Выбор сталкера - Олег Бондарев

«Интересно, который час?» – подумал Смычок, опускаясь на стоящую у дальней стены раскладушку. Финальный рывок к лазейке, устроенной в старой «газели», начался около восьми (плюс-минус полчаса, ведь таймер на телефоне они тогда выставляли по солнцу), значит, сейчас, наверное, не больше девяти – сколько там они шли по канализации, сколько ехали, жалкие минуты! Ну пусть даже полдесятого. Сколько ему придется сидеть в этой импровизированной камере? До утра? Или пока Разуваев не поговорит с Замятиным? Смычок облизал пересохшие губы. Нет, торчать здесь всю ночь определенно не вариант. Лучше уж пусть сразу обвинят его в чем-то или передадут федералам для дальнейшего разбирательства, чем продержат в этой убогой каморке. Срок, проведенный в стенах Института, ему все равно не зачтется, а значит, сидеть тут совершенно бессмысленно.

Как там Света и Вера? Живы-здоровы? Ходили уже к врачу или еще нет? Ждут, наверное, когда папа вернется домой, а папа тем временем умудрился вляпаться по уши. Будь Смычок «залетным гастролером», даже в машину бы себя усадить не позволил. Но он в этом городе родился, вырос и обзавелся семьей, которую, увы, не мог никуда перевезти даже на время. Судьба-злодейка приковала сталкера к Искитиму, к инопланетной Зоне, а теперь еще и МВИК о нем прознал. Легендарная личность, ни дать ни взять, куда бы только теперь деться от этой неожиданной популярности…

По счастью, ждать до утра не пришлось. Смычок не знал наверняка, сколько прошло времени, но, по ощущениям, не больше двух часов. Услышав, как поворачивается ключ в замке, Костя встрепенулся и уставился на дверь.

Считаные мгновения спустя она приоткрылась, и уже знакомый ему службист Коля заглянул внутрь.

– Давайте на выход, – сказал он. – Шеф побеседовать хочет.

Смычок молча поднялся с раскладушки.

Шагая по коридору и ощущая затылком пристальный взгляд сопровождающего его великана, Костя только и думал о том, как невольно подвел своих любимых женщин. По всему получалось, что он уже потерял неделю и рискует потерять еще около трех лет. Что за это время случится с Верой – неизвестно. Может, уже завтра ее болезнь из относительно безвредной первой стадии перетечет во вторую, а еще через неделю – в третью, и буквально через месяц Света будет сквозь слезы смотреть, как санитары увозят бедняжку в «зомбиарий». Может, процесс затянется на долгие годы, и Костя, вернувшись из тюрьмы спустя несколько лет, обнаружит лишь, что дочь его сильно выросла со времен последней их встречи. Никто не знал наверняка, как будет прогрессировать болезнь в каждом конкретном случае, но жизнь учила не рассчитывать на счастливый исход и готовиться к самому худшему.

С такими невеселыми мыслями Костя входил в кабинет начальника службы безопасности.

– Присаживайтесь, – сказал сидящий за столом коренастый мужчина.

На вид ему было около пятидесяти, возможно меньше, но не слишком. Моложавый, крепкий, с волевым подбородком, он изучал вновь прибывшего с тщательностью антиквара, которому выпала возможность взглянуть на трехсотлетний комод, – кажется, майора интересовала каждая деталь, каждый шрам, каждое неловкое движение, способное выдать волнение сталкера. Столь пристальное внимание, разумеется, не добавляло уверенности в себе. Смычок на негнущихся ногах прошел к стулу, на который указал хозяин кабинета, и медленно на него опустился. Лицо сталкера все это время оставалось донельзя бесстрастным, хотя внутри бушевал настоящий ураган эмоций.

– Петр Вячеславович Разуваев, начальник службы безопасности, – представился мужчина и сразу подвинул к Смычку чистый лист и ручку.

– Это что? – недоуменно спросил Костя.

