В его нежных руках - Пухальский

останутся наедине, чтобы высказать ему какой он ублюдок.

— Хотя в этом есть и плюс, — улыбается отец, и братья смотрят на него. — Твоя мать наконец-то будет довольна выбором невесты.

И Кемаль и Дамир, не сговариваясь, нахмурились и отвернулись, а отец хитро усмехнувшись, вышел из кабинета.

— Напьемся? — предложил Дамир и Кемаль, повернувшись к нему, схватил пиджак и под смех брата вышел из дома.

Прежде чем уехать, Дамир позвонил Гульнаре и попросил присмотреть за Лилей, попросив звонить ему в случае чего. Приехав в клуб брата, они закрылись в его кабинете и методично напивались, пока на телефоне Дамира не раздался звонок.

— Дамир?

— Проснулась малышка?

— Ты с Кемалем? — вместо ответа спросила она и он кивнул.

— Да, немного расслабились. Я скоро приеду.

— Не торопись, побудь с ним. Возможно, ему требуется моральная поддержка.

— Но ты…

— Со мной ничего не случится, — улыбается она, и он соглашается, но все же просит ее быть осторожней. — Не волнуйся.

— Лиля? — спрашивает Кемаль и Дамир кивает. — Как думаешь, у нас с Диной есть шанс?

— Шанс есть у всех.

— Ты же знаешь ее. Боюсь теперь мне только одна дорога. В ад! — смеется он и Дамир улыбается, думая, что брат слегка приукрашивает.

— Сомневаюсь, что она настолько ненавидит тебя, чтобы портить тебе жизнь.

— Ты ее просто не знаешь. Она из ревности написала объявление, после которого ко мне приходили одни шлюхи. Но окончательно меня добила Ирма. Ей шестьдесят семь⁉ Просто представь родителей, если бы я, привел ее к ним знакомиться?

— Шутишь? — смеялся Дамир, понимая, что с такой невесткой не соскучишься, а главное не помрешь от скуки. — Брат, она золото! Главное, что досталась не мне. Клянусь, я бы умер, если бы Лиля творила что-то в таком ключе.

— Спасибо за поддержку, брат.

33

Динара.

После того, что случилось в кабинете, она ушла с работы, решая, что ей нужно подумать. Просто невозможно поверить в то, что отец вот так запросто поверил слухам. И кто этот ненормальный, что преподнес это так?

Никто не знал, где она была, ну кроме Мерта. Ей пришлось утром ему позвонить, после того, как он оборвал ей телефон, названивая всю ночь.

Но он не мог сказать. Не мог же?

Нехорошее предчувствие заставило ее закрыть глаза и мысленно пожалеть о том, что все сложилось таким образом.

Неужели ей и вправду придется выйти за Кемаля и смотреть, как он ненавидит ее? Неужели ей мало душевных страданий из-за него, теперь еще и это?

Ирония судьбы. Она выйдет за человека, которого любит всем сердцем, но об этом никто не знает, а ему на нее плевать. Ему нужен бизнес.

Словно она лошадь или верблюд, которую предложили в обмен на деньги.

Противно.

Телефон завибрировал, и она бросила недовольный взгляд на экран.

Кемаль.

— Чего тебе надо ненормальный? Тебе мало того, что моя жизнь закончилась, тебе хочется еще позлорадствовать? — кричала она, разозлившись на него.

— Где ты, Дина?

— В аду! Но ты и так это знаешь, ведь ты здесь самый главный дьявол!

— Скажи мне, где ты, и я приеду за тобой? Твои родители волнуются, — рычит он нетерпеливо и ее затапливает волна злости.

Снова о ней беспокоятся все, кроме него.

— Иди к черту!

Она сбрасывает разговор и, уткнувшись в ладони, дает, наконец, волю слезам. Держаться столько времени, чтобы разреветься от его слов.

Гениально Дина, просто гениально! — мысленно сетовала на себя она, размазывая тушь по щекам.

Через двадцать минут на улице совсем темно и холодно, а она в тоненьком плаще, под которым шелковая блузка.

Да, ранняя весна дает знать о себе. Греет только днем, а к вечеру все также холодно. Но разве она помнила об этом, когда уходила из офиса. Она всегда на машине, ей и в голову не приходило одеваться теплее.

Зато теперь после того как она проплакалась и эмоции откатили, ее начала сотрясать дрожь, заставляя губы дрожать, а руки обхватить себя за плечи и подняться со скамейки.

Оглянувшись, она не поняла, где находится, видимо от шока, ушла куда-то. Решив пойти вперед, чтобы выйти к остановке, и поймать такси, она пытается привести себя в порядок, протерев лицо влажными салфетками.

Высморкавшись, она выбросила салфетку и повернулась, замечая, что из припаркованной машины выходит Кемаль.

Нет, не выходит. Бежит. К ней.

Злой. Взволнованный.

Подлетев к ней, он хватает ее за плечи и с непониманием рассматривает припухшее лицо, красный нос и осторожно касается, ощупывая все тело.

— Кто тебя обидел? — спрашивает он, а она от происходящего, настолько теряется, что не может ответить, чувствуя, как слезы вновь бегут по лицу. — Ну-ну, тише девочка, я здесь. Рядом. Больше никто не обидит тебя, — шепчет он ей в макушку, нежно целуя и крепко прижимая к себе.

Динара от такого заботливого Кемаля поначалу теряется и приходит в себя, только когда он, пристегнув ее ремнем, усаживается за руль и трогается с места. Она молчит, не зная, что ему сказать, потому что любая мысль сводит на нет ее чувства. Ей хочется врезать ему за все и сказать какой он мерзавец, что воспользовался этой ситуацией для себя.

— Я знаю, ты злишься на меня, — начал он после того, как не мог больше молчать. — И ты имеешь на это полное право. Но я решил, что лучше я, чем какой-нибудь тупица, который даже не знает, какой чай ты предпочитаешь.

— Как будто ты знаешь, — недовольно буркнула она, и он, усмехнувшись, затормозил у чайханы, тут же исчезая, позволив Динаре привести себя в порядок.

Вернувшись назад, он протянул ей чай, и бутерброд и она недоверчиво уставилась на него.

— Извини, стаканов на вынос нет. Но это очень хорошая чайная, поэтому смело пробуй.

— А это что?

— Хлеб, мясо, немного острого перца и соус. Все как ты любишь, моя горячая девочка.

Она застыла, смотря на него, а он, усмехнувшись, завел двигатель и вырулил на дорогу. Раскрыв бумагу, в которую был, завернут сэндвич, она едва не заплакала вновь, поняв, что очень сильно проголодалась.

Откусив кусочек, она так громко застонала, что Кемаль повернувшись к ней, невольно засмеялся, смотря на то, как она гордо и в тоже время по-детски жевала, намеренно игнорируя его присутствие. После того, как она все съела и выпила чай, ее щечки вновь стали розовыми, а глаза заблестели.

Он невольно дотронулся до ее рук, чувствуя, что они согрелись. А когда кладет руку на бедро, слышит ее возмущение.

— Кемаль⁉

— Просто проверяю, согрелась или нет, —