Лёгкое пёрышко. Как туман на ветру - Мара Вульф

Она направилась со мной, чтобы предупредить? Я кивнула и толкнула дверь.

– Спокойной ночи, Рэйвен, – сказала я. – Буду иметь это в виду.

Было бы наивно не делать этого.

Рэйвен дождалась, когда я закрою дверь, и только тогда я услышала, как удаляются ее шаги.

Измученная, я поплелась в свою комнату и, упав на кровать, из последних сил натянула на себя одеяло. И, прежде чем провалилась в сон, я вспомнила о бабушке. Почему она назвала Кассиана Эльдорином?

– Я с вами не пойду, – в сотый раз заявила я. – Пожалуйста, смирись с этим.

Скай на протяжении целого дня уговаривала меня пойти на йольские празднования, но у меня не было никакого желания. Я не могла смотреть на влюбленных друг в друга Кассиана и Опал. Пусть мы с ним и должны были остаться друзьями, однако моя способность страдать имела свои пределы. Я была благодарна ему за то, что он сделал для бабули, но мне не хотелось продолжать мучить себя.

– И что нам сказать Элизьен? – спросил Виктор. От меня не ускользнуло беспокойство, написанное на его лице.

– Просто скажи, что я устала или что чувствую себя не в своей тарелке. Вы наверняка даже не заметите моего отсутствия.

– Я так не считаю, но раз уж мы не можем тебя убедить… – Он повернулся к Скай и Фрейзеру. – Мы должны идти. Иначе опоздаем на сегодняшнюю церемонию.

Скай кивнула и поцеловала меня.

– Отдыхай. Через три дня мы вернемся в Аваллах.

Хоть я и не поняла, что она хотела этим сказать, но храбро улыбнулась.

– Завтра я снова пойду с вами. Обещаю.

Мне просто нужна была передышка. Когда все трое ушли, я вышла в маленький садик за домом и, завернувшись в одеяло на одном из шезлонгов, устремила взгляд на звездное небо. Музыка с дворцовой площади тихо доносилась до меня. Я впервые заметила, как редко бываю одна, – рядом со мной постоянно кто-то есть. Дома я пряталась на чердаке с Носочком, когда мне требовался отдых, но ни в Аваллахе, ни в Лейлине не было подобного места.

Чувствовала ли мама себя одиноко в нашем доме без бабушки? Финн снял комнату в Сент-Андрусе и наверняка нечасто бывал дома.

Когда что-то рядом со мной скрипнуло, я поежилась, а затем услышала стук, который доносился со стороны входной двери. Я поднялась с шезлонга и подавила в себе глупую надежду, что это Кассиан пришел забрать меня. Открыв дверь, увидела стоящего на пороге Рубина.

– Я слышал, ты чувствуешь себя нехорошо? – Он усмехнулся, и я поняла, что он сразу же раскусил мою ложь. Он поднял корзинку. – Я принес поесть. Мне сделать это одному или ты составишь мне компанию?

Я улыбнулась и пропустила его в сад.

– Я немного проголодалась.

На самом-то деле целый день ничего не ела.

Мы отправились на кухню и достали чашки и тарелки из шкафа. С кувшином свежей воды и тарелкой под мышкой я последовала обратно на улицу за Рубином, который уже выкладывал на тарелки пирожки, кусочки сыра и фрукты в карамели.

– Этого хватит минимум на четверых, – отметила я. – Неужели я так дерьмово выгляжу?

– Честно говоря, ты слишком худая, как по мне. Но у Кассиана всегда был странный вкус. – Он взял себе пирожок.

– Ты прирожденный комик, – обиженно сказала я, устраиваясь поудобнее на одной из лежанок в саду. – Как прошло собрание Совета? – поинтересовалась я спустя некоторое время. – Я слышала, твой отец достиг своей цели?

Рубин покачал головой.

– Это не его цель, – мрачно объявил он. – Это только начало. Я хотел сразу же приехать сюда к вам. Теперь Рэйвен доверяет мне еще меньше, чем раньше. Но я не мог отказаться сопровождать отца. – Он скривил губы в ухмылке. – Кроме того, мне всегда было интересно, что там обсуждают все эти посланники.

– Значит, время прошло не зря, – поддразнила его, хоть и догадывалась, что он представлял себе все иначе. – Ты знаешь, что он планирует делать дальше?

Рубин покачал головой.

– Он никому бы этого не рассказал. А мне тем более.

– Может быть, Виктору? – спросила я. – Тебя он не так давно знает. А вот его…

– На Виктора он вообще почти внимания не обращает, чему я иногда даже завидую.

Ему не нравился собственный отец, хотя Рэйвен, вероятно, утверждала бы, что это было лишь отвлекающим маневром. Она также заявила бы, что Рубин здесь только ради того, чтобы украсть у меня печать. Была ли я слишком наивной, доверяя ему?

– Может, мы могли бы расспросить об этом Мойру? Она же знает будущее. Когда мы вернемся, надо немедленно отправиться к ней.

Рубин выпрямился.

– Если бы все было так просто. Сивиллы видят только один вариант будущего. Оно может измениться в любой момент.

– Тогда, вероятно, смотреть в будущее не имеет никакого смысла.

– Наверное, поэтому она и отказывается. – Рубин отпил из своей чашки. – Сивилла просила передать тебе привет. Она с нетерпением ждет встречи с тобой.

Я прикусила губу и решила довериться Рубину. Он не давал мне никаких поводов этого не делать. В отличие от многих других.

– Когда я прощалась с ней, она сказала мне найти кабинет воспоминаний. Ты знаешь, где это?

– Хм, – он жевал пирог, – это здесь, – сказал он медленно. – Сказала ли она, что ты должна в нем искать?

– Не искать, а скорее найти. Она прошептала мне на ухо «найди воспоминания Эльдорина», а вчера, когда я была у бабушки с Кассианом, она перепутала его с Эльдорином. Если эти факты не имеют друг к другу никакого отношения, я съем свою шляпу.

Рубин тихо рассмеялся, услышав это выражение.

– Мой кузен отвел тебя к бабушке? Я съем свою шляпу, если Элизьен это позволила.

Я хихикнула, когда он повторил мои слова.

– Можешь начинать. Бьюсь об заклад, это было ее идеей. Она хотела знать, был ли инсульт бабушки связан с колдовством.

Рубин с серьезным видом кивнул.

– Я бы даже не удивился. Дэмиан тебя ненавидит.

Для этого у него были все основания. Я увела две печати у него из-под носа. А если бы заполучила посох, которым он, впрочем, уже владел, я смогла бы отнести все три печати к Священному дереву, чтобы уничтожить их. Но, как любила говорить бабушка, всему свое время. Сначала мне нужно было сосредоточиться на загадке, решение которой находилось в пределах досягаемости.

– Итак, ты знаешь, кто это?

Рубин кивнул и отставил свою кружку в сторону.

– Он был мужем Ларимар, братом Элизьен и моим отцом. Во всяком случае, тем, кто был максимально близок к этому понятию. Если бы мне пришлось с кем-то спорить, я бы поставил на то, что он был единственным, кто когда-либо меня любил.

Я положила ладонь на руку Рубина, стараясь поддержать и успокоить.