Убийства никого не красят - Сельма Эйчлер

Меня порадовало, что квартира была так скудно обставлена, и ночью, пытаясь заснуть, я принялась её мысленно декорировать. Но внезапно мне стало жутко. Стоп, надо унять некстати разыгравшееся воображение. Ведь это всё равно что плясать на чужих костях!

Уже засыпая, я почувствовала смутное беспокойство, словно хотела что-то вспомнить и не могла. И вдруг с полной ясностью осознала, что сегодня я видела или слышала нечто несообразное, нечто неправильное. Слова или образ ускользали от меня, но я знала, что они очень важны.

Наутро память ко мне так и не вернулась. Я изводилась целый день, время от времени обзывая себя последней дурой. В итоге визит в квартиру, куда я так стремилась, никаких открытий не принёс, но разочаровал безмерно. О чем тут вспоминать? Однако беспокойство не отпускало…

* * *

В тот вечер Эллен пригласила меня на ужин. Угощает Эллен всегда одним и тем же — блюдами из китайского ресторана, и слава богу. Дело в том, что кулинарные способности племянницы дальше завтрака, с которым она отлично справляется, не идут. Сложная стряпня не для неё — блюда выходят либо недоваренными, либо пережаренными, и мой желудок возблагодарил небеса, когда она прекратила попытки побаловать меня изделиями своих рук.

В тот вечер я оказалась неважной собеседницей. Мне стоило большого труда произнести два связных предложения, и Эллен даже встревожилась, уж не заболеваю ли я. И хотя моя племянница, судя по предыдущему опыту, умеет выбирать угощение, еда на сей раз не доставила мне никакого удовольствия. Очевидное отсутствие аппетита окончательно убедило Эллен в том, что я подхватила какую-то заразу.

И вдруг я прозрела.

Внезапно воспоминание, терзавшее меня почти сутки, всплыло на поверхность сознания и оформилось в вопрос.

Откуда он знал, куда идти?

Естественно, я поведала о своей догадке племяннице. Я так разволновалась, что мне и в голову не пришло попридержать язык. В конце концов, даже у Шерлока Холмса был свой Ватсон.

— И что ты намерена делать? — спросила Эллен.

— Встретиться с ним.

— Думаешь, это обязательно? А что, если он и есть серийный убийца? — Я улыбнулась: в устах Эллен фраза насчёт серийного убийцы прозвучала как-то нелепо. Племянница неверно истолковала мою ухмылку. — Да он запросто может тебя грохнуть!

"Грохнуть"? Это выражение даже я редко употребляю. Определённо, Эллен следует меньше времени проводить перед ящиком.

— Такое просто исключено, — заверила я племянницу. — Как он объяснит наличие моего необъятного трупа посреди своей гостиной?

— Ну-у… — подыскивала Эллен достойный ответ, но я очень удачно прервала её попытки:

— Вчера я отлично поела. Местечко называется «Взморье». Мы непременно должны туда наведаться.

— Не пытайся заговаривать мне зубы, — предупредила Эллен. И добавила: — А чем там кормят?

* * *

На следующее утро я позвонила Эрику Фостеру на работу. Договориться о встрече не составило труда.

— Сегодня часиков в восемь у меня, если вам удобно, — предложил он.

Я немедленно согласилась. Фостер был чрезвычайно доброжелателен в тот вечер. Открыв дверь, он сочувственно обронил:

— Замёрзли?

На улице было не так уж холодно, и посинела я чуть меньше, чем обычно.

— Я всегда так выгляжу, — пояснила я. — За исключением, может быть, одной недели в середине июля.

Он улыбнулся и помог мне снять пальто.

— Кофе? — любезно спросил хозяин, когда я опустилась на тот самый невероятно глубокий диван, превративший меня в прошлый раз в карлицу. — Могу даже предложить чай отменного качества, если пожелаете.

— Нет, спасибо.

— Вы пришли узнать о корешках?

Так вот почему он не удивился, когда я попросила его о свидании! Филдинг так и не позвонил мне в субботу, и я поняла, что ему нечего сказать. Однако сейчас решила, что лучше начать с корешков, а потом уж подобраться к истинной цели визита.

— Да, мне крайне любопытно, чем закончились ваши поиски.

— Полным фиаско, — огорчённо произнёс Фостер. — Потратил почти четыре часа и не нашёл ни одного знакомого имени, которое могло бы принадлежать врачу или дантисту. Сие не означает, что таких имён там нет. Просто я их не знаю.,

— Что ж, вы честно старались. Думаю, сержант Филдинг не возлагал особых надежд на эти корешки.

— Возможно, но для меня было крайне важно оказаться полезным.

— Хм… я хотела ещё кое о чем вас спросить.

— Пожалуйста, я слушаю!

— Вы бывали у сестёр прежде, до вчерашнего дня?

— При том, как Мерри ко мне относится? — Он коротко, и невесело рассмеялся. — А почему вы спросили?

— Я шла за вами по этажу от лифта, и в конце коридора вы, не колеблясь ни секунды, свернули налево. Очевидно, вы знали дорогу.

Фостер слегка раздвинул уголки рта в натянутой улыбке:

— Жаль вас разочаровывать, но моя осведомлённость имеет простое объяснение. И оно заключается отнюдь не в том; что я был там десятого февраля вечером и разделался со своими сёстрами.

— Простите, — промямлила я, — но я должна была спросить.

Он коротко кивнул и продолжил уже доверительным тоном:

— Я действительно был в том доме. Лишь однажды, в последний мой визит в Нью-Йорк. Но в квартиру не ступал и ногой.

— Когда это было?

— В октябре. Я приехал на две недели раньше, чем планировал, и задумал нагрянуть без предупреждения, устроить Мэри Энн сюрприз. Поскольку у Мерри в тот вечер был спектакль, я не сомневался, что её не будет дома. У подъезда я столкнулся с большой группой людей, входивших в дом, и невольно пристроился к ним. Привратник даже не обратил на меня внимания, к сожалению, и я прошёл незамеченным.

— Почему вы сожалеете о том, что привратник вас не заметил?

— В противном случае и я, и Мерри были бы избавлены от неприятной сцены.

— Она оказалась дома?

— О да! И сама открыла дверь.

— Не спросив: "Кто там?"

— Я назвался Чаком, соседом, о котором Мэри Энн упоминала в письмах… Я ведь по-прежнему думал, что дома только Мэри Энн. А потом, когда Мерр открыла… — Подавшись вперёд, Фостер не отрывал от меня глаз. — Это нелегко объяснить, Дезире, но, хотя я всегда прекрасно различал сестёр, в тот вечер я не ожидал увидеть Мерри и потому был уверен, что передо мной Мэри Энн. Впрочем, ведь они так похожи! Мерри даже рта не успела раскрыть, а я уже бросился её целовать. Она отпрянула от меня с невыразимым отвращением, как от прокажённого! И тут я, конечно, догадался. Это происшествие нас обоих очень расстроило.