевистский комитет о своем обращении и о своей вере в то, что только с помощью советской власти (власть Советов — новое название большевистской власти) Россия может обрести спасение. Его обращение с помпой провозгласили в большевистских газетах Баку, и ему предложили командовать большевистскими войсками или так называемой Красной армией, на что Бичерахов дал согласие. Он был готов немедленно двинуться в путь, и я решил отправить с ним нескольких английских офицеров, сопровождавших его из Казвина, и дивизион «А» бронеавтомобилей батареи № 2 (подразделение Локера-Лэмпсона). После высадки в Баку его силы оказались бы слишком сильно зависимыми от большевиков, которые могли в любой момент обернуться против него; поэтому он решил высадиться в Аляте, небольшом порту в 60 милях к югу от Баку, где железная дорога сворачивает под прямым углом на запад, к Тифлису. Это позволило бы держать его войска подальше от большевиков и в то же время поставить их в наиболее выгодное положение для совместных операций с той частью Красной армии, которая действительно вела боевые действия.

Численность действующей Красной армии составляла примерно 10 000 человек, и будь они действительно солдатами и обладай хоть каким-то боевым духом, то план, разработанный Бичераховым, увенчался бы успехом. Но, как обычно, революционные войска — это войска только на бумаге, а на поле боя, где каждый человек стремится лишь к одной цели не быть убитым, они ничего не стоят.

Ситуация на Юго-Восточном Кавказе в то время складывалась следующим образом: турецкая Кавказская Исламская армия численностью около 12 000 человек и состоящая примерно наполовину из регулярных турецких войск и наполовину из рекрутов — местных мусульман с Южного Кавказа, — продвигалась вдоль железной дороги с Тифлисского направления, имея целью захват Баку. Их сильно задерживало плохое состояние железной дороги и подвижного состава, а также нехватка топлива для паровозов. Немцы в Тифлисе тоже делали все возможное, чтобы турки вообще не попали в Баку, поскольку у них имелась частная договоренность с Лениным, а через него и с бакинским правительством, что город будет мирно передан им. Видеть турок в Баку почти так же нежелательно, как присутствие в нем англичан.

Эта странная ситуация привела к совершенно необычному положению дел. В своем стремлении помешать немцам овладеть Баку, а также использовать любой шанс для борьбы с большевиками, многие русские офицеры присоединились к турецкой армии, и, когда мы позже сражались против турок в Баку, на нашей стороне тоже имелись русские офицеры, тогда как на вражеской стороне их было не меньше.