Малфой - Лилиан Катани

Степан, а вторую я не помню.

 — Сте-е-п, а что было-то? — спросил я подошедшего парня.

 — И тебе добрый день…

 — Сколько времени?

 — Почти полдень. Ты совсем ничего не помнишь?

 — Помню, что директор ваш пришел. Дальше темнота.

 — Не удивительно. Ты в одного полбутылки коньяка выпил, а потом еще грамм двести водки намахнул. Как только Каркаров разрешил по чуть-чуть, так ты чуть-чуть и недопил, чтобы было перепил.

 — А что было-то?

 — Я же тебе рассказываю, — ответил Степан, — в кают-компанию пришел директор, разрешил всем немного выпить, расслабиться. Ну ты и расслабился, что твой друг Винс отнес тебя в ближайшую каюту. Уж дюже сильно ты храпел.

 — И куда эти… балбесы ушли?

 — Да никуда, спят в кают-компании.

Действительно, если прислушаться, из-за двери слышалось отчетливое «рычание». Видимо, не только я один вчера перебрал.

 — А девушка?

 — Ирис? Так она с дежурства пришла и спать легла. Видимо сильно устала, что даже не проснулась, когда тебя сгрузили.

 — Неудобно-то как…

 — Неудобно спать на потолке, одеяло падает, — философски заметил парень, — ничего же не было. А о том, что ты там был, знают только я, да Кристина, которая сейчас дежурит.

 — А директор?

 — Вот поверь, если бы у вас что-то там произошло, он бы узнал первым. На корабле постельные отношения запрещены.

 — А что еще было?

 — Ты песни пел. Фальшиво, — ухмыльнулся Степа.

 — Матерные?

 — Знаешь, мне вот до сих пор интересно, откуда иностранец знает «Сектор Газа»? — улыбка Степана стала еще шире, — твою «Я имею свой баян!» весь корабль слышал.

 — Бли-и-ин! — я прикрыл голову руками.

 — А как ты орал «Вива Ла Дива Виктория» и кричал о том, что Киркоров хорошо поет, и ты хочешь на его концерт, так Игорь Владимирович чуть не поседел, — Степа уже откровенно смеялся.

 — Э-э-э-э, а почему?

 — А, ты же не знаешь! Киркоровы- это младшая ветвь Каркаровых. Они туда сквибов отдают, и туда же уходят слабые маги.

 — Так Филипп…

 — Бедрос. А этот — его племянник.

 — Как бы теперь на глаза никому не попасться, — воровато оглянулся я.

 — Нормально все. Никто ничего тебе не скажет.

 — Спасибо, — я пожал руку Степану и пошел к сходням, чтобы сойти на берег.

Я направился к дерущейся иве. Хм, значит, вчера я нажрался как свин. Или, скорее всего, меня напоили, чтобы быстрее уснул и не насиловал чьи-то уши. Интересно, а Каркаров моему отцу уже доложил? Они же из одной шайки.

А с русским поп-королем вообще забавно получается. То ли сквиб, то ли слабый волшебник. На концерт «короля фанеры» захотелось еще больше.

Недалеко от гремучей ивы сидела Луна. Она куталась в тяжелую теплую мантию и завороженно смотрела вдаль, в небо. Я поднял голову — в небосводе летали огромные крылатые скелетообразные то ли лошади, то ли пегасы. Не помню, как они называются.

 — Привет, чем занимаешься?

 — О, здравствуй, — ответила Лавгуд, — я тебя не заметила. Папа прислал новый номер журнала.

 — Это здорово! Почитать дашь?

 — Конечно! Твоя идея с рубрикой про любимцев оказалась успешной. Представляешь, даже Поттер написал о своей сове.

 — А что там еще?

 — Очередное письмо от Блэка, про Томаса и метро, про гоблинов, ну и ребусы-загадки.

 — На кого смотришь? — спросил я, приобнимая девушку за плечи.

 — На фестралов. Они дразнят огненных коней.

 — Хм, может в следующем выпуске про них написать? Попросить Криви сфотографировать и сделать репортаж.

 — Было бы здорово, если получится.

 — Получится, — я рассмеялся, — обязательно получится.

 — Твои мозгошмыги вновь повеселели.

 — А были грустные?

 — Нет, были больные!

 — Кто такие, эти мозгошмыги.

 — Это твои мысли и эмоции.

 — Ты легилимент? — заинтересовался я

 — Не совсем. Я вижу поверхностные мыслеобразы и эмоции. Даже не знаю, как это описать… — девочка замолчала, — сложно это…

 — Ты у всех видишь?

 — Нет. Не у всех. Не вижу у директора, деканов, у некоторых учеников…

 — А у Поттера?

 — Он открытая книга, все на виду.

Я обнял ее за плечи со спины и поцеловал в макушку.

 — Пойдем, я есть хочу, — сказал я.

Мы с Луной направились в Большой Зал. За столами было мало студентов — кто-то уже поел, кто-то еще спал (не будем показывать пальцем). Я подвел Лавгуд к ее столу, а затем направился к своим.

 — Ты где всю ночь был? — хмуро спросил Гойл.

 — По бабам шлялся, — весело ответил я.

 — Декан не доволен, что вас не было. — сказал Монтегю. — Это, конечно, не мое дело, но предупредить можно?

 — Так где все остальные? –сухо спросила Фарли.

 — На корабле спят. Мы вчера там гуляли, — сказал я и принялся за бифштекс, давая понять, что разговор закончен.

— Интересно, а что будет на испытании? Наверное, какие-нибудь тролли или еще кто похуже, — принялась рассуждать вслух одна первоклашка.

 — Нет, — довольно громко ответил я, — троллей там точно не будет, — все турниры проходят по одному сценарию — магическое животное, стихия и лабиринт.

 — А тролль разве не животное? — удивились малыши.

 — Нет, не животное, — ответила Дафна.

 — Как думаете, — спросила Астория, — кого они приволокут?

 — Давайте думать логически, — предложил я, — это должен быть интересный зверь и довольно редкий, но не на грани вымирания. Значит, точно не гиппогриф и не фестралы, которых в запретном лесу много…

 — Акромантул? — предположил второкурсник Яксли.

 — Кстати, — подал голос Нотт, — Уизли с Поттером говорили, что в запретном лесу они водятся.

 — Не думаю, — ответил я, — с акромантулом справиться просто. Может, виверна или цербер.

 — Ты еще скажи дракон! — весело хохотнул Монтегю.

 — А что, — встрепенулся третьекурсник Эдвин Розье, — вполне возможно. Директор дружен с Уизли, а у него брат в заповеднике работает. Вот и привезет со скидкой.

 — Да ну, — сказал Нотт, — бред. Слишком свирепые и большие. Я за цербера.

 — Ну почему бред? — принялся отстаивать свою точку Розье, — может у них надо будет что-то забрать — чешую или…

 — Или яйцо из кладки, — ухмыльнувшись сказал я, — ну это так, в порядке бреда. Да и сами посудите, как драконов через границу повезут? Маглы заметят. Максимум виверну. Так что я за цербера или виверну.

 — Тем более, что года четыре назад цербер в замке был, — сказала Фарли, намазывая тост джемом.

Мы говорили достаточно громко, чтобы нас слышали все столы. После нашего разговора в зал будто влетел