Не надо, папа! - Эпсилон Тукана

равно это очень странно. Он не приходит в себя?

— Нет. Мы не пытались возвращать его в сознание, чтобы не спровоцировать новый… «спазм».

Нелепый термин сам собой приживался.

Цунаде цыкнула.

— Ладно. Займемся пока тем, что у нас есть.

****

— Они использовали мое тело! — взвыла Карин, обливаясь слезами. — Ни одного живого места не было… А ведь я была совсем ребенком! Вот как! А потом Орочимару… Он забрал меня для своих экспериментов. Заставлял работать на него… Делать все эти грязные дела. И на мне эксперименты тоже ставил. Сотни подопытных, они впивались зубами в мое девственное тело!

Один из мужчин, проводивших допрос, сочувственно всхлипнул.

— Он и бил тебя, наверное?

— О да-а! Бил. Он обращался со мной как с рабыней. Я жертва, невинная жертва!

Карин зашлась в приступе рыданий и уткнулась в скрещенные на столе руки. На фоне эмоциональной сценки, которую она с таким вдохновением разыгрывала перед этими людьми, Карин продолжала чувствовать очаги чакры. За стенкой — Сарада. Далеко-далеко — солнечная молния и вокруг нее невидимые наблюдатели, скрывшие чакру. В другой стороне, тоже далеко-далеко — слабая имбирная пряность, настолько слабая, что даже не жгучая. Пряность была в порядке, но в такой дали от Итачи Карин чувствовала себя неуютно. Эти бестолковые шиноби Листа… Они могли и погубить его. Вряд ли все местные медики были такие же толковые, как вишневое мороженое.

— Гм, — многозначительно кашлянул солнечный ожог, сидевший напротив. — Твое прошлое нам безразлично!

Его единственного рассказ не разжалобил.

— Расскажи нам подробнее про Орочимару, Саске и Сараду, — бросил он и повернулся к подчиненному. — А ты кончай пускать сопли, если хочешь здесь работать!

Карин перестала показательно рыдать и уперлась кулаком в щеку.

Если эти идиоты думали, что она как на блюдечке выложит им компромат на Учиха, то крупно ошибались. Такие изысканные вкусы были редкостью, а Карин, потакая своим гурманским наклонностям, всецело была на стороне вкусняшек. В глубине души она понимала, что дело не только во вкусах, но и в чисто человеческой привязанности, по крайней мере, к Сараде уж точно. Ее сейчас за соседней стенкой тоже допрашивали, и со своей стороны Карин не хотелось ее подставлять.

Она тоскливо вздохнула и ухмыльнулась.

Поиграем, ожог.

— Ладно. Так и быть. Я расскажу все на своих условиях.

— На своих условиях? — нахмурился главный.

— Во-первых, я голодна. Дорога была долгой, да и допрос выматывает. Я бы не оказалась от рисовых шариков со свининой.

— Чего?! Что ты несешь, какой рис со свининой?!

— Хм-м, — задумчиво промычал второй подчиненный, который сидел за столом в уголке и вел протокол допроса. — В три часа ночи такие закусочные не работают. Разве что барбекю на центральной. Я слыхал, оно круглосуточное.

— Будешь барбекю? — спросил первый.

— Нет! Я хочу рис со свининой! — уперлась Карин.

Первый подошел к столу, где велся протокол допроса.

— Глянь, может, в барбекю делают рис со свининой?

— Нет у них такого.

— А список заведений ты смотрел? Не только же барбекю круглосуточное. Наверняка есть еще…

— Действительно. Сейчас… где оно тут было…

— Кретины! — рявкнул солнечный ожог. — О чем вы думаете?!

— П-простите…

Карин наблюдала за ними, и на душе становилось тепло.

Какая добрая деревня. Тут все совсем не так, как в Скрытой Траве. Жаль, что я выросла не здесь. Мама, почему ты не могла поселиться в Конохе, а?

****

Цунаде оставила Шизуне в госпитале и шагала по коридору отдела допросов. За одной из дверей слышались крики Ибики. Скорее всего, он кого-то мучительно пытал.

Коридор повернул направо. Годайме завернула за угол и вошла в первую же дверь. Здесь же уже были Какаши и Джирайя. Один шиноби за столом в правом углу строчил протокол. Другой проводил допрос, а напротив него за белым столом с тонкими металлическими ножками сидела Учиха Сарада.

Цунаде едва не поежилась при виде нее. Все те же очки в красной оправе, темные волосы, прикрывающие сзади шею и спадающие на левый глаз длинной челкой. Вроде бы обычная девушка, но взгляд затравленной волчицы соединял все эти детали в образ опаснейшей куноичи, а маленький герб Учиха у сердца на черной жилетке намекал, что впечатление это отнюдь не безосновательно.

Какаши настаивал, что Сарада — это не Саске, и Цунаде была с ним полностью согласна, но ее настороженного отношения к девушке это не меняло. По ее мнению, Учиха Сарада была даже опаснее Саске. Жажда мести делала Саске предсказуемым, а вот чего хотела Сарада, было как-то неясно.

И я ведь учила ее. Как Сакуру.

— Итак… — продолжил допрос молодой мужчина в бандане с протектором. Он был смуглый, с широким подбородком и маленьким светлым шрамиком на щеке. — Саске сражался с Орочимару, а ты стояла в коридоре.

Сарада мотнула головой, откидывая с глаза челку.

— Да.

В ее движениях появилась грация. Нескладная девочка подросток, издалека напоминавшая порой мальчишку фигурой и прической, стала девушкой. И девушкой весьма уверенной в себе. В отличие от многих других, попадавших на допросы в отделение Ибики, Сарада вела себя как временно пленная принцесса, за которой вот-вот придет войско, втрое превышающее военную мощь Конохи, и отберет ее обратно с боем.

Протектора, который Цунаде с таким удовольствием бы у нее отобрала, на лбу, к сожалению, не было.

— И что было дальше?

— Саске укрылся за барьером. Орочимару не смог захватить его тело и решил захватить мое.

— И?

— Я его убила.

— Как?

— Просто. Взяла и убила.

Чунин терпеливо выдохнул. Кажется, он не очень верил в то, что Орочимару можно «просто взять и убить». Цунаде тоже не верила.

— Тайдзюцу? Ниндзюцу? Гендзюцу? — перечислял Какаши, словно подсказывал Сараде, что ответ надо бы дополнить.

— Гендзюцу.

— Гендзюцу нельзя убить человека, — возразил чунин.

— Учиха Шисуи, — сказал Какаши. — Итачи убил его гендзюцу. Скорее всего…

— Так то Итачи, — начал было чунин, но под многозначительным взглядом Какаши осекся.

А тот будто говорил: «Это — сестра Итачи. Ты зря ее недооцениваешь».

Чунин понял.

— Чтобы захватить чужое тело, Орочимару создает особое измерение для обмена сознаниями, — снизошла до подробного ответа Сарада. — В этом случае