Избалованные смертью - Нора Робертс

— Да, часов около пяти я встречался с одним другом, выпили по бокалу, потом поехал домой. Хотел побыть один, не терпелось дочитать книгу. Ту самую, про дело Айкона — потрясающая история.

— И что, никто в гости не заглядывал?

— Нет.

— Может, с кем-нибудь разговаривали по телефону?

— Наоборот. Бывает такое настроение, что просто не хочется никого ни видеть, ни слышать. А почему это вас так интересует? — спросил он.

— Да так, любопытно. Такая уж у меня работа. Еще раз спасибо.

— Всегда более чем рад вас обеих видеть. Позвольте, я вас провожу, а Марисса пока подготовит вам всю нужную информацию. Надеюсь на скорую встречу не по долгу службы.

Информацию Марисса передала им немедленно, как если бы ей заранее велели все подготовить. В лифте Пибоди открыла было рот, но Ева покачала головой.

— Хороший кофе, — неожиданно сказала она.

— О да.

— Хорошо, когда так активно помогают следствию, — продолжила Ева, небрежно прислонившись к стенке кабины. — Нам же проще. Проверь его водителя и гостей с вечеринки, чтоб больше это уже не всплывало. Понятно, что лимузин тот он не заказывал и Хьюстона не убивал, но в отчете все равно нужно будет все описать. Кстати, а у вас с Макнабом какие планы на вечер?

Пибоди закрыла широко открытый от удивления рот. Но тут же открыла снова:

— Э-э-э, ну… мы думали сходить в киношку, если сверхурочной не будет.

— Да, думаю, управимся до конца смены, — успокоила ее Ева, пересекая вестибюль и выходя на улицу.

Снова заговорили они только в машине, уже отъезжая от здания.

— Скользкий сукин сын, — произнесла Ева.

— Точно, я тебе как раз хотела…

— И если в лифте у него нет камеры и прослушки, то я сплю с Соммерсетом.

— Ты… ой! — смутилась Пибоди. — Да, на все сто она там есть.

— В вестибюле, вполне возможно, тоже.

— И тебе на самом деле неинтересно, какие у нас с Макнабом планы на вечер?

— Что я, по-твоему, с ума сошла? Да, скользкий, — повторила Ева.

— Согласна, но Хьюстона он не убивал. Хотя по второму убийству у него алиби нет.

Ева презрительно усмехнулась:

— В точку. А еще он пять футов десять дюймов ростом и слегка плотнее Юрича. Еще какие выводы?

— Получили ту самую связь между компаниями, что ты так искала. «Слай» и «зовите меня Винни» — добрые приятели. Наконец-то твердое доказательство того, что компании связаны.

— Точно. Причем на самом высшем уровне. Что еще?

— Еще?

— Кого два дня назад не было на модной вечеринке, как раз в тот момент, когда Джамаль Хьюстон получил стрелу в шею?

— Сильвестра Мориарти? Ты думаешь… Как в том недавнем деле, где женщины друг у друга мужей убили? На каждом по убийству? Но зачем?

— Не знаю. Но версия любопытная. Найди мне Слая, съездим поглядим, такой же он изворотливый, как Винни, или нет.

Если «Дадли и сын» исповедовали жесткий модернизм в интерьере, штаб-квартиру «Интелликор» отличала вычурность отделки. Множество округлых элементов и завитушек, внушительных размеров вазы, щедрая позолота.

Позвонив заранее, Ева с Пибоди обеспечили себе прием по высшему разряду, и к августейшему обиталищу Сильвестра Третьего им от входа разве что красную ковровую дорожку не расстелили.

Как и у его «доброго приятеля» Уинстона Дадли, приемная Мориарти располагалась на последнем этаже — вернее, в его случае на этажах, так как из кабинета куда-то вверх вела мраморная лестница. «В личные покои», — как объяснила его секретарь.

Пока они ждали, когда господин Третий окончит совещание, им подали кофе, сваренный в серебряной турке, а затем, предоставленные самим себе, они смогли получше рассмотреть помещение.

«Прихотливый вкус, склонность к излишествам, — подумала Ева. — Правда, это можно и про Рорка сказать». С другой стороны, Рорк проявлял свое пристрастие дома, а не в рабочем пространстве. В глубине застекленного помещения с защитными экранами на окнах стоял большой резной деревянный стол. На нем вполне ожидаемо располагался коммуникационный центр, а также разные сувениры, старинные часы и расписная шкатулка.

Пол покрывали толстые, уже слегка потемневшие за долгое время ковры, на столиках с изогнутыми ножками стояли лампы с витражными абажурами. Стены украшали картины, которые миллионеру средней руки стоили бы всего его состояния.

В кабинет вошел, излучая вокруг себя ауру делового и очень занятого человека, сам Мориарти — солидный костюм, уверенная походка. Его лицо с резкими чертами покрывал золотистый загар, в буйной шевелюре выделялись выгоревшие на солнце пряди, зеленые глаза смотрели вызывающе: всем своим видом он создавал впечатление человека действия, энергичного и спортивного.

Он обменялся протокольным, но крепким рукопожатием с Евой и небрежно кивнул Пибоди.

— Прошу прощения, что заставил вас ждать. Необходимо было провести совещание с главами отделов по поводу вчерашнего происшествия. Надеюсь, вы с новостями.

— Убийство Авы Крэмптон расследуется. Улики указывают на то, что тот же преступник причастен и к краже номера кредитной карты и личных данных Фостера Юрича.

— Значит, сам он вне подозрения?

— На данном этапе мы полагаем, что в момент убийства мистер Юрич находился у себя дома в компании третьего лица.

Мориарти кивнул:

— Если Фостер говорит, что был дома, значит, так оно и было. Я без колебаний готов за него поручиться, он честный человек и ценный сотрудник.

— Мистер Мориарти, во избежание недоразумений, где вы были вчера между девятью вечера и часом ночи?

Мориарти нахмурился, вызывающе выдвинул вперед подбородок, плотно сжал губы.

— Не понимаю, какое это может иметь отношение к делу, — проронил он.

— Это стандартная процедура сбора информации. Украдены личные данные вашего сотрудника, в деле об убийстве замешано ваше корпоративное такси и кредитная карта. Вы же глава корпорации, не так ли, мистер Мориарти?

— Моя должность едва ли… — начал Мориарти, но сдержался. — Впрочем, это не имеет значения. Вчера вечером мы с небольшой компанией друзей посещали оперу. У меня там своя ложа. А до этого мы сняли в «Шизаре» небольшой зал, выпили по коктейлю. Оттуда прошлись до театра, там пара кварталов пешком. Потом решили поужинать в «Кармелле». Получается примерно с полседьмого до часу ночи.

— В отчете хорошо было бы указать фамилии ваших друзей, — предложила Ева.

Мориарти впился в нее взглядом.

— Мне и так неприятно, что мое имя упоминается в связи с убийством. А вы вдобавок хотите еще и обзвонить моих близких друзей, попросить засвидетельствовать, что я не лгу? Это оскорбительно.