Двери в полночь - Дина Оттом

Миллион запахов витал в воздухе, пробуждая в мозгу мимолетные, но почему-то очень родные картины, которые я даже не успевала осознать. Мне просто хотелось дышать и дышать, чувствуя этот волнующий запах, — именно он и мерещился мне по утрам, еще до всей этой странной истории, навсегда изменившей мою жизнь, именно его я пыталась прогнать дымом сигарет, не в силах смириться с тем, что никогда не смогу сюда попасть.

Только тогда он был в десятки, сотни раз слабее. Я прикрыла глаза и просто пошла вперед, доверившись своему обонянию, которое здесь стало еще острее.

Я успела сделать только два шага, как на плечо мне легла твердая холодная рука.

— Открой глаза. Продышись и просто прими, иначе ты уже никогда не вернешься.

Я попыталась вырваться, но Шеф держал неожиданно крепко.

— Давай, ты сможешь.

Он говорил спокойно и уверенно, и вера в его слова вдруг стала сильнее этого влечения. Было в его голосе что-то, что заставляло слушаться.

Я постаралась дышать спокойнее, несколько раз нарочно сильно моргнула. Постепенно становилось легче.

— Как с тобой, оказывается, сложно, — покачал головой Шеф, продолжая придерживать меня за плечо на всякий случай, — как ты остро реагируешь!

— Да? — Я обернулась на него и вздрогнула, все никак не в силах привыкнуть к его «новому» облику. — Но вы же сами говорили, что город влечет…

— Но не до такой степени. Обычно люди просто с трудом отсюда возвращаются, иногда кто-то немного расклеится. Но вот так, чтобы просто закрыть глаза и пойти, — такое я впервые вижу.

Я пожала плечами.

— Да я что-то тут вообще… не в себе. Может, со мной что-то не так, а, Шеф?

— Да и я вот думаю… — Он задумчиво провел пальцем по резко очерченным губам. Нет, кажется, я никогда не привыкну к тому, что теперь его лицо отдается далекой болью и где-то в глубине памяти, будто за бетонной стеной. — Ладно, пошли прогуляемся, может, тебя со временем отпустит.

Руку с моего плеча он так и не снял.

Мы медленно шли по улицам. Постепенно мне становилось легче, и то безумное влечение, которое я ощутила вначале, ослабело. Город все равно звал и вызывал ощущение щемящей радости, но я уже ровно держалась рядом с Шефом и не повторяла попыток куда-то убежать.

Он изредка смотрел по сторонам, мое состояние интересовало его явно больше, а для меня все было внове. Нижний Питер отличался от Верхнего, привычного, больше чем я думала, и дело было не только в зданиях. Здесь почти не было деревьев, однако город не казался мертвым, совсем наоборот — он будто весь был живой, будто слово «камень» приобрело здесь другое значение.

Верхний Город был совершенно плоским, Нижний — холмистым. Я настолько не привыкла спускаться куда-то, что первая же улица — мощеная горка — повергла меня в ступор, что в свою очередь повергло Шефа в хохот. Видимо, физиономия у меня было конкретно растерянная. Однако я была в восторге — оказалось, что где-то глубоко внутри меня кто-то очень любил спускаться под горку, а подъем совершенно не отнимал сил, так что я бодро шагала вперед, едва успевая крутить головой и смотреть по сторонам. Я никак не могла перестать удивляться тому, насколько местные здания красивее и грациознее того, что было Наверху, хотя и тот город считается музеем. Однако все они были темными и какими-то далекими, словно силуэты. И ни одно я не могла бы в точности описать, стоило лишь отвести от него взгляд.

— Шеф, я давно хотела спросить…

— М? — Он наконец уверился в моей вменяемости, и сейчас его руки были в карманах брюк, но складка между бровей залегла явно по моей вине.

— Почему в Институте у всех прозвища?

Он поднял на меня взгляд. Черт, все такой же — каждый раз, взглядывая на него, я надеялась, что он изменится, и мое сердце перестанет екать.

— Хороший вопрос. Видишь ли, большинству в НИИДе давно перевалило за сотню. За это время сформировалось мнение о них, появились какие-то истории, байки. Прозвище ведь говорит нам намного больше, чем имя. Которое, кстати, совсем не все хотят вспоминать. Для кого-то настоящее имя связано с семьей, и это совсем не всегда радостные истории. В те времена, когда начинали превращаться эти еще люди, религиозность была намного более распространена. И принять, что твоя дочь или сестра чем-то отличается от всех остальных, причем отличается резко и странно, было намного сложнее. Куда проще списать все на одержимость, злой дух и происки дьявола. Многие просто бежали из дома, спасая свои жизни. И для своих семей они умерли.

— О!.. — Я замолчала, следя как туман легкой пелериной проплывает вокруг нас. — Никогда не думала, что все так… сложно. Оказывается, мне еще повезло.

— И еще как, — кивнул Шеф.

— А у меня тоже будет прозвище? — вдруг вырвалось помимо моей воли. Ну вот, что за детский сад!

— Будет, — коротко хохотнул Шеф, — смотри только, чтобы не как у нашего Джо вышло.

— Да уж! — Я ступила на выгнутый деревянный мост, находящийся примерно на месте нашего Аничкова. Зеленые перила змеились под руками, рисунок ограды, казалось, двигался, как живой. На постаментах стояли кони — но без людей, а из спин у них вырывались крылья.

— А вы? — Я оглянулась на шагающего рядом Шефа. — Вас ведь тоже по прозвищу называют. Чтобы получить такое, наверное, много лет потребовалось.

— Насколько много?

— Пытаетесь понять, сколько, я думаю, вам лет?

— А если и так, — он озорно улыбнулся, аккуратно придерживая меня за плечи, чтобы я повернула.

— Ну, судя по тому, как просто вы общаетесь с Оскаром, — вряд ли сильно меньше. С другой стороны, выглядите вы моложе, значит, все же сильно младше.

Я посмотрела на него, пытаясь понять, верны ли мои рассуждения, но мой дорогой начальник опять сотрясался от беззвучного хохота.

— Нет, ну что вы, что вы смеетесь надо мной?! — Я всплеснула руками. — Я же совсем недавно вообще все это узнала, мне же надо руководствоваться хоть какой-то логикой!

Шеф легко опустил руку мне на плечо:

— Ладно, не дуйся. Просто ты даже не можешь представить, насколько далека от истины. — Он улыбнулся, и я снова вздрогнула, наткнувшись на этот взгляд.

Мы встали, следя, как под нами плещется черная, как мазут, вода.

— Это Фонтанка? — Я пораженно смотрела на непривычно бурную и глубокую реку.

— Здесь нет такого разделения на реки, как Наверху, — Шеф облокотился на перила рядом, — это просто одна Река. Без названия. Дикая. Падать в нее не советую.

Я зябко передернула плечами. Черная вода завораживала, как будто притягивая к себе, но казалась какой-то… хищной.

— Я слышал, что она питается местными жителями, — протянул Шеф, глядя вдаль.

— Она что? — Я подскочила на месте. — Кем?!