Бунтари не попадают в рай - Татьяна Никандрова

долго, но уже совершенно убежден в том, что в жизни он не пропадет.

– Ну ладно, я погнал, – Бестужев поднимается со скамейки и протягивает мне ладонь. – Мне лабораторку по химии надо доделать, а то химоза все мозги сожрет.

– Давай, удачи, – жму ему руку и тоже поднимаюсь на ноги. – Завтра увидимся.

Глава 38

Егор

После занятия с Еленой я решаю наведаться к Стелле. Чтобы попросить прощения и нормально поговорить. Прокрутив в голове нашу ссору, я прихожу к выводу, что был не прав. Набросился на нее с обвинениями как обиженный мальчишка, наболтал лишнего… В общем, пойду и, пока не поздно, извинюсь. Это будет правильно и по-мужски.

Вовремя спохватившись, что не знаю, где точно живет Стелла, я наведываюсь к Виталине Андреевне. Под предлогом того, что якобы хочу занести Кац одолженную у нее тетрадь по социологии, я выманиваю у кураторши адрес девушки и тут же направляюсь к ней.

Отец всегда меня учил, что к женщине нельзя заявляться с пустыми руками. Мол, это моветон и в принципе некрасиво. Поэтому по дороге я покупаю симпатичный, но не слишком пафосный букет цветов и конфеты. Надеюсь, Стелла обрадуется.

Миновав место, на котором мы с ней обычно прощаемся, я следую указаниям навигатора и беру левее. Прохожу несколько десятков метров и оказываюсь в окружении небольшого частного сектора.

Под ногами не дорога, а какое-то непонятное месиво из земли, песка и щебня. По сторонам – нестройные ряды наполовину прогнивших домишек, стыдливо спрятавшихся за ржавыми заборами.

Не знаю, почему, но в антураже этой убогой серости на меня как никогда сильно накатывает ощущение тоски и безнадежности. Прямо до костей пробирает. И это учитывая тот факт, что улицы в этом городе в принципе очень мрачные и неприветливые.

Приближаюсь к нужной мне калитке и принимаюсь изучать ее на предмет наличия звонка, но ничего похожего не наблюдаю. Пару мгновений потоптавшись на месте, я все-таки решаю войти. От моего прикосновения калитка начинает визгливо и натужно скрипеть, однако никто из хозяев на звук не реагирует: вокруг по-прежнему ни души.

Внимательно глядя под ноги, иду по ведущей к дому тропинке, по обеим сторонам которой неровными клочками растет трава, и удивляюсь тому, как неряшливо и неухоженно выглядит участок. Тут и там валяется мелкий хлам, очевидно, оставленный еще с осени. Под снегом его не было видно, но теперь, когда все растаяло, он бросается в глаза. Скудная растительность кажется запущенной и не знающей человеческого внимания, а облезлое крыльцо давно нуждается в покраске.

Когда я приближаюсь к дому, то моего слуха тотчас долетают неприятные звуки ругани. Прислушиваюсь и через несколько секунд окончательно убеждаюсь в своей правоте. Нет, мне не померещилось, за стеной действительно разговаривают на повышенных тонах.

Нарастающее чувство неловкости вовсю нашептывает, что по-хорошему надо бы уйти, не вмешиваясь в чужие семейные разборки, но желание поговорить со Стеллой все же пересиливает. Поэтому я взбегаю вверх по скрипучим ступенькам и несколько раз стучу в дверь. Сначала тихо, а потом более настойчиво.

Когда мой стук становится максимально требовательным, голоса за стеной резко стихают. Очевидно, хозяева наконец меня услышали и теперь недоумевают, кого принесло.

Через секунд десять дверь распахивается, и на пороге предстает полный мужчина неопределенного возраста в неопрятного вида майке. Должно быть, он еще не такой старый, но лишний вес и седая щетина играют против него. Сфокусировав на мне мутный взгляд, мужчина непонимающе сводит брови на переносице и сипло интересуется:

– Че надо?

– Здравствуйте! Я… Я к Стелле, – прокашлявшись, говорю я. – Можно ее на минутку?

От мужчины неприятно разит перегаром. Причем настолько сильно, что я чувствую запах, находясь на расстоянии метра от него.

– А ты кто такой? – продолжает допрос, со скепсисом глянув на букет в моих руках.

– Я ее одногруппник, – без промедлений отвечаю я.

Понимаю, что слово «парень» в текущей ситуации будет звучать как-то неуместно.

– Ты же слышал, это ко мне! – раздается из глубины дома недовольный голос Стеллы, а затем показывается и она сама.

С самого первого взгляда меня поражают перемены, произошедшие в Кац за те пару часов, что мы не виделись. В колледже она всегда выглядит эффектно и привлекательно. Одежда, макияж, прическа, выражение лица – все в ней говорит о красоте и уверенности. Однако сейчас Стелла производит совсем другое впечатление.

Длинные светлые волосы забраны в небрежный пучок, веки слегка припухли и отдают краснотой, под глазами темные разводы туши, а во взгляде – изнеможение. Она кажется измученной, уставшей и в то же время злой. От ее привычной высокомерной невозмутимости не осталось и следа.

– Иди в дом! – цедит Стелла, искоса и с явной ненавистью глядя на неопрятного мужчину. – Я скоро приду.

Проворчав что-то невнятное, тот повинуется ее просьбе, а она, шагнув ко мне на крыльцо, шумно захлопывает за собой дверь.

– Ну? Чего приперся? – выпаливает неожиданно гневно.

Весь ее вид буквально кричит о том, что Стелла мне не рада: поза – закрытая, взгляд – раздраженный.

– Я… Я хотел поговорить, – растерявшись и позабыв все, что хотел сказать раньше, мямлю я.

– Поговорить? О чем? – девушка нервно переступает с ноги на ногу. – До завтра это подождать не могло?

– Почему ты злишься? – спрашиваю недоуменно. – Я пришел к тебе, чтобы извиниться, а ты…

– Все? Извинился? Теперь уходи, – она кидает недвусмысленный взор в сторону калитки. – И на будущее: заявляться без приглашения, как минимум, невежливо.

По логике после таких слов нужно и впрямь развернуться и уйти, но я почему-то стою на месте. Меня не покидает ощущение, что Стелла гонит меня прочь вовсе не потому, что обижается из-за нашей недавней ссоры. Тут что-то другое.

– У тебя все в порядке?

Окидываю девушку обеспокоенным взглядом, и тут мои глаза цепляются за ткань ее футболки. Она не порвана, но сильно растянута, будто кто-то с грубой силой удерживал ее пальцами.

– Да, нормально, – поймав мой взор, Стелла суетливо пытается разгладить ткань в том самом месте.

Значит, мне не показалось. Она действительно что-то скрывает. А еще ей неловко. Наверное, потому что я стал случайным свидетелем ее слабости. А слабость, в понимании Стеллы, смерти подобна.

– Кто этот мужчина? – не унимаюсь я. – Твой отчим?

– Это допрос?! – с вызовом спрашивает девушка. – Чего ты докопался? Видишь же, что не вовремя…

Она как ежик: закрывается и выпускает иголки, чтобы защититься. Не подпускает близко. Ершится. Обороняется. Вот только я ведь не враг ей. Почему она этого не понимает?

– Я лишь хочу понять, что с тобой происходит, – говорю спокойно. – Я вижу, что