Мечтай обо мне - Джози Литтон

Кимбра долго молчала, пытаясь вникнуть в услышанное. Она обвела взглядом увешанные боевыми трофеями стены. Тут и там отсвечивало то золото, то серебро, а то и драгоценные камни, а под ними сидели за трапезой счастливые люди, ни в чем не знавшие недостатка.

— Как же ты пришел ко всему этому?

На этот раз долгую паузу взял Вулф.

— Мне было двенадцать, когда случился последний набег. В тот раз было убито много наших людей, в том числе мои родители. Когда враг покинул город, нам с Драконом нечего было наследовать, поэтому ушли и мы — в море.

Вулф умолк. Кимбра ждала продолжения, но его не последовало. Тогда она повернулась к деверю:

— А сколько было тебе?

— Восемь.

— И ты не боялся покидать родные места?

— Страшнее было бы остаться. — Дракон скосил глаза на брата. — Хвала Одину, Вулф меня здесь не бросил. Когда мы стояли у погребального костра родителей, он поклялся, что все наладит.

Кимбра подумала о мальчишках, которым было тогда двенадцать и восемь, и как они стояли плечом к плечу, бесстрашно глядя на открытые и враждебные просторы большого мира.

— Вам удалось выжить…

— Не просто выжить, — легким тоном возразил Дракон. — У Вулфа оказалась замечательная интуиция, когда мы решали, на какой корабль наняться. Он выглядел старше своих лет и уже неплохо управлялся с мечом, так что ему не приходилось долго упрашивать капитана. Он упоминал обо мне, только когда дело было слажено и место обещано.

Братья обменялись довольной усмешкой. Для этих смельчаков жизнь, что сокрушила не одну судьбу, была предметом для шуток.

— Мы повидали весь мир, — продолжал Дракон, — или, во всяком случае, немалую его часть, и где бы ни оказывались, Вулф с жадностью учился всему, что люди знали о мерах защиты и нападения. Пока остальные матросы… — он помолчал, подбирая выражение, пригодное для женских ушей, — отдыхали и расслаблялись в портовых кабаках, он делал наброски крепостных укреплений или расспрашивал, как плавить металл для лучшей закалки.

— И что же, он никогда не… расслаблялся? — с сомнением спросила Кимбра.

Вулф адресовал брату неодобрительный взгляд, а жене — обаятельнейшую из своих улыбок.

— Дракон вечно преувеличивает. А тебе бы не стоило спрашивать, ты и так знаешь ответ.

Кимбра вспыхнула, опустила взгляд и принялась двигать пищу по тарелке, притворяясь, что ест. О да, она знала ответ, еще как знала, поскольку на себе испытала все знания и все умения, приобретенные Вулфом в беседах с кузнецами и литейщиками.

— Тебе нужно больше есть, — заметил Вулф. — Тем более что ты столько хлопотала над этим аппетитным ужином.

Кимбра припомнила, как он приказал, вот именно приказал ей присмотреть за тем, чтобы ужин удался на славу, и запротестовала:

— Уверяю, хлопот было не так уж много.

— Не скромничай!

— Вкусную пищу так же легко готовить, как и невкусную, — заметила Кимбра, — нужно только иметь некоторый опыт.

— В самом деле, с чего это ты вдруг заскромничала? — не унимался Вулф. — Чтобы устроить такой пир, нужно вылезти из кожи вон, никак не меньше.

— Вовсе нет! Мне не пришлось.

— Вот уж не поверю. Ты же не скажешь, что все это дело рук одной лишь прислуги? Наверняка ты стояла у них над душой не один час, следила за каждым движением, лично отмеряла все приправы и, уж конечно, пробовала каждые три минуты.

— Нет, нет и нет! — не выдержала Кимбра.

И тут же опомнилась, заметив, что муж искренне забавляется ее негодованием. Он играл с ней, как рыбак с рыбкой: хорошенько наживил крючок, водил его и подергивал, подстегивая едва подавленный гнев, будоража уязвленную гордость. В конце концов ему удалось подловить ее, да как ловко! Вулф не только развлекался сам, но и развлекал брата, хотя тот и старался не выказывать этого так откровенно.

Кимбра огляделась, и ей показалось, что буквально каждый из присутствующих, включая самого малого ребенка, вдруг сунул нос в тарелку или спешно обратился зачем-то к соседу по столу. Выходит, всем было дело до того, что происходит между ярлом и его супругой. Напряжение момента давило на нее, как невидимый пресс. Отчаянно хотелось вернуть мир и согласие, что царили между ней и Вулфом так недолго, и было страшно, что на их место придут раздоры.

— Вулф… — начала Кимбра.

— Разве я уже не «муж твой»?

Он произнес эти два слова именно так, как до этого она: пренебрежительно и с вызовом, — и Кимбру передернуло. Но потом он улыбнулся и тем окончательно сбил ее с выбранного курса.

— Муж мой… — прошептала она мягко.

— Это уже лучше.

Он наклонился, придвинулся ближе, так что заслонил собой весь огромный зал, весь остальной мир.

— Но все же… все же я предпочитаю, когда с твоих губ слетает мое имя, — произнес он, овевая ее жарким дыханием, совсем тихо, так, что лишь она могла это слышать. — Особенно мне по душе, когда оно слетает с них помимо твоей воли.

Кимбра была ошеломлена, сбита с толку, взволнована. От прохладной отстраненности, с которой она поклялась себе отныне держаться, не осталось и следа. Все дрожало, все рушилось в ней, в том числе стены, в кольцо которых она когда-то заключила свои чувства. Она видела их мысленным взором — как они тают, все больше напоминая марево над горизонтом. Это ужасало, потому что стены защищали ее от переполнявшей мир боли, но это и влекло, потому что кольцо их было еще и тюрьмой, где она томилась столько лет.

Выйти в мир… стать свободной… жить!

— Что с тобой?

Вулф смотрел на Кимбру, его потемневшие глаза были полны тревоги. Он протянул руку и легко, едва ощутимо погладил жену по щеке. На сей раз это была неподдельная забота, и он проявил ее именно тогда, когда Кимбра особенно в ней нуждалась. В эти мгновения она чувствовала себя очень беззащитной.

Она хотела заверить, что все в порядке, но горло стеснилось, и на глаза навернулись слезы.

Вулф мысленно проклял все интриги, все придворные игры на свете. Он встал, подхватил Кимбру на руки, и тотчас в трапезной наступила мертвая тишина. Все повернулись.

— Леди Кимбра устала, — заявил он тоном, не терпящим возражений, в том числе и от нее, и зашагал к выходу, держа свою ношу в сгибе руки, как ребенка, так что волосы струились у него по плечу.

— Все подумают, что я неженка!

— Вот еще! — бросил Вулф, не замедляя шага. — А если и подумают, что тебе за дело до этого?

— Но ведь это важно, что они думают!

На этот раз он слегка замедлил шаг, чтобы вглядеться ей в лицо. Луна уже взошла, в ее серебристом свете Кимбра выглядела умопомрачительно белокожей. Помимо обычной вспышки страсти, он ощутил что-то еще — нежное, бережное.