– Мне нужны имена, – сказал Разуваев. – Ваш спутник отказался их указывать, но вы, я надеюсь, окажетесь сговорчивей?

– Какие имена? – откашлявшись, уточнил сталкер.

– Слушайте, я тут с вами дурака валять не намерен, – нахмурился Петр Вячеславович. – Не хотите сотрудничать – ради бога. Передам вас сразу полицейским, пусть сами с вами возятся. Там и повыпендриваетесь сколько влезет.

Повернувшись к двери, он вытянул шею и воскликнул:

– Коля!

– Да, Петр Вячеславович? – Службист заглянул внутрь и вопросительно уставился на шефа.

– Уведи его с глаз моих. – Разуваев махнул рукой в сторону опешившего Кости и, зажмурившись, потер переносицу двумя пальцами.

– Постойте, я… в чем меня вообще хотят обвинить? – искоса глядя на шагающего к нему Колю, спросил Смычок.

– В незаконном хранении оружия. В хищении государственного имущества, – с явной неохотой принялся перечислять майор, вновь открыв глаза – серые, пронзительные и до жути холодные. – Точней, в пособничестве, оказанном расхитителям. Ну и за поиск и изъятие внеземных материалов уголовная ответственность предусмотрена, разумеется, но о ней вам в полиции расскажут поподробней.

Слова Разуваева окончательно сбили Смычка с толку. Пособничество, оказанное расхитителям государственного имущества? Это он про зоновские артефакты, что ли? Неужто Егор что-то припрятал? Но тогда почему он отдельно упомянул статью за «изъятие внеземных материалов»? И о каких «именах» шла речь изначально?

– Это какая-то ошибка, – вяло бросил сталкер, когда Коля тронул его за плечо – мол, давай на выход.

– Ошибкой было связываться с Замятиным, – угрюмо сказал Разуваев. – Вы учтите: когда он расколется – а он расколется, я Замятина знаю, – мы его, вместе с его показаниями, вслед за вами отправим. Вот только он с «чистосердечным» пойдет, со смягчающими обстоятельствами, а вы по полной хлебнете за вашу несговорчивость. Забирай-забирай, Коль, – переведя взгляд на мордоворота, закивал начальник службы безопасности. – Я с ним закончил.

– Куда его?

– Да обратно пока, – равнодушно пожал плечами Разуваев. – Пусть посидит, подумает.

Вот уж счастья привалило, думал Костя, бредя обратно в каморку. Выходит, руководство все-таки прознало о махинациях Егора и теперь пытается припереть его к стенке, а вместе с ним и неудачно подвернувшегося под руку сталкера.

Как там сказал Разуваев? «Ошибкой было связываться с Замятиным»? Как будто с языка снял, ей-богу…

Что же будет дальше, ломал голову Смычок, глядя на провожатого Колю, который уже вставил ключ в замок. За ствол – три, за хищение государственного имущества – что бы ни имелось в виду под этим «имуществом» – накинут еще лет пять. Итого уже восемь. Восемь лет вдали от дома. Колотушка отсидел всего четыре, и то Людка еле справилась. Что же будет со Светой? А Вера? Ей через восемь лет уже исполнится тринадцать. Седьмой класс, застенчивые улыбки на переменках, первые поцелуи… или же безжизненные стены «зомбиария»? Какое будущее ей уготовано?

Быть может, действительно стоит рассказать майору правду, внезапно подумал Костя. Признать, что был в Зоне, подключить Людку, дабы подтвердила его слова про записку и «муляж», выскрести последние заначки, заплатить кому следует, лишь бы получить по минимуму, отсидеть и вернуться в семью. Сценарий так себе, но есть ли альтернатива? Смычку в любом случае следовало сознаться хоть в чем-то, что доказывало бы его непричастность к самым темным делам Замятина. Если же он будет все отрицать, за него эту связь вполне может придумать Егор – чтобы не идти на дно в гордом одиночестве.